— Все, хватит! — в какой-то момент прозреваю я. — По домам!

— Котик, ну, котик, — ноет Алиса. — Не порти веселье.

— Хотите, оставайтесь, а я — пас.

Как я оказался дома, не помню, в какой-то момент отключился, и все.

А ночью ко мне приходит Седых. Она ехидно смеется, грозит полицейским жезлом. Потом начинает расстегивать пуговицы на форменной рубашке. Я, как завороженный, слежу за ее пальцами. Вот одна пуговичка слетела, вторая, просвет все шире и шире, в нем показывается белый кружевной бюстгальтер, обтягивающий полушария аппетитных грудей. Во рту мигом пересыхает, я с трудом сглатываю.

Вдруг Седых наклоняется, а это уже не она. На меня смотрит собственное перекошенное лицо.

Просыпаюсь в холодном поту, удушье стягивает спазмом горло. Почему-то не могу пошевелиться и вдохнуть полной грудью, ее сдавливают с двух сторон тяжести. Шевелю плечами, пытаюсь освободиться — не получается.

Какого лешего?

Открываю глаза и поднимаю голову: темно, лишь сквозь полупрозрачный тюль едва пробиваются огни улицы. Я лежу в центре кровати, зажатый с двух сторон, и две руки обнимают меня за грудь.

Кто это? Вот вопрос.

Пропускаю в голове вечер.

Так, концерт, потом клуб. Помню, что целовал Алису, а потом она висла на плечах Алекса, и мне было абсолютно фиолетово. Ни грамма ревности не родилось в душе, наоборот, смотрел на них и подзадоривал на большее. Хотелось проверить, поддастся подружка соблазну или нет?

Если поддастся, можно раскрутить и на тройничок. А почему бы и нет? Такой опыт тоже пригодится в жизни. Неужели мы сотворили непотребство? Кошмар!

Приподнимаюсь на локтях и поворачиваю голову, а в голове что-то щелкает.

Рядом — Алекс...

Лежит, сопит в две дырочки. Загорелый, красивый, до невозможности милый.

— Красавчик, — шепчу пересохшими от волнения губами.

Вот Алекс морщится, словно собирается заплакать, я реагирую мгновенно: тоже чувствую, как углы рта едут вниз. Приятель причмокивает.

— Ах! — вырывается у меня. — Зайчик!

Непередаваемый восторг наполняет сердце, оно будто живет своей жизнью: то трепещет, как птичка в клетке, то вдруг начинает бешено стучать о ребра. Я прямо захлебываюсь от умиления. Наклоняюсь... так хочется прикоснуться к этим восхитительным губам. Так хочется...

Порыв настолько силен, что разум отключается напрочь. Резко дергаюсь к лицу Алекса, чмокаю его вполуоткрытый рот и застываю от блаженства, даже пальцы на ногах поджимаю в восторге.

— Мак, ты рехнулся?

Хриплый баритон раздается прямо над ухом. Открываю глаза и сталкиваюсь с ошарашенным взглядом Алекса.

— Ой, простите, — пищу не своим голосом. — Вы такой... такой... Один поцелуй… только один… Ах!

Хватаю его за плечи и тянусь губами.

— Матерь божья! — взвизгивает Алекс. — Насилуют! Уберите от меня этого сексуального маньяка!

Он отпихивает мои руки, отталкивает лицо, пытается закрыться подушкой, а я лезу снова и снова, будто схожу с ума: если не поцелую его, умру на месте.

— Один поцелуй…, пожалуйста…

Голос сипит и дрожит от волнения.

— А ну, свали с моей кровати! — вопит Алекс и толкает меня ногами.

Я скатываюсь на край и смачно прикладываюсь задом к полу.

— Зачем вы так? — на глаза наворачиваются слезы. Не понимаю, что со мной происходит, но поведение Алекса обижает до глубины души. — Разве можно так обращаться с фанатами? Я же не ребенка от вас прошу.

— Чт-о-о-о? — приятель уже ревет от бешенства. — Точно крыша поехала! — он крутит пальцем у виска. — Что ты несешь? Какой ребенок? Ты же мужик! Когда это ты стал моим фанатом?

— Уже давно.

Стою, прижимая руки к груди, которая вздымается возбужденно. Вижу только милое лицо, которое хотя и помято слегка, а все равно прекрасно.

— А ну, иди сюда, говнюк!

Алекс дергает меня за рукав, я падаю к нему на грудь.

— Что вы делаете? Пустите! — пищу, не слишком сопротивляясь и почти теряя сознание от восторга.

— Дебил! Точно, дебил!

— Я тебя люблю.

— Чт-о-о-о? Прикалываешься? — он тормошит бугор справа. — Алиса, приведи в чувство своего мужика!

— Что? Какая Алиса? — смотрю на вторую половину кровати, которая вдруг приходит в движение.

Из-под одеяла показывается взлохмаченная голова.

— Мальчики, ну, что вы, как дети! — голосом Алисы пищит голова. — Милый, не приставай к Алексу.

Голова тут же исчезает, зато появляется розовая пятка, которая чешет почему-то ногу Алекса, тот дергается и смахивает пятку, как надоедливую муху.

И вдруг в голове новый щелчок.

Я подпрыгиваю и скатываюсь с Алекса. «Что происходит? — сквозь туман пробивается вопрос.

— Вы что оба здесь делаете? — спрашиваю нормальным тоном.

— О! Кажется, этот чепушила пришел в себя, — вскрикивает Алекс. — Ты чего вчера накурился? Какого навоза? Сам после клуба потащил нас к себе.

— Зачем?

— Ты меня об этом спрашиваешь? — приятель садится и растирает лицо. — Если бы знал, что подвергнусь сексуальному нападению от друга, ни за что бы не поехал.

— Кто на кого нападал?

Алекс вытаращенными глазами смотрит на меня, потом показывает пальцем на мою грудь.

— Ты.

— Когда?

— Только что.

— Тебе приснилось.

— Неужели?

— И вообще, что ты делаешь рядом с моей девушкой?

— О как! Теперь о подружке вспомнил.

— Вали на диван!

Стягиваю Алекса с кровати, теперь его очередь хорошенько приложиться задом.

— Да, ты больной!

— Утром разберемся!

Падаю на кровать, притягиваю к себе теплую Алису и утыкаюсь носом в ее шею. Мне как глоток воздуха нужно что-то привычное и знакомое.

А Алекс… пусть идет лесом… не до него сейчас! Мое тело мне не подчиняется — вот настоящая проблема, и с ней надо разобраться в первую очередь.

Но уснуть больше не удается, еще и обиженный Алекс бродит по квартире, задевая мебель. Слышу, как скрипит диван, наверное, приятель решил не лезть на рожон и не возвращаться в спальню.

Отодвигаю теплую грелку Алису и топаю в комнату.

— Ладно, не злись. Сам не знаю, что на меня нашло.

Алекс бросает на меня сердитый взгляд и отворачивается к спинке дивана. Разговаривать с задом, обтянутым фирменными боксерами «Грандэ», неинтересно. Я вообще не могу сообразить, как мы втроем оказались в одной кровати. Не иначе, как происки дьявола. Куда пропали прежний восторг и обожание и почему они заменились брезгливостью, тоже не понимаю.

«У меня крыша едет, прав Алекс, — решаю я. — Надо записаться к психологу».

Ничего привлекательного сейчас в приятеле нет. Обычный мужик с похмелья: мятый, потный пахнущий перегаром.

Прислушиваюсь к себе и ничего не чувствую, накрываю Алекса пледом, еще замерзнет.

Лезу под контрастный душ, мозги немного светлеют. Выхожу из ванной, заглядываю в комнату: Алекс дрыхнет, как ни в чем не бывало, а из спальни доносятся вздохи Алисы.

«Ну, и шут с вами! Спите!» — думаю я, оставляю записку на столе и еду на работу на час раньше.

Дома не могу оставаться, тошнит. Мимо зеркала проходить страшно. Если бросаю мгновенный взгляд, вижу в нем лицо Седых, а начинаю присматриваться, себя ощупывать — все на месте.

Чертовщина какая-то.

Очень надеюсь, что производственная круговерть отвлечет от странных мыслей, которые лезут в голову в последние дни. В торговом центре «Грандэ», где я работаю директором, сегодня важное совещание. Отец, как модельер, разработал линейку мужского нижнего белья, а я должен предложить схему маркетингового продвижения товара в массы.

Когда я первый раз увидел модели в рисунках, засомневался, что это можно продать.

— Пап, слишком экстравагантно.

— Например, что? — тут же напрягается батя.

Он вообще ревниво относится к критике на свое творчество, не принимает ее даже от родных.

— Ну, это кружево на причинном месте. Да, какой мужик наденет такие боксеры?