– Где твоя дочь? – спросил я отца своей бывшей наложницы.

– Она уехала за границу, мой господин, сразу же после того, как вы выгнали ее из своего гарема, – нагло врал он мне в лицо.

– Убить всех и поджечь дом, – холодно бросил я, выходя из комнаты.

– Даже детей? – неуверенно спросил меня человек из моей охраны.

– Даже их, – громко сказал я, чтобы меня услышал каждый из присутствующих.

– Господин, пощадите! – бросилась передо мной на колени одна из жен хозяина дома. – Дочери здесь уже давно нет. Я не знаю, где она прячется, но знаю, что у нее есть в пустыне заброшенный дом, куда она часто ездила, когда жила у вас. Умоляю, сохраните жизнь моим детям, они ни в чем не виноваты! Дочка давно лишилась рассудка из-за ревности и жажды власти. Когда найдете ее, передайте ей, что мы отказываемся от нее, – рыдая, сказала женщина, едва не целуя мои начищенные туфли.

– Хорошо. Я оставлю жизнь твоим детям и всем женам твоего мужа. Но твой муж и старшая дочь понесут наказание, – сказал я, глядя на Абдула.

Я все-таки смог заставить себя простить своего лучшего друга спустя пару дней после похищения Алены. Помню, в тот день он ворвался ко мне в кабинет пьяный в стельку. За его спиной маячила такая же «трезвая» Вика. Судя по их состоянию, они провели время вместе, что явно говорило о том, что между ними определенно что-то есть. Тогда я ничего не говорил, только слушал, как они виноваты в том, что случилось. Выслушав их пьяные речи, я отправил их спать, сказав при этом, что давно их уже простил и ни в чем их не виню.

В прошедшую неделю Абдул с Викой проводили все вечера вместе. Порой я им страшно завидовал, потому что их отношения очень походили на наши с Аленой. В такие моменты я уходил к себе в спальню и лежал в обнимку с подушкой, на которой все еще оставался запах моей любимой. Ночи, полные одиночества и дикого страха, разрывали мое сознание. Мои близкие поддерживали меня в эту трудную минуту, как могли, я очень ценил их заботу, но это ужасно угнетало и проводило к неконтролируемой ярости.

– Обыщите здесь все и всех допросите, – сказал Абдул, поняв меня без слов. – Нам нужно выяснить, где находится этот заброшенный дом.

«Держись, моя душа, я скоро найду тебя и покараю всех, кто причинил тебе боль. Они отняли тебя у меня, теперь я отниму у них их жизни».

Мне никогда не было так плохо, как сейчас. Голова ужасно кружилась, словно меня качало в лодке на волнах неспокойного моря. Меня тошнило, и с каждым новым вздохом тошнота усиливалась, не давая вдохнуть полной грудью. Тела я практически не чувствовала и не могла открыть глаза, чтобы осмотреться. Где я нахожусь? И что же было в том шприце, отчего мне так сейчас плохо, что хочется умереть?

Дикий страх, переполняющий мое сознание, вместе с мыслью о том, что это мог быть какой-то наркотик, заставил мою кровь застыть в жилах. Я все могла перенести, но только не это и только не сейчас, когда я могла быть беременна от любимого мужчины. Неожиданно пронзившая меня мысль об этом, мгновенно заполнила мою душу океаном счастья и нарастающей паникой. У меня уже были на этот счет свои догадки, потому что низ живота привычно не тянуло, а энергия не била ключом, как это бывало всякий раз, когда приближались эти дни по календарю. Нет, я не боялась беременности и родов, я боялась за правильное развитие и здоровье еще совсем маленького плода. Потерять своего ребенка я не могла, ибо, если это случится, я просто этого не выдержу, как не выдержала бы и если бы что-нибудь случилось с Намуроном.

Я верила, что мой мужчина найдет меня рано или поздно. Если я в нем не ошиблась, он горы свернет, но доберется до своей цели, чего бы это ему ни стоило. Почувствовав ранее в Намуроне небывалую силу духа и непоколебимую решимость, я поняла, что именно такой мужчина мне и нужен. Раньше все свои проблемы я решала сама, теперь мне хотелось, чтобы их решили за меня. Стоять за спиной мужчины – не слабость, а желание иметь надежную опору, которой так не хватает любой женщине, привыкшей все делать самой.

Боль в месте уола на шее заставила меня сжаться и свернуться в клубок. Боже, как же мне плохо! Слезы хлынули из глаз неконтролируемым потоком, который я была не в силах сейчас остановить. В горле ужасно першило от сухости и противного горького привкуса. Не знаю, сколько я еще продержусь в сознании, но сил бороться с этой мукой почти не оставалось.

– Что ты ей вколол, сукин сын? – неожиданно услышала я рядом с собой обеспокоенный мужской голос.

– Обычное снотворное, – недоуменно ответили ему.

– Ей нужен врач. У нее жар. Если ей не помочь, она может умереть! – яростно кричал на второго первый незнакомец.

– Дерьмо. Этого мне еще не хватало – нянчиться с ней!

Голоса стихли так же неожиданно, как и появились. Меня снова оставили наедине с моей болью. Слава Богу, я узнала, по крайней мере, что мне вкололи, и от этого на душе стало чуть легче и спокойней. Не знаю, как бы я отреагировала, если бы это все-таки был наркотик. Страшно даже подумать.

– Потерпи, девочка, скоро сюда приедет врач и поможет тебе. Надеюсь на это, ибо Намурон мне голову оторвет, если с тобой что-нибудь случится.

Этот голос… мне был очень смутно знаком. Жаль, что я сейчас не могла увидеть воочию его обладателя. Чужие забота и поддержка сейчас для меня стали глотком чистого воздуха. Кто этот мужчина и почему он так боится за мое здоровье? К тому же он знаком с Намуроном, может, мне удастся с ним договориться и сбежать отсюда? Да вот только где это «отсюда»?

– Пить, – на грани слышимости прошептала я.

– Сейчас, сейчас, – засуетился мужчина, гремя чем-то.

Мою голову заботливо и аккуратно подняли. Губ коснулось что-то прохладное, а через секунду рот наполнился божественно вкусной водой. После трех первых жадных глотков мне стало чуть легче. Головная боль немного утихла, и я смогла открыть глаза.

– Илан???

– Да, он самый.

– Вы – убийца? – знаю, вопрос тот еще, но юлить и ждать я не привыкла.

– Нет, что ты, я здесь такой же пленник, как и ты, – недовольно и грустно ответил мне дядя Намурона.

– Тогда кто?

– Я, – ответили от двери. Я медленно повернула голову.

– Ты? Как ты мог? Намурон не простит, – от шока я едва могла говорить.

– Мне его прощение и не требуется. Когда он придет за тобой, я наконец завершу то, что начал много лет назад, – холодно сказал Алекс и быстро вышел, оставив меня с Иланом наедине в незнакомой комнате с песчаным полом.

После ухода Алекса мне стало еще хуже. Видимо, к телесной боли от вколотого мне в шею ранее добавилась еще и боль душевная. Как он мог так поступить со своим родным братом? С Салимом? Со мной? Что послужило причиной того, что Алекс так озлобился на свою семью? Власть? Деньги? Ревность? Это были самые распространенные в мире причины, ради которых, человек мог совершать преступления и пойти против всех, нарушая законы морали.

Алекс. Добрый, веселый мальчишка из прошлого. Что же он скрывал от меня все эти годы? Зачем он меня похитил? Ради выкупа или банальной ревности? Я же видела, как он смотрел на меня всякий раз, когда думал, что я не замечаю его пристального взгляда, в котором читались тоска и боль. Мне так хотелось с ним сейчас поговорить, понять и образумить, пока еще не поздно что-то изменить. Я не могла допустить, чтобы его убили как предателя и братоубийцу. Если в моих силах хоть что-то изменить, я не успокоюсь, если не использую эту возможность. Главное – вывести его на откровенный разговор.

– Я, конечно, не врач, но мне кажется, у тебя аллергическая реакция, – тихо сказал Илан, кладя мне на лоб прохладную тряпку, смоченную водой.

У меня никогда не было ни на что аллергии, поэтому мне было сложно об этом судить. Но даже если это так, то что делать? Сейчас, как ни печально, вся надежда была на человечность Алекса. Если я ему хоть немного дорога, он позаботится обо мне, если же нет… я, скорей всего, умру. Чтобы отвлечься от «веселых» мыслей, я решила поговорить с Иланом и выяснить у него, как так получилось, что он тоже пленник, как и я.