— Вот, — Митко завёл её в кабинет, — Это кабинет владельца. У управляющего соседний. Дед не хотел, но бабушка его убедила. У него всё равно всё всегда по-своему.

Ася огляделась. Фотографии на стенах. Разные отели. Вот "Дубрава". Только деревья не такие высокие. Следующий отель явно на береговой линии. Море совсем рядом. А вот неожиданно тот отель, где они в Софии останавливались.

— Ой, а мы тут жили. Когда прилетели. Там ещё вкусные булочки, — ткнула она пальцем в снимок. Митко подошёл ближе. — Это отель, которым управляют родители Фила и Кира. Там же у нас гараж. Это мой отец руководит. А булочки, — в памяти Митко всплыл тот утренний разговор с тётей Петкой, — Булочки печёт дядина жена тётя Петка. Лучше неё никто не готовит баницы. — Даже тётя Марийка? — прищурилась Ася. — Даже она, — он повернул девушку к другой стене. И снова вспомнил эти обещания. Научить его невесту.

Взгляд сам упал на Асино лицо. Чуть приоткрытый рот, удивлённый распахнутый взгляд. Сопротивляться мысли, что учить варить кофе и печь баницы будут именно её, было всё сложнее. Хотя он честно пытался. Ну, куда сейчас об этом думать? Она школьница! Восемнадцать. Правда столько было бабушке, когда родился его отец. Он знает её чуть больше недели. А хочет быть рядом всю жизнь. Так вообще бывает?

На другой стене были семейные фото. Ася смотрела во все глаза.

Очень красивый мужчина. Выразительные карие глаза. Крупные волевые черты лица. Дедушка. Рядом бабушка. Оба ещё относительно молодые. Может быть, чуть старше сорока.

— Сколько им сейчас? — Асе было интересно. — Бабушке будет шестьдесят пять будет. Дедушке семьдесят. Будем в этом году праздновать, — старательно выговорил русские числительные Митко. Даст бог, будет праздник. И чтобы у обоих были на него силы. Про плохой вариант думать не хотелось. А придётся. Деваться некуда. Как бы не нравился Митко этот кабинет, он предпочтет, чтобы у него был прежний хозяин.

— Это же ты? Сколько тебе тут? — Ася нашла детское фото. Мальчик в шортах и панамке с ведерком и лопаткой. Лето. Море. — Как ты поняла, что это я? Четыре или пять лет, наверное, — удивился Митко. — Глаза твои. И улыбка такая же. Тут вы все? — Ася оглядела стену, заполненную рамками с фотографиями. — Да. Все дети. И все внуки. — А твои родители где? — Асе было очень интересно. Какие они, родители этого парня? Похожи ли на её собственных? — Вот здесь. Это мой выпуск из университета. Мама, папа, Эми.

Похожи. Они были похожи на её семью. С поправкой на тёмные волосы и карие глаза. Только у Митко серые. И у ещё одного его брата. Кажется, Кира, если она правильно всех запомнила. А такое же фото у их семьи тоже было. Когда Жорка диплом бакалавра получал. Ася порылась в телефоне. Нашла. — Вот, посмотри. Похоже? Это мы. Жорка, мама с папой и я.

Митко переводил взгляд с одного фото на другое. Фон похожий. Таблички университетов. Асин брат в такой же чёрной шапочке с кисточкой и мантии. Папа с мамой с двух сторон от детей. Брат держит Асю за руку. На их фото он точно так же держит за руку Эмилию. — А чем занимается твой брат? — Он математик. Очень серьёзный. Уже преподаёт, — в Асином голосе была гордость, — Но вообще-то он весёлый. Катается хорошо. И мы дружим. — Мы с Эми сейчас редко видимся. И с родителями тоже. — Но ты же работаешь, — Ася погладила Митко по руке, он перехватил её ладонь. Снова поцеловал.

— Пойдём, покажу тебе своё любимое место, — потянул за руку из кабинета. Ася с сожалением глянула на стену с фотографиями. Она бы ещё посмотрела на его семью.

На лифте на самый верхний этаж. Мимо единственной двери в холле. Куда-то вбок. Ещё одна неприметная дверь, лестница, железная дверь, которую Митко открыл своим ключом. Куда он её привёл?

— Крыша? Это же крыша? — Ася задыхалась от восторга.

Вид открывался сказочный. Уже темнело. Зажглись огни подсветки. Окна в отелях и домах. Нижняя трасса сверкала. Мелькала вдали реклама ресторана, казино и супермаркета. И воздух. Свежий вечерний воздух с явным весенним запахом мгновенно наполнил лёгкие.

Митко вышел первый, протянул Асе руку. — Идём. Это моё самое любимое место в "Дубраве". Ключ я когда-то украл. Замки здесь не меняли точно больше десяти лет.

Крыша была абсолютно плоской. С высокими огражениями по периметру. Как балкон. Они вместе подошли к самому краю.

— Когда мне было четырнадцать, а Филу пятнадцать, мы сюда сбегали, чтобы поиграть на гитарах. — Ты хорошо играешь? — Так, как говорят, только для себя. Фил на басе, я на обычной электрогитаре. Подбирали то, что нравилось. Потом отец сказал, что нельзя бренчать, а надо серьёзно заниматься. Из нас двоих серьёзно занимался Фил. С учителем. Ноты выучил. А я сам разбирался. Глупый был. Считал, что сам всё лучше знаю. — Ты совсем не глупый, — Ася взъерошила его волосы. Такие густые, жёсткие. Но не тёмные. С медным блеском, — Никому не нравится, когда заставляют. Всегда хочется сделать наоборот. Я знаю, — прижалась щекой к его груди.

Митко чувствовал, что Ася дрожит. Ей холодно? Он обнял её крепче, задышал в волосы. Или устала от сегодняшнего сумасшедшего дня?

Сейчас на этой крыше, куда он прибегал, чтобы спрятаться ненадолго и помечтать, в его руках дрожала девушка. Ни с одной из тех, кого он когда-либо в своей жизни обнимал, Митко не испытывал и сотой доли подобных чувств. Юная девушка из другой страны была будто частью его самого. Такой необходимой. — Устала?

Ася помотала головой. Ей было так хорошо сейчас. И хотя ноги гудели, а сегодняшних впечатлений хватило бы на месяц, признаваться, что устала, она не хотела. В руках у Митко она могла бы находиться бесконечно долго.

Это было даже не физическое ощущение тепла. А чувство безопасности и счастья. Коктейль эмоций, от которого хотелось улыбаться во весь рот, но потряхивало и слезы накатывали.

— Замёрзла? Пойдём в тепло.

Митко понимал, что значит, привести Асю сейчас за ту единственную дверь на верхнем этаже. Это целиком его ответственность.

Он помог девушке спуститься с лестницы. Перед дверью в семейные апартаменты остановился. — Проходи, — открыл дверь, — Мы здесь живём. Я был у тебя в гостях. Теперь ты ко мне.

Уже распахнув перед Асей дверь, Митко сообразил, что в апартаментах может быть не убрано. Но нет. Бабушка же здесь. Значит будет порядок. Даже кучи женской обуви возле двери не наблюдалось.

— Заходи. Тут обычно живут члены семьи, когда приезжают сюда работать. Кофе будешь?

Ася от волнения запуталась в шнурках. Митко сориентировался. — Подожди, я помогу. Пытаясь в четыре руки справиться с Асиной обувью, они стукнулись лбами. Замерли. Глянули друг на друга, потирая ушибленные места. Расхохотались вдруг. Митко целовал её лоб, она кончиками пальцев гладила его.

Асе было неловко спросить, где туалет. А Митко как-то очень внимательно на неё смотрел, будто обдумывал что-то. — Кофе буду, — нашлась она, — Где руки можно вымыть? — Баня тут, — показал дверь. — Баня? — не поняла Ася. — Ванная комната, так? Да? Прости. Я задумался, — он показал, где включается свет, и ушёл на кухню. Ася услышала, как он открывает шкафы, достаёт посуду.

Митко на кухне смотрелся сногсшибательно. Никогда в жизни Ася не видела, чтобы мужчина так двигался по кухне. Как огромный кот. Её папа и брат иногда готовили. Но в их движениях она никогда не видела такой грации. Может быть именно потому, что это были просто папа и брат.

От его высочества Димитра Тодорова взгляд было невозможно оторвать. Она даже пропустила его вопрос. — Что? — Какой кофе тебе сделать? — Капучино можно? — Тебе всё можно. Ася не удержалась. Всё можно? Подкралась сзади к колдующему с кофемашиной Митко. Уткнулась носом куда-то между лопатками.

Митко замер. Звякнула чашка. Стихла кофемашина.

Дальше без пауз. Он обернулся и подхватил её на руки. Посадил на высокую барную стойку. Лица наконец оказались на одном уровне. Прислонился лбом к Асиному. Дыхание сбито. Ладони живут своей жизнью, обнимая, гладя, лаская. Её затылок под волосами, нежную шею, плечи и спину. Губы наконец нашли друг друга. Митко не выдержал, застонал. Ася вспхлипнула. Но сама потянулась за новым поцелуем, прижимаясь крепче, подставляясь под его ладони. — Ася, счастье моё, чудо моё, радость моя…, - горячим шёпотом вроде по-русски. Хорошо, что на обоих языках эти слова звучат одинаково.