Москва. 11 апреля 1999 года. 7.40.

Весть о прибытии майора Ларькину сообщил утром Илья. Воскресений и праздников в ГРАСе не знали, при желании превращая в маленький личный выходной любой день недели. У Большакова, похоже, был трудовой запой —впрочем, он вообще редко отрывался от «Вампира».

— Что творишь? — поинтересовался Виталий рассеянно. С середины апреля он сам начал постепенно впадать в особое состояние полной сосредоточенности мыслей на объекте исследования, порой совсем не замечая того, что творилось вокруг. Но пока ещё с ним можно было общаться.

— О! —с восторгом сказал Илья. Он всегда говорил о себе с восторгом. —Пьеса. По жанру произведение драматическое, но только по жанру. По масштабу фигур и глубине чувств это эпос. Эпическое полотно. «Иван Грозный убивает…» То есть нет, это предшественники. Моё произведение называется «Майор Борисов вставляет пропеллер прапорщику Ахмерову». Хочешь послушать?

— Конечно!

Большаков включил запись. Ларькин послушал, посмеялся и позволил себе критическое замечание:

— Нет, «осложопый семих...» — это нарушение единства стиля. Наш майор так не ругается. Так скорее выразился бы Ренат.

— Хорошо, я исправлю, —пообещал Большаков. — Он сам себя так назовет.

После этого компьютер исполнил ларькинским голосом похабные анекдоты.

— Да, после этого нужно окончательно признать, что аудиозапись не является вещественным доказательством... — сказал Виталий. —Не верь ушам своим...

— Не верь глазам своим! —подхватил Большаков. — И это тоже недалеко, не за горами. Будешь такое кино про себя смотреть!

— Слушай, но это же кошмар. Ведь такое кино можно и про другого показать. Поверят.

— Уже показывали. В примитивной форме, правда... Верят! Так можно создавать мнимые миры не для себя, а для других: отдельных людей или целых социальных слоев. Целый народ можно дурачить, даже все человечество, потому что технические возможности растут с каждым днем. Скоро я смогу монтировать целые порнофильмы с участием политиков, и никто их не сможет отличить от настоящего/с трудом добытого компромата.

— Бардак... Вся реальность станет виртуальной.

— В каком-то смысле реальность всегда виртуальна, она у каждого своя. Стало возможным технически управлять чужой виртуальной реальностью — вот это главное. Плата за прогресс, кэп. Для меня давно реальностью стало то, что огромный слой населения моей страны живет в виртуальной реальности, созданной не здесь, не на этой земле. Made in USA, причем давно и целенаправленно...

— Ты это как-то себе объясняешь?

— Мы очень любим, когда нас обманывают. Национальная черта русских баб. Можно даже так: русских и баб...

Ларькин пожал плечами, потом решил переменить тему.

— Так значит, ты думаешь, что Ренат просто завернул к родителям?

Илюша тут же оживился.

— Для того, чтобы догадаться, даже не надо никакой интуиции. Но старший лейтенант Большаков обладает могучим даром предвидения. Он предвидит, что сегодня вечером он будет даром обладать ужином, — Большаков с шумом втянул ноздрями воздух и проглотил слюну. — И каким ужином! Ах, как пахнет знаменитая копченая курица по-ахмеровски! А помидорчики, соленые в баночках помидорчики!

— Твоими бы устами да мёд пить...

— Мёд я не люблю, хотя и мёд тоже будет. Но даю слово, что сегодня вечером я буду своими устами есть тушеную телятину. Два ящика с тушенкой уже движутся в сторону Москвы в багажнике нашего «жигулёнка».

— Сказать майору?

— Разрешаю! — по-царски щедро махнул рукой старлей.

— А где он ночует?

— В библиотеке.

— Похоже, ГРАС переходит на казарменное положение.

Виталий, посмеиваясь, вышел из «бункера»; Борисова он, видимо, встретил в коридоре. Некоторое время из-за двери невнятно слышались их голоса, потом дверь открылась, и Ларькин спросил:

— Начальство интересуется, движется ли к Москве квашеная капуста?

— Да! —с готовностью закричал Большаков. —Ибо мичман большой подхалим и хорошо знает вкусы начальства.

— Придётся простить засранца, — донесся из коридора голос Борисова. — Но вздрючка в таких случаях — святая обязанность руководителя. Учти, Виталий...

Ларькин захлопнул дверь, и продолжения разговора Илья уже не слышал.

Запись беседы в кабинете майора Борисова Ю.Н., начальника Группы по расследованию аномальных ситуаций. (12 апреля 1999 года. Фрагмент с 01 часа 15 минут 20 секунд до 01 часа 50 минут 00 секунд.)

Участвуют: майор Борисов Ю.Н., капитан Ларькин В.Ю., старший лейтенант Большаков И.С., прапорщик Ахмеров Р.Г.

Тема: квашеная капуста, виртуальная реальность.

Борисов: Ну что, совещание можно считать открытым. У кого есть предложения?

Большаков: Предлагаю объявить прапорщику Ахмерову выговор с занесением копченой курицы.

Ларькин: Правильно, я поддерживаю.

Борисов: Хорошо. Так, штрафник, выговор я тебе уже делал?

Ахмеров: Так тощщна.

Борисов: Тогда заноси курицу... Ну и всё остальное.

Ларькин и Большаков (наперебой): О-о! Божественный аромат! Ты когда-нибудь откроешь секрет приготовления?

Ахмеров: Фамильная тайна. Да у вас все равно не полущщиса.

Борисов: Есть ещё секреты в Службе Безопасности... Спасибо, Ренат…

Большаков: Есть ещё непроданные ноу-хау! Куда так много? Ну, тогда уже и помидорчиков положи...

Ахмеров: Пож-жалуйста...

Борисов: Как думаешь, капитан, не выдохлась?

Ларькин: А-а, та самая... Нет, конечно, что ей сделается.

Большаков: Юрий Николаевич, я вас не узнаю. Вы же трезвенник.

Борисов: Сегодня есть повод, а главное — настроение.

Большаков: Нет, мне чуть-чуть, я свой напиток давно нашел — и это не водка,

Ларькин: Ну, со свиданьицем!

Борисов: Ты смотри-ка, не выдохлась.

(Хруст, стук вилок, смачное чавканье.)

Большаков: Ренат, ну что ты в самом деле...

(Пауза.)

Борисов: Кушай, Ренат, не обращай внимания. Интеллигенция... Что с неё возьмешь?..

(Чавканье.)

Большаков: Нет, я хотел оказать: почему все молчат, никто не хвалит? Ведь отличная тушенка!

Ахмеров и Ларькин (наперебой): Ага! А вы с зеленью, с зеленью попробуйте! А какая курица! М-м! Изумительно!

Борисов: Всё равно самая вкусная вещь на свете — это квашеная капуста. Угощайтесь... Это приказ.

(Сочный хруст, дружное чавканье.)

Большаков (невнятно, с набитым ртом): Я много раз убеждался, что самый крутой приколист из всех нас все- таки Юрий Николаевич. Вот так, просто и изящно...

Ларькин: Дешево и сердито...

Борисов: Не хами начальству.

(Громкий хруст.)

Борисов: Обратите внимание, как хрустит. Вот это правильный засол. Специи хорошо подобраны, морковка, перчик, укропчик...

Большаков (аплодирует): Прекрасно! Юрий Николаевич, я выбираю вас своим гуру!

Ларькин: Гуру-ман!

Борисов: Ничего подобного. Чистокровный русский.

Ахмеров: Илюша, ты мало кушаешь...

Большаков: А что?

Ахмеров: Ты так никогда не дорастешь до капитана.

(Хохот.)

Большаков: Что же мне теперь, обожраться? Мой девиз —всего понемножку. Виталий, а почему дама с нами не ужинает?

Ларькин: Аня почивает.

Большаков: Опять почивает? Слушайте, это какой-то сурок, а не женщина.

Ларькин: Ты можешь считать её сурком, а не женщиной. Так даже лучше.

Большаков: Ты ей накапал успокаивающего?

Ларькин: В каком смысле?

Борисов: Ничего он ей не накапал. Совесть у неё чистая, вот и спит спокойно.

Ларькин: Не все ж такие совы, как ты.

Большаков: Я не сова, я —летучая мышь. Бэтмэн.