– Что-то случилось? – обеспокоенность в голосе Лесли меня тронула.

– Проблемы в семье. Не хотелось бы говорить об этом.

Я продолжала лгать, избегая взгляда соседки.

– Ты вернешься в следующем году? – поинтересовалась она. Мы довольно давно решили, что вернемся сюда в магистратуру, снимем небольшую квартирку, чтобы у каждого был свой угол, устроимся на постоянную работу. Каждая из нас хотела идти дальше, узнавать больше.

– Я очень на это надеюсь, Лес.

Девушка хлопнула в ладоши и сказала:

– Тебе помочь со всем твоим хламом?

Почувствовав насмешку, я подняла взгляд на соседку. Она доброжелательно улыбалась, очевидно не собираясь лезть в мои дела или заводить разговор на хрупкую тему моих погибающих грез о будущем археолога-антрополога.

Вместо этого Лесли указала на несколько полок над моей кроватью, которые были завалены различными предметами с раскопок. Я бережно почистила и сохранила каждый из них.

– Это очень ценные вещи, – усмехнулась я.

– Ага, для кого-то вроде Гринча, любителя собирать всякое старье.

Всю дорогу до Джорджии, а она заняла целые сутки, мы молчим. Фейт в принципе никогда не была разговорчивой, но сегодня кажется особенно задумчивой. Она едва замечает океан, вдоль которого мы едем. Я же веду свой GMC Terrain7, погружаясь в мысли о Восхождении.

На протяжении недели мне придется готовиться. Мое тело и разум должны быть чисты, а для этого необходимо пройти ряд специальных ритуалов. Могли бы управиться и за день, но, видимо, моя семья решила подготовить меня основательно. Мама и бабушка помогут мне во всем, а ведьминский род поддержит во время самого́ Восхождения. Но меня все равно будоражит одна только мысль, что что-то пойдет не так.

Думали, что на этом мое нытье о Восхождении закончится? Ну нет. Ближайшие дни только это будет занимать мои мысли. Поэтому придется немного потерпеть, пока все совсем не станет плохо. Тогда вам будет намного интереснее.

Я слышала много рассказов и легенд о ведьмах, которые не захотели пойти по пути, указанному Богиней. Они страдали, их жизненный путь был наполнен испытаниями, а смерть была ранней. Говорили, что так проявлялся гнев Богини на своих подданных. Такого стоит бояться, не так ли?

Когда мы въехали в Валдосту, Фейт все же решила заговорить со мной:

– Прекрати волноваться. Даже меня трясет от твоего состояния.

– А как произошло твое Восхождение? – я вцепилась в руль. – Неужели ты не волновалась о том, что же для тебя изберет Геката? Я не хочу всю жизнь бояться своего дара, сдерживать его. Я слышала о девушке, которая буквально ядовита. Думаешь, ей сильно нравится «дорога, указанная Богиней»?

Фейт не двигалась и никак не реагировала на мои слова. Возможно, в ее глазах и отразились какие-то чувства под пеленой воспоминаний, но я этого никогда не узнаю.

– Ты слишком много думаешь, – спокойно сказала она. – Богиня знает, что будет лучше для тебя.

– Но есть же ведьмы, которые не согласны со своим предназначением…

– Геката показывает для своих подопечных только лучший путь. При этом каждая ведьма сама выбирает по какой дорожке пойдет.

Слышите этот ее я-взрослая-и-мудрая-а-ты-ребенок тон? Он заставляет меня сжать челюсти.

– Тебе повезло с даром. Ты можешь останавливать свое старение, видеть истории предметов, некогда принадлежащих разным людям. А что будет, если мое предназначение будет не таким радужным?

– В каждом даре есть свои плюсы и минусы.

– И какой минус у твоего?

Но Фейт замолчала. А если эта ведьма не настроена продолжать беседу, то задавать ей вопросы уже бесполезно. В такие моменты мне хочется ее треснуть. Но, вероятнее всего (даже точно), впоследствии я получу сильную взбучку, поэтому молчу.

Я взглянула на Фейт. Она выглядела примерно на двадцать семь лет, но я была уверена, что на самом деле эта ведьма намного старше. Все дело в той ауре, что ее окружала. Девушка, казалось, наполнена такой концентрацией внутренней энергии, что окружающая действительность ее будто выталкивала. Она казалась чем-то инородным не только в моем колледже, но и здесь, в Валдосте, где живет уже много лет. Эта ведьма забыла о магии больше, чем я когда-либо узнаю.

Я отвлеклась от созерцания Фейт и вновь обратилась к дороге. Мы уже почти на месте. Каждый дом по нашей улице разделяли не милые белые заборы, а тонкие ряды деревьев, овитые кустарниками. Сейчас это придавало каждому зданию некоторую сказочность, зимой же все выглядело более плачевно.

Я любила свой родной город только за то, что он приютил мою семью несколько столетий назад. Но чем больше мы здесь жили, тем больше нас недолюбливали. В итоге хороших воспоминаний о нем у меня осталось крайне мало. Другое дело – колледж. Там никто не знал из какой я семьи. Я даже не заметила ни одну ведьму среди учениц. Настоящая магия для меня осталась здесь, в Валдосте, в колледж же я поехала как обычная девушка, мечтающая стать археологом. В итоге, не вышло у меня жить как Ханна Монтана8.

Когда мы подъехали к дому 1505 по Мак-Леот-роуд, я медленно вздохнула. Если бы наша семья входила в ковен, меня бы ждала встреча с каждым его членом. Но так как мы были ведьмами-одиночками, нас никто не навестит кроме человеческой родни.

Горожане вряд ли обрадовались, если бы в городе образовался ковен. Они с трудом терпят даже нашу маленькую семью: люди не любят тех, кто значительно отличается от них. И так как я уверена, что в каждом маленьком городе есть семья чудиков, над которыми все потешаются, то вы не удивитесь, что в данном случае козлами отпущения стали именно мы. Семейка ненормальных.

И я вновь здесь, в городе, где меня презирают и не понимают.

Еще один успокаивающий вдох. Я хотела, чтобы поскорее закончилась эта неделя подготовки. Ожидание сведет меня с ума.

Я вышла из машины вслед за Фейт. Дом казался маленьким, если смотреть с дороги. Но я-то знала, что на самом деле это простенькое белое одноэтажное здание углубляется в лес больше, чем кажется, а подвал выходит далеко за пределы нашей официальной территории. Моя семья умела правильно пользоваться всеми своими знаниями о магии – скрывать то, что не должно быть замечено.

Из дома навстречу нам вышла моя мама, Стелла Эбернати. От нее я унаследовала рыжие волосы и тонкие черты лица. При этом цвет глаз у нас был разный, свой я получила от отца – изумрудный, как зелень, появляющаяся весной. Я всегда гордилась глубоким насыщенным оттенком. У мамы же глаза были небесно-голубые, хотя, когда она злилась, они будто становились темнее.

Мама была одета в голубые джинсы, обтягивающие ее стройные ноги, и легкую белую футболку. Она не выглядела на свои сорок пять. Вы думаете, я преувеличиваю? Или хвастаюсь? О, нет.

Ну, может быть чуть-чуть все-таки хвастаюсь.

Кого я обманываю? Я хвастаюсь.

Мне повезло, что моя мама по-настоящему красива. А еще она безбашенная, честная, открытая и веселая. Если честно, мы очень разные: если я всегда любила сидеть дома и читать, то она частенько ходила в бар с подругами или просто откупоривала бутылку хорошего алкоголя и выпивала бокал в то время, пока я рядом потягивала сок.

– Мама, – улыбнулась я и ринулась к дому, в то время как Фейт отправилась дальше по улице к своему. Мы даже не попрощались, что уже давно меня не удивляло. Фейт появлялась в нашей жизни тогда, когда хотела, и исчезала из нее по-английски.

– Мы по тебе очень скучали, дорогая.

В объятьях мамы я почувствовала себя по-настоящему дома. От нее, как всегда, пахло травами и специями. Хотелось завернуться в ее теплоту, как в кокон, и остаться там навсегда. Защищенной, безмятежной.

– А где Марк? – поинтересовалась я, с неохотой разрывая объятья.

– С бабушкой.

Мой младший братец никогда не будет наделен какими-либо силами, но бабушка все же решила научить его всему, что знает сама. Не заклинаниям, конечно, от них все равно не будет никакого толку. Но различные знания об отварах и свойствах камней пригодились бы любому: это больше медицина, чем магия. Марк родился среди ведьм, а значит закрывать глаза и делать вид, что к нему все это не относится – глупо.