– Да, я был бы не прочь поучаствовать в вашей замечательной выставке сегодня. У меня неожиданно появилось свободное время. Где мне можно раздеться? – хищно глядя на меня, будто зверь, заметивший свою добычу, спросил он у смущенной Марго.

Все, занавес! Где здесь выход? Ибо я – пас. Попа одна, так что надо ее беречь и спасать…

От открывшегося мне зрелища у меня перехватило дыхание. Его тело было совершенным. Широкие плечи, мощный торс и узкая талия, плавно переходящая в красивые длинные сильные бедра. Слава Богу, он был в трусах, ибо мое сердце не выдержало бы такого напряжения. Черная тонкая полоска волос от резинки трусов шла ровно вверх, прекращая свой извилистый путь на его широкой груди. Мне никогда не нравились волосатые мужчины, особенно, если у них на груди рос целый лес, но у этого мужчины всего было в меру. Его соски были светло-коричневыми, и сейчас были напряжены, то ли от холода, то ли отчего-то еще.

Но больше всего меня взволновали его шрамы. Их было всего два. Около четвертого ребра и почти у самого сердца. Боже, как он выжил? Судя по тому, что шрамы не зажили и сейчас, как бледные призраки, украшали его загорелое восточное тело, они были очень глубокими и болезненными. Этот мужчина напоминал мне арабского принца, который сошел со страниц восточных сказок про Шахерезаду из «Тысячи и одной ночи». Черноволосый араб с красивым телом и таинственным прошлым. Я ведь так и не знаю, как его зовут. Только то, что он написал тогда в записке.

Ягуар. Если мне не изменяла память, то я где-то ранее читала, что на арабском это слово звучало бы как Намурон. Красивое имя для красивого мужчины.

Я так глубоко ушла в свои мысли, что не сразу поняла, что передо мной застыла мужская фигура, которая жадно и медленно рассматривала мое, благодаря стараниям Марко, покрытое какими-то разноцветными узорами, тело. Запах цитруса и сандала ударил по рецепторам носа, посылая в низ живота сладкие волны возбуждения. Убийственный запах для зрелой женщины, которая почувствовала рядом с собой сильного и красивого самца.

Его энергетика пугала и будоражила кровь. Он был словно древнее могущественное божество в человеческом обличии, обратившее свое внимание на смертную обычную женщину.

Я медленно подняла вверх голову и судорожно втянула в себя воздух. Глаза. Его глаза говорили не хуже слов. Они переливались оттенками янтаря. Я с трудом сглотнула слюну и прикоснулась пальцами к шраму на его ребрах. Мужское тело вздрогнуло и покрылось мурашками. Я бережно обвела шрам по кругу и двинулась дальше, к его сердцу. Ягуар стоял на месте, не двигаясь, давая мне возможность касаться и изучать его красивое тело.

Мне хотелось гладить его до бесконечности. Запомнить каждую его впадинку и выпуклость мышц. Кожа под пальцами была почти горячей и невообразимо мягкой и упругой. Греховные мысли взорвали мою голову. Мне хотелось прижаться к нему всем телом, почувствовать бархатистость его кожи на своем теле. Поцеловать каждый шрам, в надежде залечить его и сделать это совершенное тело еще более совершенным, без каких либо изъянов.

Все это время, что я гладила его шрамы, я не видела выражения его глаз, – а стоило бы, ибо в них горел огонь страха и боли.

– Тебе было очень больно? – спросила я у него, поднимая взгляд к его лицу.

– Я не помню, но иногда они болят во сне, – отстраненно ответил мне Ягуар и коснулся пальцами моей щеки.

– После выставки поедешь со мной. И это не обсуждается, – властно сказал он, бросая на меня жадный взгляд собственника.

– И не подумаю, – ощетинилась я и резко встала со стула.

– Дерзишь, моя Татлим? – обманчиво спокойно спросил он меня, нависая надо мной.

– Сопротивляюсь тирании, – раздраженно ответила, я, обходя его по кругу в попытке сбежать от этого варвара хоть куда-нибудь.

– Наверное, так даже будет лучше, – рассудил Ягуар, следя за моими жалкими попытками улизнуть. – Видимо, после первого наказания ты не успела осознать, кого должна слушаться. Но ничего, я помогу тебе. И твоя грудь мне в этом поможет.

– Причем тут моя грудь? – нервно спросила я, пятясь от него.

– О-о-о, а об этом ты скоро узнаешь, сразу же после выставки, в моей машине, – хищно сверкнул он глазами, а у меня вся кожа покрылась мурашками, а соски вмиг предательски затвердели.

– Вижу, твоей груди нравится моя идея, – сладко прошептал мне на ухо Ягуар. – Жду не дождусь, когда смогу попробовать ее на вкус.

Господи, если Ты есть на небе, то Ты поможешь мне от него сбежать, ибо я уже стала очень сильно сомневаться в своей способности самой сделать это.

Резко, будто вынырнув из-под толщи холодной воды и жадно вдыхая спасительный воздух, я услышала тихий, слегка растерянный вопрос подруги:

– Вы знакомы?

Что я могла ей ответить? Что мы с ним встречались пару раз, в один из которых он бил меня по попе, а другой – грозился что-то сделать с моими грудями?

Да уж, ситуация! Его близость меня пугала. Но не в том смысле, что он был опасен, хотя это чувствовалось в каждом его взгляде и движении, а в том, что этот обворожительный мужчина вызывал во мне бурю, из-за которой я боялась даже дышать, не говоря уже о том, чтобы смотреть в его волшебные глаза. Именно волшебные, потому что они вызывали нереальные чувства. Мое тело будто повисло в невесомости. Оно было легким и податливым, словно глина в умелых руках мастера.

Грудь под его взглядом, будь она кошкой, встала бы на дыбы, о чем свидетельствовали набухшие и превратившиеся в твердые бусинки соски. Низ живота скрутило узлом желания и злости. Да что такое?

– Виделись пару раз, – ответила я, поворачиваясь к подруге. – Ничего особенного.

– Да? Ничего особенного? – раздалось холодно и угрожающе сзади.

Обиделся. Мне казалось, что он рыкнет, словно дикий кот, но, обернувшись, я увидела, как Ягуар молча и спокойно прошел в противоположную от меня сторону и сел на освободившийся вращающийся стул. Недолго он сидел в одиночестве, спустя пару секунд, к нему уже подскочили две восторженные художницы-близняшки Катя и Таня. Враги Марго. Если в жизни подруги и были недруги, то это эти две пигалицы, которые буквально всех мужиков в этом помещении облапали и прощупали во всю силу мышц.

Я скрипнула зубами, едва не стирая эмаль. Он им улыбался! Так приторно и слащаво, что меня чуть не стошнило. Ревность скрутила меня, ударив под дых. Видя мою реакцию, он самодовольно улыбнулся и причмокнул губами, как будто говоря: «То-то же, а ты не ценила».

В груди заклокотала горечь и злость на него, на себя, на всех. Я отвернулась и пошла к Марго, которая тоже пребывала в расстроенных чувствах.

– Малыш, что случилось?

– Близняшки случились, – тихо ответила она. – Я столько лет пытаюсь выиграть в этом конкурсе... И вот, снова мне быть второй.

– Так, стоп, подружка. Бросай киснуть. Нарисуй такое, от чего они от зависти кони двинут. А о том, как это преподнести жюри, позабочусь уже я. Ок?

– Ок, – радостно ответила она. – Есть тут у меня одна идейка...

Воплощение идейки Марго растянулось на три часа. Мое тело было полностью покрыто неоновой краской. Цвета были яркие, броские, эффектные. Честно, я с трудом поборола стыд от того, что моя грудь под всем этим слоем краски была обнажена. Боялась даже смотреть мужчинам в глаза, а особенно, одному конкретному типу.

Что близняшки сделали с телом Ягуара, я не знала. Мне было ужасно интересно на него посмотреть, но не было ни физических сил, ни храбрости, так как есть хотелось просто зверски, не говоря уже о том, чтобы сходить в туалет. Кожа начала зудеть, слишком она у меня была капризной и чувствительной. Что Марго нарисовала на мне, было мне не известно. Но подруга была так довольна, что я расслабилась и немного успокоилась.

Неожиданно прозвенел звонок, который оповестил всех о том, что выставка началась. Тут же мои коленки застучали друг о друга, как у кота Томаса в мультике про Тома и Джерри. Ладони грозились вспотеть в ближайшее время, тем самым нарушив целостность шедевра на моем теле.