— Удачи, — сказала я.

— Знаю. — Бейли наклонила мою голову в другую сторону. — Кейт купила себе платье, я рассказывала тебе об этом?

— Угу.

— Оно голубое, с серебряными кружевами сверху. Подходит к браслету, который ты сделала.

— Надеюсь, оно сшито лучше, чем я нанизываю бусинки.

Откинув мою голову назад, Бейли посмотрела мне в лицо.

— Не то чтобы. Оно рваное внизу. Пикассо в реальной жизни. Не уверена, все ли части присутствуют. Боюсь слишком много будет видно.

Я мрачно улыбнулась.

— Это точно.

— Верно.

Бейли отпустила мою голову, затем издала тихий, обеспокоенный звук.

— Пикап твоего отца.

Я представляла, что машина подъедет с визгом к дому, шины будут дымиться, а тормоза скрипеть, но пикап просто спокойно заехал. Дым шел из окна, отец даже не пытался прятать сигареты.

Стало горько внутри. Воспоминание о пепле во рту вновь ожило, и я почувствовала качку лодки. Боль в голове от удара о ветровое стекло. Сильный толчок Бейли вернул меня в настоящее. Папа заехал на подъездную дорожку, но не заглушил двигатель.

Он вышел из машины и направился прямо к дому. На лице не было ни одной эмоции, но пугала жуткая уверенность его шагов. Когда я была на полпути к крыльцу, он даже не посмотрел в мою сторону. Отец оставил дверь открытой, а я двинулась вслед за ним. И тут моя мама вскрикнула:

— Билл! — прокричала она, — Билл, немедленно прекрати!

В воздухе витала паника. Я зашла в дом и прижалась к стене. Папа опустил приклад дробовика на плечо. Картечь зазвенела, когда отец положил ее в карман.

Я хотела что-то сказать, но у меня перехватило дыхание. Это перебор. Застыв, я прижалась плечами к стене и в ужасе наблюдала за происходящим.

Опустив голову, папа двигался так, словно мама не рвала на нем рубашку. Будто он не слышал ее, не видел меня.

Бейли отпрыгнула с его пути, ее лицо побледнело. Сломав хрупкое напряжение, я заставила себя последовать за ним.

Наш двор не такой уж и большой. Унылые, колючие розовые лозы обвивали решетку ворот. Усыпанный опавшими листьями и длинными тенями двор напоминал кладбище. Мама уперлась каблуками в землю, разбрасывая листья. Дикая и безумная, она споткнулась, поднялась и бросилась к папе.

— Ты не можешь этого сделать, Билл, — всхлипнула мама.

Она боролась с ним, колотя кулаками по спине. Удары стихли, с таким же успехом она могла биться кулаком об стену. Когда отец повернулся, я испугалась, что он ударит ее. Но папа всего лишь убрал мамины руки и удерживал ее на расстоянии вытянутой руки.

Позади меня Бейли повторяла:

— О боже, боже, боже!

От молитвы здесь было мало толку. Борясь с сопротивляющимся телом, я перепрыгнула через ступеньки и побежала к подъездной дорожке. К машине я подошла как раз в тот момент, когда отец закрыл дверь.

Он высунулся в окно, чтобы оттолкнуть маму подальше. Даже сейчас он был мягок, но тверд. Как в замедленной съемке.

На секунду все поплыло перед глазами. Клянусь, что время остановилось. Вспышка. Отец встретился глазами с мамой и сказал:

— Прощай, дорогая.

Упав, мама начала всхлипывать. Папа дал задний ход и рванул с подъездной дорожки. Когда время вновь начало свой ход, я побежала за машиной, словно действительно могла догнать ее. В тот момент, когда осознала, что ничего не могу сделать, я обернулась. Мама не смогла остановить папу, и я тоже. Он взял дробовик и направлялся вверх по холму, чтобы найти Терри Койне. Случится несчастье, последние части семейной фотографии загорелись. Меня начало трясти. Времени оставалось все меньше.

Вдали вырисовывались четкие очертания маяка.

Я машинально повернулась в его сторону. Как если бы он являлся полярной звездой, моим последним шансом. Я сделала несколько неуверенных шагов и окликнула Бейли.

— Позаботься о маме, — крикнула я.

Я не стала ждать ответ и не позволила себе увидеть страх в глазах Бейли. На это не было ни времени, ни сомнений. Мне потребовалось сделать несколько шагов, чтобы набрать скорость. А после уже сгорала от нетерпения. Мои косы распустились и ветер обвивал волосы вокруг моей головы.

Когда мне нужно было сбежать, я выходила на крыльцо своего дома, когда мне нужно было домой, я выходила из маяка. Грудь горела, а горло саднило от каждого тяжелого вдоха, я надеялась, что магия сработает по-другому. Молила и желала, а когда оказалась на берегу, закричала:

— Я хочу вернуться, Грей!

Войдя в воду, тут же застучала зубами от холода. Я продолжала двигаться вперед, чувствуя во рту вкус соли и крови.

— Грей, пожалуйста!

Грязь стянула с меня ботинки, и я с трудом удержалась на ногах. Знаю, что снова позвала Грея. Мой голос прорвался сквозь ясное небо. Потом отмель оборвалась, и я нырнула под воду. Там было холодно и спокойно, пока я не начала плыть в сторону острова.

Грей

Я не в настроении принимать гостей, но Уилла все равно врывается в мою дверь.

Она промокла и обезумела, и так изыскана. Жестоко и чудесно, я вижу ее четко. Веснушки под одним глазом, сто оттенков ее рыжих волос. Прекрасная, хорошая девушка. Но она плод моего воображения.

Резко затормозив, она поднимает руки. Ее окружают разбитые музыкальные шкатулки. Я вышел из себя и разбил их все. Сосуды с душами, музыкальные шкатулки и окна. Даже компьютер, потому что новости, которые я читал, принесли лишь одно разочарование.

Раньше мне было бы неловко встречать даму в полуголом виде. Но бриджи позволяют ей видеть меня во всем моем естественном отвратительном состоянии. Я молоко в стакане, которое приняло человеческую форму. Голова не гладкая, а круглая, с коротко остриженными волосами.

Ее глаза расширяются, когда я приближаюсь. Я пугаю ее, я должен.

— Призови туман, — говорит она. Ее голос дрожит. Пальцы сжимаются, когда я подхожу ближе. Она действительно в ужасе. Замечательно! — Пожалуйста, Грей, пожалуйста. Если хочешь, я останусь…

Я прижимаю палец к ее губам.

— Нет, спасибо.

— Времени нет, пожалуйста. Прошу. Помоги мне, и я все исправлю.

Широко раскинув руки, пожимаю плечами. Я чувствую себя непостоянным, как ветер. Вода, море, небо. Проходя через комнату, мои ноги прорезали полосу сквозь разбитое стекло и искореженный металл. Я поворачиваюсь. Хотел бы извиниться, но слова закончились.

— Это невозможно. Видишь ли, я сдался.

Ее глаза не черные. Они коричневые, с янтарными отблесками, с зелеными крапинками — единственное, что меня отвлекает. А за ресницами я вижу горящий свет. Она о чем-то думает, а потом вдруг бросается на меня.

— Я хочу стать мистером Греем.

— Уилла, — смеюсь я, — это невозможно.

— Тогда, леди Грей, — кричит она. — Ты знаешь, что я имею в виду!

Она кладет руки на мои плечи и трясет. О, как я мечтал об этом до сегодняшнего дня. Правда в моих мечтах это было не так жестоко и яростно. Неужели ей так трудно подарить мне нежность? Мягко прикоснуться пальцами к моему затылку? И все же я чувствую связь. Маяк наверху оживает, я ощущаю, как что-то поворачивается внутри меня. Схватив Уиллу за локти, я сосредотачиваюсь на ней, пока мои спутанные мысли не отвлекли меня снова. В конце концов, это волшебная история, которая, возможно, закончится для меня счастливо. Но это не случится однажды. Это…

— Ты отдашь за меня свою жизнь?

Уилла качает головой, упрямая до последнего.

— Не за тебя. За свою семью. Не ради тебя.

Я ведь могу играть с ней, мучить ее так же, как она меня. Дать надежду и отобрать. Я очень хочу так сделать, она заслуживает этого. Но я мягко провожу рукой по ее лицу — я могу быть нежным.

Я всегда был честен, моя честь не пострадала. Она будет страдать позже. Мне незачем мстить. В конце концов я оказался прав. Она пришла ко мне, а теперь дарует мне свободу. Она застывает, но я все равно целую ее. Это единственный известный мне способ перебросить проклятье. Сначала мне кажется, что я просто украл ее поцелуй, но затем меня пронзает вспышка света. Черно-белый мир начинает кровоточить, бестелесное тело обретает плоть.