– Ален, ты восхитительна, – успокаивала меня подруга. – Сейчас первыми идут модели близняшек, потом мои. Ты идешь самой последней, так сказать, вишенкой на торте. Не пугайся, если в зале неожиданно погаснет свет, так нужно. На противоположной стене от сцены будут висеть огромные зеркала, они помогут тебе встать в нужную тебе позу. Прошу, не волнуйся, я впервые чувствую запах победы. Помоги мне ее одержать.

Вот как я после таких слов могла раскиснуть и не поддержать ее? Медленно, выдохнув весь воздух из легких и вдохнув свежий, я заставила себя унять волнение.

– Как скоро мне выходить?

– Через полчаса, – видя, что я приободрилась, подруга немного расслабилась – Я за тобой приду, не волнуйся.

Больше она не стала задерживаться рядом со мной, а стремглав помчалась к выходу из помещения, смотреть показ.

Время тянулось мучительно долго. Разукрашенные красивые «викинги» покидали меня с интервалом в пару минут. Я знала это точно, так как от безделья считала секунды. И вот в зале больше не осталось никого, когда за мной явилась Марго с взволнованным лицом и сумасшедшим блеском в глазах.

– Все, моя красавица, твое время пришло. Иди и покори их всех!

Медленно встряхнувшись всем телом, я попыталась размять затекшие плечи и спину. Получилось с трудом. Потянулась, как после долгого сна, и, резко выдохнув, двинулась к выходу, покорять сердца. Хотя мне было бы достаточно и одного сердца, которое билось в груди конкретного мужчины.

Зал встретил меня темнотой и тихим ропотом не видимой мне толпы. По коже прошел табун нервных, пищащих от страха мурашек. Впереди меня нежно-голубым светом светился помост, по которому мне нужно было пройти на высоких шпильках.

Мамочка, роди меня обратно! Поджилки резко затряслись, сердце забилось, как у зайца при виде охотника. Во рту пересохло от волнения, а когда я увидела свое отражение в зеркале, то вообще выпала из реальности.

На мне было звездное небо! Нет не так, – целая вселенная!

Огромный огненный фонтан поднимался по моим ногам к бедрам. Это было солнце. Его яркие лучи сверкали, и, казалось, даже мерцали в темноте, как настоящие. Грудь украшали маленькие яркие бело-красные звезды. Созвездия, поняла я, так как хорошо разбиралась в звездных картах. В самом центре, между грудей, мерцала наша планета, Земля. Ее свежая теплая зелень омывалась голубым океаном, по водам которого плыли материки. Медленно я развернулась спиной к стене и зрителям, и увидела мириады звезд и туманности множества галактик. Они горели на коже, словно указывая путь к нашей солнечной системе. Это было божественно красиво и волшебно.

По залу прокатился восторженный шепот и возгласы восхищения в адрес художника, сотворившего такое. Я была очень рада за Марго: наконец ее труд по достоинству оценили. Медленно, уже уверенней, чем раньше, я прошлась по помосту, под громкие аплодисменты зала, иногда замирая на месте и вертясь во все стороны, для того, чтобы фотокамеры могли заснять меня с лучшего ракурса.

Кошмар! Мне еще не хватало, чтобы я красовалась топлесс в каком-нибудь журнале для ценителей прекрасного и утонченного. Одна надежда была – на то, что под всем этим слоем краски меня никто и никогда не узнает.

– На сегодня наша выставка окончена, – услышала я голос ведущего мероприятия, когда вернулась к началу пути, вставая с кем-то из моделей рядом. – Имя победителя конкурса «Боди-арт-2017» мы узнаем через десять минут. А пока давайте отпустим наших замечательных моделей в студию под наши громкие аплодисменты.

Зал взорвался новой волной восторга. Резко включился свет, отчего глазам стало больно. Стоящий рядом со мной мужчина судорожно втянул носом воздух. Моя грудь тут же покрылась мурашками, а спину обожгло горячее касание чьих-то пальцев.

– Буду пороть, – обещающе выдохнули мне на ухо, отчего все мое тело напряглось вытянутой струной, и я под тихий мужской смех со скоростью пули ринулась в студию, где меня ждал минутный душ и дверь с надписью «Запасной выход», которая вела из кабинета Марго к пожарной лестнице, спускающейся прямо к парковке, где меня ждала моя Ласточка.

Ягуар

Неожиданная встреча с Аленой приятно удивила и порадовала. Я бы часами мог наслаждаться наблюдением за тем, как менялось ее живое лицо в тот момент, когда ко мне подскочил Семи и она смогла понять, кто я. Столько чувств, столько эмоций, и еще – мимолетно пробежавший по ее лицу страх. Правильно, пусть начинает меня бояться, ибо в моей голове было столько планов на нее, что мне впору было самому испугаться за свой рассудок.

Ее практически голое тело заставило разгореться огонь, который, как жидкая, сметающая все на своем пути лава, пробежался по моим венам и осел в низу живота. Если бы не все эти стоящие здесь люди, я бы, как дикий голодный зверь, набросился на нее, срывая с ее тела зубами последнюю преграду в виде ее нижнего, – девственного, как и его хозяйка, – белья.

Взяв себя в руки и увидев панику в ее зеленых глазах, я решил поучаствовать в этом конкурсе, от которого присутствующие здесь явно получают удовольствие. По мне, так лучше бы работали мозгами, чем руками. Никогда не понимал этот вид искусства. Лучше бы рисовали картины, чем измазывали красками человеческие тела.

Я вышел к ней уже почти раздетым, не считая нижнего белья. Было видно, что мои мышцы пришлись ей по душе. Ее лицо было как открытая книга. По нему можно было увидеть весь ее внутренний мир. Но в тот момент, когда в зеленых глазах отразился ужас, я не сразу понял, что могло ее так напугать.

Мысль, как разрывная пуля, пронзила голову. Шрамы! Я совсем забыл о них, ведь они были частью моей повседневной жизни. С ними я просыпался, с ними ложился спать. Если бы я еще мог вспомнить, как так получилось, что врачи не смогли их полностью убрать. Но память о прошлом отзывалась лишь болезненной пульсацией в голове, на смену которой всегда приходила просто зверская боль.

Пока я предавался воспоминаниям, Алена коснулась моего первого шрама на ребрах. Кожу обожгло, словно огнем. Кровь застучала в висках, как индийский бубен. Теплые маленькие пальчики дарили мне всю заботу и нежность, на какую могла быть способна эта удивительно хрупкая и сильная духом женщина. Но когда она коснулась шрама, который был около самого сердца, я словно окаменел.

Вспышка из прошлого буквально взорвала мою голову. Женский крик, полный боли и ужаса, раздался в моей голове. Я почувствовал в этот момент обреченность, ярость и боль утраты. Мама. Мне почему-то показалось, что я слышу ее голос, полный боли и любви. И впервые за эти годы после аварии я вспомнил, что она прощалась, говоря, что очень любит меня. От потрясения меня немного повело в сторону, но, услышав вопрос моей Татлим, я быстро пришел в себя.

– Тебе было очень больно? – спросила она, глядя в мои глаза.

– Я не помню, но иногда они болят во сне, – отстраненно ответил я, коснувшись ее щеки кончиками пальцев. Не смог удержаться.

– После выставки поедешь со мной. И это не обсуждается, – властно приказал я, мысленно раздевая ее на сиденьях своего автомобиля.

И, как всегда, вместо того, чтобы покорно исполнить мою волю, она снова стала огрызаться. Видно, одного наказания ей недостаточно, чтобы вбить в свою хорошенькую головку, что мне перечить нельзя. Напомнил ей об этом, и тут же сам завелся. В моей голове начала формироваться идея следующего наказания, зримая и четкая, вплоть до выбранного фантазией места и желанных для меня поз. Сладкое предвкушение взорвало все рецепторы моего тела, пробуждая азарт будущей охоты. А сомнений в том, что она будет, у меня не было.

– Вы знакомы? – услышал я робкий вопрос молодой художницы, – судя по ее перепачканному красками лицу, подошедшая к нам девушка могла быть только ею.

– Виделись пару раз, – ответила Алена, отвернувшись от меня и показывая мне свою гибкую, изящную спинку. – Ничего особенного.

Эти слова заставили меня чуть ли не вскипеть от злости и досады. Ну да, а что, по сути, она должна была ей ответить? «Да, он хорош в постели, и я готова ради него на все?» Бред. Но все равно почему-то стало обидно.