Куропатов раздражённо повёл бровью, стиснул кулак. С трудом подавив кашель, он стрельнул взглядом по графам, ловя их настроение, и увидев кого-то в толпе, едва заметно расширил глаза. Тот час, он сменил пластинку.
— Учитывая инцидент в Академии, я считаю, что такое небольшое исключение — меньшее, что они могут для Вас сделать.
— Виновные уже наказаны.
— И всё-таки. Разве Вам не обидно, господин Фёдор? Вы подняли тему долга перед империей, и многим здесь кажется, что Магистерий начал забывать о своей роли.
Все ждали моего ответа. Краем глаза, я заметил плечистых охранников, вежливо расталкивавших гостей. Они освобождали путь для достаточно молодого человека в черно-золотом мундире, цветах императора. Даже отсюда я заметил уродливый шрам над серыми глазами.
На несколько секунд это меня дезориентировало. Так значит, сын императора замешан в охоте за моей шкурой? Какого хрена я ему понадобился?
— Что же Вы замолчали? — обеспокоено поинтересовалась женщина, — мы не осудим Вас за честное мнение, Магистерий у многих вызывает вопросы.
— Мне нужно напомнить Вам о Фатуме, господа? — громко спросил я, продолжая пялится на Цесаревича. — Принцип предопределённости судьбы ведёт Магистерий, они делают исключительно то, что и так бы произошло. Это основа веры в Мессию.
— Хотите их оправдать?
— Понять, — поправил я.
— Ну бросьте, Фёдор, — скептически усмехнулся Куропатов. — Вы же не верите в бред фанатиков?
Он так настойчиво проталкивал эту тему, что я не сомневался, мой ответ будет использован против меня. Тем более, в присутствии титулованной особы. Тем более, когда эта титулованная особа имеет на меня зуб.
— Я не судья. Однако, я понимаю, как они думают, — окинув взглядом гостей, я чётко произнёс: — у меня нет сомнений, что Магистр действовал из лучших побуждений. Все мы люди, и каждый может ошибиться.
Судя по одобрительным кивкам, им пришёлся по вкусу мой ответ. Только цесаревич молчал, наблюдая за мной с почтительного расстояния. Я ожидал, что Куропатов продолжит игру, но он ловко свернул разговор.
— В таком случае, Семён будет ждать Вашего возвращения со службы. Надеюсь, к тому моменту Ваш пыл не угаснет, и нам доведётся узреть замечательное представление.
— Определённо не угаснет. И более того, — ухмыльнувшись задумке, я повысил громкость голоса: — я готов лично пригласить каждого, кто заинтересован. Оставьте мне контакты, если хотите.
Округлив глаза, Аркадий хотел возразить, но стрельнув взглядом в сторону Цесаревича, передумал и отступил. Гости потянулись ко мне, оставляя контакты, записная книжка быстро пополнялась. Таким образом, я оставлял за собой право выбрать и время, и место. Максимально неудобное для Куропатова.
Покончив со сбором контактов, я вернулся к столу с канапешками, наблюдая за цесаревичем. Высокое положение этой фигуры ограничивало мои возможности, я не могу просто пристать к нему с расспросами и обвинениями. Как бы хрупок не был баланс власти в этом мире, имеющие власть будут защищать его до последней капли крови.
— Федь.
Голос сзади заставил меня вздрогнуть. Семён встал рядом, набирая в тарелку нарезку. Глядя прямо перед собой, он тихо сказал.
— Кажется, я что-то нащупал про отца. Ты хотел знать, что он замышляет?
— Именно.
— Ему становится хуже с каждым днём, он совсем плох. Сегодня накачался стимуляторами, чтобы выглядеть прилично.
Это прозвучало серьёзно. Учитывая болезненный вид отца Семёна. И это под таблетками?!
— Готовится отправиться к праотцам?
— В том то и дело, что нет. Я редко его вижу, он горит энтузиазмом. Дома почти не бывает, всё время проводит возле башни Фатума, где…
— …что-то строит.
— Так ты в курсе!?
— Немного. Ты знаешь, что это за проект?
— Какой-то метод лечения, — буркнул Семён. — Вчера, он в очередной раз отказался от лучших целителей. Эти ребята лечат самого императора, а он выставил их вон! И когда я спросил, зачем, он сказал, что у него «свои методы».
— Интересно… Сроки есть?
— Не думаю, что он протянет больше недели. Мне отец не говорит, но…
— О чём шепчетесь, юноши?
Аркадий окликнул нас издалека. Подошёл, по-хозяйски положил руку Семёну на плечо.
— Может Вы нас рассудите. Один процент, это много или мало? — выдав саркастический смешок, я не дал Аркадию ответить. — С одной стороны, мы почти рядом, но в таком серьёзном испытании, когда каждый процент причиняет боль, я склонен считать один процент огромной пропастью.
— Только бахвалиться и можешь! — зло огрызнулся Семён.
— Тише, ну. У вас будет возможность определить это на практике, наберись терпения, сын. Фёдор, — он повернулся ко мне. — Цесаревич ждёт, желает побеседовать лично.
— Где? — я оглянулся, не нашёл его взглядом.
— У себя в кабинете.
— Ясно. Увидимся, — я кивнул им и подозвал слугу, чтобы проводил.
Обо мне все быстро забыли, гости вернулись к прерванным беседам. Полагаю, они приехали сюда заключать сделки и торговаться. Не каждый день доводится побывать на территории Союза Баронов. Уверен, не один галлон эфира ушёл сегодня с молотка.
Слуга проводил меня по тёмному коридору в изящный кабинет, больше напоминавший курительную комнату. Кожаные диваны, кофейный столик, и массивный дубовый стол, за которым сидел цесаревич. Прямо над его головой висел портрет незнакомого человека. Память Фёдора подсказала, что это дед, барон Октанов. Отсутствие хозяина дома несколько смущало, но цесаревич чувствовал себя вольготно на его месте. Лениво ковырял ножом письма, бегая взглядом по тексту. Увидев меня, он едва заметно кивнул.
— Проходите. Рад наконец познакомиться, Фёдор. Надеюсь, Вы не в обиде за то, что я оторвал Вас от работы? — он окинул взглядом мою спецовку.
— У Вас есть такое право.
— Есть, — кивнул он. — Слышал, Вам удалось избежать покушения на территории барона Власова. Хотите пожаловаться на этого человека?
Едва сдержав смешок, я сел напротив, приняв расслабленную позу. Похоже, цесаревич хочет выбрать виновного, на случай, если какие-то ниточки приведут к нему. Сдаётся мне, он не первый раз этим занимается.
— Нет. Он бездарен когда дело касается управления бесами, но что до защиты… Полагаю, он недооценил уровень угрозы.
— Вот как… Считаете, что он не справляется со своими обязанностями?
— Худо-бедно. Можно лучше.
— И Вы сможете лучше?
Я застыл. Что это, предложение взятки? Отдать мне баронство, ради… чего?
— Так далеко я не заглядываю, но я не революционер, ваше высочество. Предпочитаю придерживаться тактики «если работает — не трогай».
— Интересно, — цесаревич усмехнулся. — Считаете, что империя работает хорошо? Как вам мироустройство в целом?
— Странный вопрос. Я не политолог и не историк, чтобы давать взвешенную оценку. Всё, чего я хочу — отдать долг империи и вернуться к своим делам.
— И что у вас за дела?
— Как у любого молодого аристократа. — Я пожал плечами. — Ну знаете, девочки, гулянки…
— Значит Вы не против империи, но и не хотите быть её частью? — упорно продолжал он. — В Ваших словах слышится воспитание графа Аронова-старшего.
— Странная интерпретация… — всё больше хмурился я.
Отложив, наконец, своё занятие, цесаревич с интересом уставился на меня.
— Буду откровенен, Фёдор. Мы с Вами — молодая кровь империи. От того, какие решения мы примем, будет зависеть будущее империи. Не от наших родителей. Я не могу поверить, что Игорь Аронов не проводил с Вами воспитательные беседы, но его методы представляются мне слишком… кардинальными.
— Ни о чём подобном я не слышал. Что за методы?
— Не стройте из себя дурачка, — фыркнул он. — Вы достаточно умны, чтобы понимать положение дел и не давать честной оценки. Однако, стоять в стороне не получится. Вам придётся занять чью-то сторону. Безучастных не останется.
— И всё же, я не заинтересован в том… Что бы Вы не предлагали.
— Вы не можете стоять в стороне! Власть, которую даёт Ваша кровь, Ваши возможности и навыки, переданные от отца, делают Вас крупным игроком. Хотите Вы этого, или нет. Ни для кого не секрет, что воспитанию наделённых семьи Ароновых завидует каждый одарённый в империи. Даже императорская семья.
