– Ты в маске родился? Почему не снимешь ее? – я рассматривала его лицо, точнее, ту часть, что не скрывалась под золотой маской. А именно, – его соблазнительные губы.

– Не хочу, чтобы ты видела мое лицо. Пока, – загадочно ответил он и сдул челку с моих глаз. Боже, что со мной делает этот мужчина?

– Отпусти, – попросила я его, упираясь руками в его грудь.

– Нет, – властно ответил он мне и прижал к себе теснее, вжимая в свое сильное горячее тело.

– Отпусти меня немедленно, – я начала закипать от злости и все усиливавшегося с каждой секундой ощущения бабочек, порхающих в животе.

– Запомни, Татлим, с этого момента только я решаю, когда тебя отпустить, а когда – нет, – жесткий властный взгляд распугал всех бабочек и вызвал ответную реакцию на его слова.

– Да кто ты такой, чтобы мне указывать? – толкнула я его в грудь. – Я не твоя покорная жена, чтобы выполнять все твои прихоти и капризы. Ты для меня никто. Я даже имени твоего не знаю.

Он долго и внимательно смотрел на меня. Его красивые карие глаза медленно блуждали по моему лицу, вызывая ощущение, будто он ласкает меня пальцами и губами. Дыхание снова сбилось. Сильный, притягательно опасный, чувственный и манящий к себе, как дикий зверь. Один из тех мужчин, которых я считала вымершим видом.

Он был настоящим. Здесь. Сейчас. Передо мной. Живой. Властный. Надежный. Но не мой.

Горло сжало болезненным спазмом, руки покрылись холодным противным потом. Было так больно от того, что я для него всего лишь очередная марионетка, которую он хочет переделать под себя. Он играл, а я не привыкла играть по чужим правилам.

– Поиграли и хватит. Найди себе другую цацу, которая будет перед тобой ползать и просить добавки. Я не твоя Татлим, даже не знаю, что бы это могло значить, – тихо сказала я ему, опуская взгляд, полный горечи и злости.

– Не знаю, что ты себе напридумывала, но я уже все решил, – холодно ответил мужчина и, выпустив меня из рук, отошел к стеклянной стене, встав лицом к окнам. – Я хочу тебя и не намерен отпускать, пока... – не закончив фразу, он замолчал.

– Пока… что? Пока не надоем? – спросила я, обнимая себя за плечи.

Но он не ответил. Не опроверг моих слов. Значит, я угадала. Кто бы сомневался.

Тишина угнетала и раздражала. Он будто закрылся от всех, огородился от мира, ушел в себя. Его плечи были напряжены. Вся его поза говорила о животной силе, которая была заточена в человеческом теле. Мне стало страшно. Сейчас я была на его территории, в его логове, и от этой мысли мне стало нехорошо. Я чувствовала себя, как если бы находилась в клетке с тигром, который выбирал момент, чтобы напасть на глупую и слабую добычу.

Медленно попятившись, я бросилась бежать. От него, от себя, от всей этой абсурдной ситуации. Прочь от него, и чем дальше, тем лучше. В попу что-то уперлось и, обернувшись назад, я увидела, что позади меня находится входная дверь. И когда только я успела дойти? Нащупала ручку и медленно потянула дверь на себя. Она тихо открылась и, бросив в последний раз свой взгляд на мужчину, который уже начал мне нравиться, я выскочила вон. Стремительно преодолевая расстояние до лифта, я едва не упала. Нервы были на пределе. Вызвав лифт, я быстро вбежала в открывшуюся дверь и нажала на кнопку первого этажа.

Все, хватит с меня таинственных незнакомцев и их королевских заскоков. Набрав номер Вики, я вышла из лифта и быстро двинулась к выходу из «Олимпика». Завтра придется пойти к начальнице и отказаться от заявки. Пусть ее Кобра себе забирает, вместе с заказчиком. Я не против. В таких условиях, я работать не собиралась.

****

Ягуар

Воспоминания о прошлом захлестнули меня неожиданно, выбив из легких весь воздух. Когда-то давно, в прошлой жизни до аварии, которая лишила меня лица и оставила множество шрамов по всему телу, я уже делился ими с кем-то. Но сколько бы я ни напрягал свою память, образ собеседника, с которым я говорил, всегда расплывался и быстро исчезал. Я знал точно, что это была женщина, возможно, девушка. Своей жизни до аварии я почти не помнил, только мимолетные образы и обрывки событий. Врачи говорили, что это может быть временным, хотя существовала вероятность того, что мой мозг мог и не вспомнить о прошлой жизни ничего. У меня часто болела голова, так как я иногда пытался подстегнуть свою память, хотя и не смог добиться в этом успеха.

Некоторые, особо глубокие шрамы на теле помогла убрать пластическая хирургия. Лицо было практически воссоздано заново. Да, деньги иногда творят чудеса. Из обезображенного урода меня превратили в модель глянцевого журнала. Отец уверял, что таким я и был прежде, до той судьбоносной аварии, но я чувствовал, что это было совсем не так. После операции лицо ужасно чесалось и болело, но я стойко вытерпел все удары судьбы и быстро шел на поправку. В той аварии погибла мама. Я до сих пор виню себя в том, что не справился с управлением и тем самым погубил ее.

Мама. Каждый раз, когда я произносил это слово, мной овладевали противоречивые чувства. У меня была стойкая уверенность, что эта женщина меня любила. Самое ужасное, что после аварии я будто бы лишился всех чувств и эмоций. Жизнь словно превратилась в одну сплошную черную полосу. Утро сменялось ночью, и так на протяжении десяти лет. Пока…

Пока я не встретил Алену. Она что-то затронула в моей душе. Образы прошлого стали посещать меня чаще и голова стала болеть реже. И это радовало.

Обернувшись назад, я осмотрел свой кабинет.

– Она надо мной издевается? – выдохнул я яростно и подошел к своему столу. Просмотрев видео с камер, я смачно выругался.

Что я такого сказал, что она решила от меня сбежать? Снова. Стал вспоминать, о чем мы с ней говорили, когда на мою голову обрушилась прошлая жизнь лавиной расплывчатых лиц и незнакомых мест.

– Ксоммак! (1) – зарычал я вслух, вспомнив на какой вопрос, я не ответил Алене и о чем она могла подумать.

– Хара! (2) – я стукнул по столу и, схватив телефон, позвонил Абдулу.

– Да, господин?

– Быстро подгони мне машину к входу, – приказал я своему поверенному и уже хотел бросить трубку, как меня остановил голос Абдула.

– Простите, господин, но ваша встреча с мэром должна состояться через десять минут. Что прикажете мне ему сказать снова?

Вот же хара! Я и так вчера ушел со встречи и уехал к Алене. Сжав кулаки и пару раз глубоко вздохнув, я ответил Абдулу, чтобы проводили мэра в малый конференц-зал. Бросив трубку, я сел в кресло и посмотрел на свои руки. Погладив шрам на правой руке в самом центре ладони, довольно усмехнулся.

Я безумно хотел эту вздорную и солнечную девчонку. До дрожи в пальцах и боли в паху. С ней я будто оживал и просыпался от долгого сна. И что бы она ни говорила, я был не намерен отступать и отпускать ее.

Уже бодро встав из кресла, я двинулся к выходу из кабинета. Нужно было поскорей решить вопросы с финансированием, а затем найти Алену и наказать эту глупую девчонку, которая снова посмела меня бросить, без моего на то дозволения.

(1) Ксоммак! – пер. с арабского – Твою мать!

(2) Хара! – пер. с арабского – Дерьмо!

До дома я добралась быстро и без приключений. Разувшись в прихожей и наконец сбросив с себя черное орудие пыток, пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Ужасно хотелось выпить кофе с печенькой и подумать, как жить дальше. Помыв руки и включив чайник, я посмотрела в окно. Время приближалось к обеденному, а сегодня столько всего нужно было успеть сделать до завтра.

О таинственном мужчине я вообще думать не хотела. Слишком странные эмоции одолевали мою душу и тело. Достав телефон из сумки на столе, я увидела на экране одно непрочитанное сообщение.

«Привет, Аленка! Я надеюсь, ты не забыла, что сегодня у меня выставка! А ты одна из моих самых востребованных моделей! Жду к 13.00, и не опаздывай! Твоя Марго».

– Бли-и-ин, я забы-ы-ыла! – я хлопнула себя по лбу и со скоростью звука побежала в свою комнату, чтобы переодеться в более удобную одежду.