– Здравствуй, бабуля. Я очень рада тебя видеть.

Бабушка села на кровать рядом со мной, поглаживая мои руки своими:

– И я тебя, апельсинка. Ты давно мне не звонила, я соскучилась по твоим историям, – бабушка заметила мое покрасневшее лицо, и ее тон смягчился. – Но я знаю, что у тебя был сложный месяц подготовки к выпускным экзаменам. Ты стремилась к этому диплому долгое время. Как все прошло?

– В колледже все прекрасно. Я ждала каждой новой лекции, от наших преподавателей и их опыта просто дух захватывает. Но я переживаю, что не смогу вернуться и продолжить обучение.

– Насколько я знаю, Фейт все уладила.

Видите мое раздраженное лицо? Я готова фыркнуть своим недовольством прямо в лицо бабушке, но сдерживаюсь. А знаете, почему я так себя веду? Я столько лет училась, хотела сама получить диплом, стать настоящим специалистом. Даже магию не использовала! Мечтала проводить раскопки, изучать историю. Хотела, чтобы все было по-настоящему. Только моей заслугой. Фейт же заколдовала администрацию, и диплом мне уже выдали. Просто так, без каких-либо экзаменов и церемоний. Я же счастливица, да? Не с моей точки зрения. Простите, ребята. Наверно, глупо не радоваться такому. Но у каждого человека есть границы, которые он не дает кому-то переступать. Не всегда в них есть смысл, но они существуют, чтобы оберегать наши хрупкие души. И Фейт нарушила мою границу.

Вдруг меня не возьмут в исследовательскую группу, так как я не сдала ни один экзамен? Вдруг не позволят продолжить обучение, потому что никто не увидит меня на выпуске? Мне придется опять колдовать. И я уже не смогу почувствовать, что всего добилась сама, своим умом. Магия заберет мою честность.

– Бабуля, ты же сама знаешь, что это неправильно. Я должна заслужить свой диплом. То, что не заслужено, не может быть драгоценным.

– Милая, ты очень много трудилась, ты уже давно его заслужила. Да и зря начинаешь переживать раньше времени. После Восхождения отправишься назад. Если это то, о чем ты действительно мечтаешь, то другого пути быть просто не может.

– А если Геката отправит меня куда-то в другое место? Сколько ведьм покидают дома ради своего предназначения…

Бабушка поджала губы:

– Не нам спорить с Богиней.

Без стука в комнату влетел мой брат. Ему было уже семь лет, но для меня он навсегда останется неуклюжим малышом. Цвет волос и глаз как у мамы, а вот четко очерченные скулы, волевой подбородок и хитрость во взгляде досталось парню от Дэйва.

– Тереза!

Марк, не сбавляя скорости, запрыгнул ко мне на колени, повалив при этом спиной на кровать.

– Привет, братец, – засмеялась я, крепко сжимая в объятьях Марка. – Что нового ты мне расскажешь?

В голубых глазах отразился искренний восторг:

– Бабушка сегодня мне говорила про календулу. А ты знала, что она заживляет раны? Когда я буду снова играть в футбол и упаду, то теперь буду знать, что делать.

Теперь была моя очередь проявить милую семейную привычку и сжать губы. Не хотелось даже думать том, что братец в раздевалке, в окружении своих друзей, достанет компресс из календулы. Это угробит его социальную жизнь даже быстрее, чем я погубила свою.

– Ты же помнишь, что твои уроки с бабушкой – это тайна? Никому не нужно показывать, что ты знаешь.

Марк кивает с легкой мальчишеской улыбкой. Кажется, он и правда понимает.

– Ты же больше никуда не уедешь? – спрашивает он после. – Мне столько всего нужно рассказать!

Лгать ребенку – плохо. Поэтому у меня был только один ответ:

– Посмотрим, малыш. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оставаться дома как можно дольше.

Я зашла на кухню. Именно здесь я всегда проводила время после прихода из школы. Мама уже нарезала овощи для ужина и напевала песню «Крылья», посвященную ей моим родным отцом. Я думаю, что, несмотря на чувства к Дэйву, Стелла Эбернати до сих пор по-настоящему любила своего первого мужа. Силу этих чувств я ощущала с детства, когда ни один вечер не проходил без историй о Коуле Блэквуле. Для мамы было важно, чтобы я знала как можно больше о том, каким был мой отец.

Кухня наполнялась знакомыми ароматами болгарского перца. В этой части дома моя мама всегда преображалась: становилась более сосредоточенной, увлеченной, воодушевленной. Каждый ингредиент должен был быть на своем месте, измельченный четко выверенными движениями. Медленными, размеренными. Стук ножа о дерево всегда успокаивал меня.

Я присела на высокий стул рядом с кухонным островком. Мама тут же поставила рядом со мной стакан яблочного сока. Именно так мы и проводили почти каждый день: приготовление ужина, разговоры о делах в школе, воспоминания.

– Тереза? – улыбнулась мама, не отрываясь от нарезания лука идеальными полукольцами. Каждый рецепт, который она использовала, был произведением кулинарного искусства. Изучая свойства каждого продукта, она умела совмещать их правильно.

Я сделала первый глоток сока:

– Ммм?

– Мне интересно, может быть, у тебя появился парень, поэтому ты не хотела уезжать?

Я закашлялась. Сок, который не успел пройти по горлу, выплеснулся изо рта. Я сделала глубокий вдох, а потом ошарашено посмотрела на маму:

– Какой парень?! О чем ты!? – я усмехнулась, вытирая рукой подбородок. – Кажется, что парень, который будет мне интересен, не существует.

Взглянув на свою одежду, я поняла, что основательно промочила ее соком. Мама протянула мне полотенце:

– Почему? Ты красива, интересна… я уверена, что на тебя заглядываются многие.

Не думайте, что я одна из тех ханжей, что претворяются невинными и благодетельными, а на самом деле холодными ночами согревают постели разных парней. Я знаю, что такое секс, проверяла это на практике. Но я не считаю, что наличие мужчины в жизни делает ее полноценной – я не поклонник «американской мечты».

Моя первая ночь состоялась еще в семнадцать лет, когда мой лучший и единственный друг стал моим первым любовником. Хиро был таким же изгоем, как и я, но немного по другой причине. Его усыновили в тринадцать, приемные родители уже имели пятерых детей, на каждого из которых у них не было времени. Хиро ходил в старых поношенных вещах и имел острый язык – этого вполне достаточно для социального порицания. На этом мы и сошлись – сцепились асоциальностью. Но после выпуска из школы Хиро был вынужден покинуть город: опекуны выставили его. С тех пор мы не виделись. Это было тяжелое прощание, но я сомневаюсь, что тогда я по-настоящему любила. Хиро не был моим Единственным. Но всегда больно терять друга.

С тех пор я так и не смогла найти кого-то подходящего. Было несколько парней, с которыми мы общались время от времени в колледже, но ни с одним я так не смогла достаточно сблизиться. Возможно, никто из них не был на достаточном уровне сарказма и обиды.

– В колледже всех парней можно было делить на две группы: придурки, прозябающие на непрекращающихся вечеринках, и ботаники (как я), которые не видят дальше собственного носа. Из чего выбирать?

– И ни одного умного, веселого и харизматичного? – мама приподняла бровь.

– Видимо, все они проходили мимо меня.

– Ты еще найдешь того, кто тебя покорит.

Я протерла одежду, пропитывая сок полотенцем и искренне сомневаясь в правдивости слов матери.

Мне так сильно хотелось избежать этого разговора, что я решила завести маму на более безопасную территорию:

– Как прошло твое Восхождение?

Я уже не раз задавала этот вопрос, поэтому мама ни на секунду не повелась на мои слова. В ее глазах отражалось понимание того, чего я пытаюсь добиться. Так было всегда – попытки скрыть от мамы что-либо всегда заканчивались полным провалом. Но, тем не менее, она отступила от щекотливой темы и решила ответить на мой вопрос:

– Вокруг была только семья, самые близкие, но этого достаточно. Ты уже знаешь, что большинство ведьм после Восхождения официально присоединяются к какому-либо ковену… Но много лет назад наша семья обособилась от остальных ведьм – теперь мы живем по собственным правилам, учимся всему у наших предков. Это совсем другой путь.