— Прорвемся господин старший лейтенант. Мы за броней сидим.
— Угу. Только башня открытая. Я сам батареей «зушек» командовал, на полугусях в шестидесятом пехотном. Так у меня из батареи человек пять уцелело, вместе со мной. И то, случайно. Так что не дури и шлем натягивай. Поглубже. Авось, первый бой переживешь.
Паршиков мгновенно побледнел и как то сдулся, словно шарик из которого выпустили весь воздух. Потом побрел к самоходкам, но обернувшись с обидой в голосе выкрикнул.
— Умеете вы с личным составом работать господин Филиппов. Сразу боевой дух подняли.
— Как умеем так и работаем. Ты главное, позиции запасные приготовь и замаскируй тщательно. И радиостанцию отключи, как приказ получишь. Радиомолчание.
— А огнем управлять как? Как же целеуказание?
— В юнкерах, не учили сигнальными ракетами пользоваться? Значит будешь учится в бою. Немцы любой радиосигнал пеленгуют и шестидюймовых снарядов не жалеют. Отсыпят с десяток и прощай. У нас так полковой дивизион, одним залпом стерли под Лидой. Вот поэтому каску и одевай.
Паршиков приуныл окончательно и вяло откозыряв направился к своим позициям. Командир первой гренадерской роты, лейтенант, Федор Бистром посмотрев ему вслед добавил.
— Вот ведь, прислали …мальчишка натуральный…
— А вы лейтенант, когда из училища выпустились? Поддел его Филиппов.
Но Бистром, не смутился и ответил.
— За неделю до войны. Но у нас, на фронте день — за год считается. А может и за жизнь.
— Красиво излагаешь, ротный. Сразу видно — домашнее воспитание…
— Никак нет, меня отчим в кадеты с двенадцати лет записал. С тех по на государевой службе. Как медный котелок.
— А откуда такой высокий штиль речи?
— От матушки. Она у меня сама Надежда Бистром.
Видя что это имя не о чем командиру не говорит, ротный вздохнул.
— Надежда Бистром, первая светская львица Кишинёва. У нас все сливки городские в гостях бывали. От полицмейстера до митрополита.
— Ясно… в бою то бывал?
— Так точно. Батальон майора Баранауса Юргена. Погиб наш майор в первом же бою…Как ротный и остальные. Так я и стал командиром..
— История похожая. Ладно, Федор …
— Анатольевич..
— Пойдем Федор Анатольевич, еще отсечные позиции проверим и пикеты. А то не дай Бог, вылазку проспим..
Ландкарты, у немцев были отличные. Обозначен каждый ручеек, его глубина и даже крутизна берега. Поэтому тактически важный перекресток двух лесных дорог на пути к Лиде, где окопался гренадерский батальон Филиппова не мог не привлечь престольного внимания германских штабистов. В авангарде третьей полевой армии, нацеленной на взятие Лиды с ходу для атаки разворачивалась десятая панцер-дивизия «Гарнье»(***). В отличии от 14 панцер- дивизии, здорово помятой гренадерами в приграничном бою, дивизия «Гарнье» была сформирована еще в пятидесятые годы, успела повоевать и в Суэцкой войне в составе Африканского корпуса Рёмера, также в Польской и Западной компаниях. В ходе Восточной компании, десятая — панцер дивизия уже успела разорвать четвертую русскую пехотную дивизию и вырваться на оперативный простор. В отличии от гренадер, пехота не проявила стойкости, тут же превратившись в неорганизованную, бегущую на восток — толпу. Комиссия Генштаба уже начала работать, пытаясь выяснить причины такого разгрома за считанные дни одного из лучших довоенных соединение превратилось в бегущее стадо. Но комиссия, комиссией — а бросок к Лиде, немецких танков останавливать придется. Основной ударной силой своего батальона, Филиппов- Дельвиг считал две ЗСУ. То что они зенитные смущать никого не должно ибо в боекомплекте у ЗСУ чуть ли не половина — бронебойно трассирующие снаряды. Еще в наличии были динамо-реактивные пушки и легкие минометы. Несмотря на заверения начальства в поддержку артиллерии Дмитрий не верил вовсе, взаимодействие родов войск и русские генералы, вещи плохо совместимые. Значит как в старину седую — «рука солдат колоть устала»….
Приказ Дельвига, об радиомолчании выполняли строго, никто и не думал даже включать радиостанции. Может поэтому, немцы и промахнулись с первым ударом. То ли меры маскировки сработали, то ли немецкая разведка ошиблась, но артиллерийский удар был откровенно слабый. Основная масса снарядов прилетела южнее, не повредив позиций гренадер. Пущенный вперед разведывательный дозор на легком танке и двух многоосных броневиках, гренадеры пропустили беспрепятственно и немецкие бронемашины выпуская облачка дыма из выхлопных труб отправились дальше. Их было кому встретить в тылу Сводной гренадерской бригады и о дозоре «гансов» можно было забыть. Колонна, в утреннем влажном тумане, кажущееся почти бесконечной, неторопливо-внушительно, лязгая траками и рыча дизелями приближалась к позициям батальона.
— Готовь ракеты. Сразу три. Красные, как обговорили. Настойчиво зудел Дельвиг, не отрывая глаз от бинокля.
— Да понял я господин старший лейтенант, понял!
— Раз понял, так молчи! Оборвал Дельвиг причитания подчиненного. Давай! Ракеты давай, в Бога, в душу, мать!
Три багровых, будто кровавые в рассветной дымке ракеты, взлетев над позициями, плавно стали опускаться и наступившая после обстрела тишина взорвалась грохотом выстрелов.
— Бууух, бууух…. Дуплетом, отчетливо гудели в какофонии боя, спаренные 57 миллиметровые орудия ЗСУ отмечая путь летящих снарядов, оранжевыми трассерами.
Сцепив зубы, Дельвиг со злорадством наблюдал, как бронебойные снаряды ЗСУ протыкали бортовую броню германских танков и бронемашин, видных как на ладони, как хлопали выстрелы «динамо-орудий», как захлебывались лаем «браунинги» и «дегтяри» выкашивая спешившихся пехотинцев.
Наличие усиленного батальона гренадер на этом безымянном перекрестке в планы немецкого командования явно не входило и поэтому хлебнув с лихвою свинца, германский танковый клин, стал оттягивается назад, ища место для повторного или обходного, удара.
GruneHolle— Зеленый ад, иначе тот путь, среди лесов, залитых грязной жижей тропинок и бескрайних заболоченных низин, не назовешь. Цепные бензопилы завывали подобно демонам, когда кромсали вековые стволы деревьев и измазанные грязью по уши солдаты, обвязав их тросами тянули и укладывали в гати, мостя дорогу — километр за километром. Каждую минуту ждали налета русских штурмовиков или огненного дождя от русских реактивных минометов с которыми многие уже успели познакомится лично. Но боги Вальхаллы и вожди СЕПГ сегодня были явно за одно и командование «иванов» откровенно проспало движение двух дивизий сквозь заболоченную пущу прямо в центр своих позиций.
— Не хватает малярийных комаров и мух цеце. Неприязненно сообщил генерал Кунцен своему начштаба, оберсту Францу Хёллеру, мрачно смотревшего на покрытые слоями грязи и навьюченными бочками с топливом и ящиками со снарядами, танки.
— И русских партизан, тоже не хватает. Сообщил Хёллер. Все таки, геноссе генерал, мы воюем с полуварварами, они даже не умеют читать собственные карты и даже не удосужились прикрыть этот район хотя бы, кавалерией. Нам, кстати она бы тоже не помешала. А то егеря и наши гренадеры уже выбились из сил…
— Бросьте Хёллер. Кавалерия умерла уже полвека как, после Пустынной войны. И нечего об этом жалеть…
— Я не жалею, геноссе генерал. Но русские просторы и жалкая дорожная сеть, просто вопиют об её восстановлении. Наши интенданты жалуются, что расход топлива, уже вдвое превосходит потребление в Западной компании. То ли еще будет, мы только втягиваемся в эту стратегическую воронку.
— Перерабатывающие заводы Фишера-Тропша и Бергиуса (*****)загружены на сто процентов, оберст. Плюс англичане гонят свою нефть из Аравии, плюс ливийская и румынская нефть. Уверен, что с топливом у нас проблем не будет до самой победы. А там, путь уже корячатся русские, снабжая нас своей сибирской нефтью.
— Геноссе генерал, что вы думаете насчет англичан? Осторожно спросил Хёллер у командира.
— Как обычно, сильно хитрожопые англичане хотят заставить нас, немцев таскать для них каштаны из огня … Они подставили французов и развалили Антанту, нашими руками уничтожая колониальную империю Франции. Теперь думают, что мы воюем с русскими за интерес Британии.
