Доктор Ливингстон лорду Гренвилю.

Унианиембэ, июль 1872.

Милорд, необходимо напомнить, что я подвергся большим неудобствам вследствие употребления рабов вместо свободных людей. Оно заставило меня потерять целых два года времени, сделать понапрасну от 1800 до 2000 миль, подвергаться 4 раза опасности насильственной смерти и истратить уже не знаю сколько денег. Несколько банианцев и индийских подданных Британии, как видно, наняли нам своих рабов по вдвое более высокой цене, чем свободных, и все эти рабы были пропитаны мыслью, что они должны не следовать за мною, а заставить меня вернуться назад. На деньги этих именно банианцев ведется почти вся торговля рабами в этой стране. Они поручили вести мой караван бесчестным вожатым, что повело к тому, что я был ограблен четыре раза. Ни одного купца не грабят так. Я жаловался на это доктору Кирку, и в письме моем от 14 ноября нынешнего года я приложил копию с моей жалобы в надежде, что, в случае надобности, иностранное министерство поможет ему удовлетворить моим справедливым требованиям, и рассчитывал, что он не медля примется за это дело, потому что банианцы и их бесчестный агент шериф устроили частную торговую спекуляцию из экспедиции, посланной мне доктором Кирком; мы оба были против воли принуждены употреблять рабов, хотя оба мы возражали капитану Фразеру, когда он употреблял их на своих сахарных плантациях. Я с сожалением случайно узнал, что доктор Кирк видит в моей открытой жалобе на банианцев скрытое нападение на него. Если бы я мог предвидеть, то, разумеется, молча перенес бы все свои неудачи. Я никогда не ссорился с ним, хотя мы в течение многих лет жили вместе, и я не имею никакого желания оскорблять его теперь. Но внимание публики, обращенное на эту экспедицию, заставляет меня раскрыть причины, помешавшие ей исполнить свое дело много времени тому назад. Я считаю банианцев и их агентов причиною всех моих неудач, а здешний губернатор их главный торговый агент. Это доказывается тем, что шериф и вся первая партия рабов спокойно живут теперь вместе с ним в Мфуту, деревне, отстоящей миль на 12 от того места, из которого я пишу.

Имея, как я упоминал в своем вышеупомянутом письме, достаточное количество запасов, чтобы в непродолжительном времени сносно закончить свои исследования, и убедившись, на основании примера первого и второго каравана из рабов, в их окончательной негодности, я всеми силами желал, чтобы их не употребляли более, и попросил м-ра Стэнли нанять для меня 50 свободных людей в Занзибаре; если же он встретит идущую ко мне на помощь партию рабов, то я просил его вернуть ее назад, чего бы это ни стоило. Я с радостию заплатил бы за все убытки. У меня не было и мысли, что это остановит английскую экспедицию, великодушно посланную на помощь мне. Я искренно, глубоко, всей душою благодарен моим соотечественникам за их благородные усилия, и глубоко сожалею, что мои предосторожности против другой экспедиции из рабов остановили бескорыстные усилия людей, не имеющих с ними ничего общего. Как я объясню сейчас, в том направлении, по которому я должен был идти, можно было сделать весьма мало; но если бы у нас был телеграф или хоть какая-нибудь почта, то я посоветовал бы экспедиции другую работу, которая понравилась бы совету.

В стране шла война в последние двенадцать месяцев. Она походила на одну из наших кафрских войн в миниатюре, но не обогащала никого. Всякая торговля прекращена, по всей стране царствует беззаконие. Мне кажется, что я буду в состоянии избежать этих волнений, направляясь к югу на Фипу, и затем, обогнувши южную оконечность оз. Танганики и переправившись через Чамбези, идти к западу, вдоль берега озера Бангвеоло. Дойдя до 12° широты, я думаю направиться прямо к западу, к древним источникам, находящимся, как говорят, на конце водораздела, и затем повернуть к северу, к медным рудникам Катанги, отстоящим всего в 10-ти днях пути к юго-западу от подземного углубления. Возвратившись отсюда в Катангу и направляясь к юго-юго-западу, мы достигнем по прошествии 12 дней озера Линкольна. Прибыв сюда, я горячо поблагодарю провидение и возвращусь через озеро Камолондо в Уджиджи и домой. Этим путешествием я надеюсь вознаградить то, что потеряно, благодаря рабам. Меня принудили возвратиться, когда я дошел почти до самого слияния Ломамы с Луалабою Вэбба.

Ломама составляет продолжение озера Линкольна до соединения с общим стоком озер — Луалабою Вэбба. Вышеуказанный путь утилизирует мое возвращение тем, что я прохожу мимо или к югу от всех истоков вместе взятых; и было бы весьма мало пользы, если бы я вернулся назад в Маниуэму, чтобы продолжать исследование в прежнем направлении. Кроме того, благодаря ей, я нахожусь вне области Уджиджского рабства и кровопролития, за которое маниуемцы приучены мстить. Если же я вернусь теперь, что мне от души хотелось бы иметь возможность сделать с честью, то я буду знать, что оставляю вопрос об истоках неразрешенным, и что вскоре должен явиться другой, который обнаружит неосновательность моих притязаний; но, что всего хуже, это — что бавианцы и их агенты, составившие кажется заговор против меня, действительно успеют в своим намерении. Я знаю — уже приобрел себе многих туземцев, питающих ко мне искреннюю дружбу, потому что я много путешествовал в этой области с целью устранить ошибку, в которую был введен тем, что португальцы и другие называют Чамбези рекою Замбези. Мне бы очень хотелось посетить басанго, живущих неподалеку от моего пути; но я назначаю себе всего восемь месяцев для пополнения потерянного мною времени. Около пяти поколений тому назад белый человек посетил горную страну Басонго, лежащую к востоку от водораздела. С ним было 6 спутников, которые все умерли; но случилось, что предводитель, по имени Чаруро, был выбран басанго в короли. В третьем поколении он имел уже 6 здоровых копьеносцев, бывших его прямыми потомками. Из этого нужно заключить о таком же количестве женщин. Они отличаются светлым цветом кожи и могут быть легко узнаны, потому что никто, кроме королевского семейства, не имеет права носить короновых бус, привезенных с собою Чарурою. Книга, которую он также привез, была потеряна весьма недавно. Интересность этого случая заключается в связи его с знаменитою теориею Дарвина о происхождении видов, потому что показывает, что усовершенствованная порода, как мы, белые, скромно называем себя, не так легко может быть поглощена численностью, как многие думают. Двое мацицких старшин живут близ дороги. Я легко мог бы потребовать освобождения от платы, как установлено для арабов Сеида Маджида, но в настоящее время я слишком богат, чтобы идти к ворам. В другое время я мог бы пройти безопасно, потому что, как говорит шотландская пословица — «никто не может ободрать голяка». При обыкновенной удаче я надеюсь вернуться в Уджиджи месяцев через восемь. Если кто-нибудь сочтет мое решение неразумным, или заподозрит меня в отсутствии любви к своему семейству, вследствие того, что я намереваюсь совершить это путешествие, то я доверчиво обращаюсь за защитою к совету королевского географического общества, как компетентному в этом деле.

Если бы я мог узнать о прибытии последней экспедиции для поисков, то я, без сомнения, обратил бы ее в побочную экспедицию для исследования озера Виктории, для чего морские офицеры, выбранные для экспедиции, были в высшей степени пригодны. Остов бота, оставленный здесь м-ром Стэнли, мог бы быть весьма полезен для их цели, и все они приобрели бы честь самостоятельного исследования и успеха. В течение довольно долгого времени я путешествовал в сообществе трех весьма способных сангелийцев, живших один три, другой шесть, а третий девять лет в области, лежащей к востоку от озера Виктории, называемого там Окара, на нашей же стороне — Мкара. Они рассказывали мне про три или четыре озера, из коих только одно изливало свои воды к северу. Окара есть, по-видимому, собственно озеро Виктория; почти из середины его, прямо к востоку, идет рукав, называемый Кидете, в котором делается много запруд и производится обширная рыбная ловля. Он простирается на три дня плаванья и соединяется с озером Кавирондо, быть может, не заслуживающим даже названия озера, а представляющим лишь рукав озера Окара. Весьма черное, разводящее рогатый скот, племя живет на берегах его.

Озеро Мазаи лежит далее к востоку. К ю.-в. от Лавирондо лежит озеро Нейбаш, или Нейбаш; они плыли вдоль его южного берега в течение трех дней и видели отсюда гору Килиманджаро (значит, по направлению к югу или юго-востоку); оно не имеет стока. Значительно далее к северу от Кавирондо лежит, по их словам, озеро Баринго (а не Барг Нго). В него впадает с юга или юго-востока река, или ручей, по имени Нгаре-На-Рогва. Имя его означает, что оно соленое. Баринго выпускает из себя к северо-востоку реку, называемую Нгар-дабаш. Страна, лежащая к востоку и к северу от Баринго, называется Бурукинегго, и в ней, как говорят, бывают галла с верблюдами, нодони, сангелийцы — к несчастью не видели их. Я придаю их сообщению то значение, которого оно заслуживает; они имели целью грабеж, и едва ли могли ошибиться относительно числа озер там, где мы предполагаем одно. Окара, или собственно озеро Виктория, величайшее из них и имеет много больших островов. Я не имею ни малейшего желания отправиться туда ни теперь, ни в будущее время. Взявшись за одно дело, я желаю исполнить его хорошо, и полагаю, что не могу обвинить себя в недостатке настойчивости. Однако, если бы мне было приказано отправиться куда-нибудь в другое место, то я наверное сослался бы на «расстроенное здоровье» или «не терпящие отлагательства частные дела». Когда я жил среди арабов, то они считали меня своим; это значит, что я жил в мире со всеми ими. Они часто называли меня «христианином», и я никогда не уклонялся от этого имени.

Определив долготу реки Луалабы по новому способу, предложенному мною и сообщенному сэру Томасу Маклиру, начальнику канской обсерватории, я нашел, что она лежит под 27° в.д. и под 4° 9’ ю.ш. Она течет между 26° и 27° в.д. и находится поэтому восточнее, чем выходит по моим вычислениям, произведенным без часов, через густые леса и гигантскую траву. Поэтому менее вероятно, чтобы это была Конго, и я должен встретить на ней Беккера. Что касается до древних ключей, то мне известны уже четыре реки, несомненно вытекающие из зап. конца водораздела или близ него. М-ру Осуелю и мне в 1851 году рассказывали, что реки Кафуе и Лиамбаи (верхняя Замбези) берут начало в одном и том же месте, хотя в то время мы были в трехстах милях расстояния от него. Реки Ломама и Луфира берут свое начало из той же области; единственный сомнительный вопрос заключается в расстоянии между их верховьями, и его-то я намерен разъяснить. Астрономические наблюдения и карты были посланы мною сэру Томасу Маклиру через одного туземца. Карта весьма несовершенна по причине неудобства рисовки, и ни одной из точек не следует считать верною до тех пор, пока вычисления не будут произведены вторично обсерваториею.

Поступок мой представляет большой риск, однако менее, чем если бы я послал его другу моему, губернатору. Карта, посланная мною ему прежде, множество астрономических наблюдений и почти все мои письма уже исчезли здесь; однако все же безопаснее передать их туземцам, чем везти с собою через бесконечные воды. Страх потерять совершенно мой журнал заставил меня вручить его м-ру Стэнли для передачи моей дочери, для хранения его до моего возвращения, и я надеюсь, что он благополучно доставлен ей. Я жду здесь только своих 50 человек. Весьма понятные опасения за здоровье и жизнь сына моего Освальда, в этой, подверженной лихорадкам, области между горами и морским берегом, которые тревожат меня теперь, увеличились бы втрое, если бы молодые люди отправились ко мне.

В заключение позвольте мне обратиться к вам с просьбою передать мою горячую благодарность им, совету и членам К. Г. Общества, и всем, кто великодушно содействовал каким-нибудь образом помощи мне. Я чувствую, что никто в мире не должен быть так глубоко благодарен, как ваш покорнейший слуга

Д. Ливингстон, консул ее величества во внутренней Африке.