Не как-нибудь запутанно, что-то вроде «бабочки-в-Африке-принесли-ураган-в-штат Мэн». Мой младший брат стал бы таким же, как Бейли. У него была нежная улыбка и блокнот, заполненный рисунками, хорошими песнями. Ник и Сет подобрали для них плохую музыку. Он снимал замедленные фильмы, много читал и не планировал связывать свою жизнь с морем. Он смог бы, он бы это сделал.

Вот только в ту ночь я прислонилась к его двери. Ждала, когда он вытащит наушники и спросит меня:

— Чего, Уиллард?

И вместо того, чтобы сказать: «Давай поищем мистера Грея» или «Ничего, я просто хотела сказать, что съела твой кусок торта», я бросила ему ключи от «Дженн-а-Ло». Он поймал их с первого броска.

Грей

Она снова думает обо мне.

Я перекладываю циркуль в левую руку и смотрю на музыкальную шкатулку на столе.

Катушки затянуты, часовые механизмы закреплены. Посторонних звуков нет, когда я подношу ее к уху.

Поворачивая медный ключ, я придерживаю его — повелитель времени, Бог фигур, дрожащих на крышке ящика. Они будут танцевать только по моему желанию. Либо висеть вечно в ожидании, но это тоже зависит от меня.

Но я отпускаю ключ, и он медленно раскручивается. «Регтайм кленового листа» — это больше, чем вальс. Фигуры кружат друг вокруг друга, их медная кожа блестит с каждым механическим поворотом. Поставив ее на подоконник, наблюдаю, как любовники покачиваются на фоне линии горизонта.

Сегодня закат красный и яркий — радость морякам.

И у меня тоже, потому что она думает обо мне. Вероятно, также, как и когда-то я, она осознала, что на этой скале кто-то живет. Завтра я буду стоять на утесе и ждать. Я стану бледной звездой, мерцающей на горизонте. Такой неземной и соблазнительной.

Если в мире есть справедливость, хоть какое-то равновесие между небом и землей, она заметит меня. Разве не в этом смысл проклятья? У меня нет ни малейшего шанса собрать тысячу душ.

Ни у Сюзанны, ни у каких-либо других мистеров Греев, некогда стоявших на этом острове. Единственное спасение — через другого человека. Волевой, хотя и глупый выбор — она сама должна сказать «Да». Самостоятельно выбрать этот рок.

Я верю, что она придет. Я мог бы пожелать, чтобы она появилась за завтраком точно также, как книги, игрушки и другие вещи. Но правила проклятия ясны — все, что я захочу, будет моим.

Только благодаря случайности и небольшому сдвигу тумана, я могу получить то, что мне нужно.

Завтра я буду сдерживать туман и устраиваться поудобнее. Ветер будет трепать мои волосы, пока я стою и жду. Если и есть хоть какая-то справедливость, я встречусь с ней глазами и очарую ее. Она уже думает обо мне. Сейчас мне нужно чтобы она пришла.

Уилла

— Я бы выбрала уроки латинского в следующем году, — сказала Бейли. — Но уже взяла курс сварочного дела в Харрингтоне.

У меня болела голова. И как бы сильно я не любила Бейли, знала, что не смогу вынести еще два часа анализа ее расписания на выпускной год. И поскольку я не собиралась поступать в колледж, планировала закончить пять классов. Такое расписание позволило бы мне освобождаться в час дня, и я смогла бы рыбачить вместе с отцом. Ну, так должно было быть. Теперь в свободное время буду собирать пиявок.

Этим я и занималась — перебирала их в подвале. Помещение было холодное и в нем воняло рыбой и грязью. Профессионалы, те, кто круглый год зарабатывают на продаже пиявок, уже бы закончили. С этой работой они справлялись быстрее, чем мы. И возможно, они тоже не хотели слушать о мертвых языках и профессиональных искусствах.

Бейли преуспевала во всем. Она уже закончила три года испанского. Ей не нужна латынь. И не нужны уроки сварки, даже несмотря на то, что ее пикап скоро станет металлолом. Вероятно, чтобы он не развалился на части, его уже склеивали жвачкой и скотчем. Но еще один дополнительный язык для нее не будет лишним. Поэтому она собиралась изменить свое расписание. Итог я знала и это навевало печаль.

В конце она все же заметила, что я отвечаю только «угу», «ага» и «да». Ее пластиковое ведро стукнулось об мое. У меня меньше пиявок, чем у нее. Возможно, нужно было меньше болтать.

— Ты слушаешь?

Я покачала головой.

— Нет, прости.

Передвинув ведро, она начала перекладывать пиявок на одну сторону. Нам мало заплатят. Затем она подняла мою нелюбимую тему.

— Я знаю, тебя бесит то, что Сет рыбачит с твоим отцом. Никому бы не понравилось.

— Я все прекрасно понимаю.

— Не будь как старуха, — сказала она.

— Это не так, — огрызнулась я в ответ. — У меня много разных мыслей. Не понимаю почему.

На этот раз Бейли нарочно стукнула мое ведро.

— Ты можешь депрессовать, но не имеешь права себя жалеть.

— А почему нет?

В глазах Бейли вспыхнул огонек.

Вероятно, она изумилась, что пришла раньше меня на беседу с мисс Парк. После у нее было пару дней обдумать это. Хоть Бейли и не любила игры в молчанку, порой я думала, что меня бы это устроило.

— Потому что ты отгораживаешься ото всех и делаешь себе только хуже. Причем намерено. Думаешь, если будешь истязать себя, то все магическим образом станет как прежде.

— А кто сказал, что так будет?

Начав хлопать себя ладонью по лицу, Бейли в последний момент остановилась. Она не настолько безумна, чтобы подпускать пиявку к щеке.

— Ты ведешь себя прямо как она.

— Ну раз ты так говоришь.

— Нет, я это знаю, — парировала она.

Взяв ведро, я высыпала туда оставшихся пиявок. Моя спина напряглась, а челюсти сжались, но я не отвела взгляд. Я не боялась Бейли. Мы знали секреты друг друга. Спорить с ней совершенно безопасно. Утром она все также будет меня любить. Даже если она и безумна. Неся свою часть пиявок к журналу учета, я повернулась к ней спиной. И поскольку сказать мне было нечего, я просто отмахнулась от нее.

Усмехнувшись, она устремила взгляд в ведро, чтобы досчитать свою часть. Мама работала во вторую смену в полицейском управлении, а папа рыбачил с рассвета до заката. А это означает, что тот, кто первым пришел домой, готовит ужин.

Обычно этим занимался Леви и очень жаль, что его больше нет. Он мог приготовить ужин из ничего. Мне же нужно следовать инструкциям на коробке.

Обычно отлив был дважды в день. Сегодня я уже заработала пару сотен и могла бы прийти сюда в полночь, но рубашки Сета, которые стащила из его спальни, манили меня.

Его запах, благодаря которому мне казалось, что он обнимает меня постоянно.

Поэтому, как только я надела рубашку, решила, что с раскопками на сегодня закончено.

Затем спустилась вниз, чтобы приготовить что-то простенькое на ужин. Для меня достаточно яичницы с беконом, но Сет и отец вернутся голодными, поэтому я вытащила из кладовки коробку с блинной смесью, джем и сироп. Прежде чем я успела разбить первое яйцо, зазвонил телефон.

— Не переживай, — сказала мама, когда я ответила.

Напряжение сковало меня в тиски. Прислонившись к столешнице, я выключила конфорки одну за другой, почти уверенная, что скоро мне нужно будет покинуть дом надолго и естественно ни о каких блинах не может быть и речи. Почему-то мой голос звучал спокойно, когда я спросила:

— Что случилось?

Она прочистила горло, а затем я услышала, что мама разговаривает с кем-то еще. Видимо, она решила свести меня с ума, ком в горле стал настолько ощутимым, что стало нечем дышать.

Наконец, она обратилась ко мне:

— Я не хочу, чтобы ты приходила сюда, Уилла. Я звоню тебе, чтобы сказать, что твой отец сейчас вместе со мной в больнице, но с ним все в порядке.

Медленная, острая боль пронзила мой висок.

— Что случилось?

— Он забрасывал буи и не справился. Его протащило по палубе.

Наиглупейшая ошибка, это произошло, потому что он не хотел потерять дешевый крюк — так поступают новички. Крюк, прикрепленный к приманке, может вытянуть человека за борт и утопить прежде, чем кто-либо заметит.