Заброшенный особняк, названный «Приютом воина», навевал тоску и уныние. Обвитый вокруг тусклых окон плющ пожелтел, двор беспорядочно зарос, а кованная ограда частично покосилась от удара рухнувшего дуба. И только один нюанс искажал эту картину.

Охренеть какой огромный нюанс.

Всё что я видел, знал или помнил о Вихре оказалось изрядным преуменьшением. Эта громадина возвышалась до самого неба, разливаясь по густым облакам огненным маревом. До него всего несколько километров, и даже отсюда заметно медленное, гротескное вращение этой махины.

Вихрь растянулся вширь на километры, угрожающе нависая над близлежащей территорией, и до того удивительно, что никаких разрушительных последствий, никакого буйного ветра. Лицо обдувал лёгкий, прохладный бриз, в тишине слышался шелест листвы. Как будто Вихрь всего лишь голографическое изображение.

— Дерьмо, — резюмировал Михайлов, пнув оставленную кем-то бутылку.

Звякнув о каменную дорожку, та весело покатилась к парадному входу. Парадный… Одно только название.

— А мне нравится! Здесь так… самобытно!

Анна Игоревна преобразилась за время поездки. Сменив строгую форму Магистерия на спортивные леггинсы и топик, она каждую остановку демонстрировала изящество и скульптурные формы своего тела. Оттягивавшая белую ткань грудь пробуждала во мне первобытные инстинкты, а переданная по наследству память Фёдора подбрасывала совсем стыдные воспоминания. Ах ты маленький негодник…

— Расслабьте булки, субботника не будет, — весело подхватив сумки, я направился к «парадному» входу. — Вечером это место приведут в порядок. Когда я найду лодырей, которым доверили особняк…

Михайлов, с остальными сумками, нагнал меня в холле. С электричеством полный абзац, воды тоже нету. Ладно хоть затхлого запаха сырости не было, здесь просто чертовски пыльно.

— Дважды дерьмо, — горячился Саша, скидывая с мебели белые простыни, поднимая пылевое облако. — И надолго мы здесь застрянем?

— Я уже говорил. Теперь это мой дом, Саш. Привыкай.

— Не хочу. Ты ведь мог договориться с господином графом, выбрать место хотя бы с электричеством… — раздосадовано пнув стену, он пробубнил. — Не понимаю я этого побега.

Устало протерев уголки глаз, я набирался терпения. Михайлов всю дорогу мусолил эту тему, взывал к разуму, сыновьим чувствам и здравому смыслу. Я выслушал все аргументы по два раза, а он всё не унимался.

— Вернём удобства, почистим и будет ничего, — отмахнулся я.

— Я не только об этом, Федя… У тебя хоть средства на обслуживание дома есть?

— Тебя интересует бюджет на особняк, или твой гонорар?

— Я люблю деньги, они помогают работать, но я готов отказаться от личных доходов ради этой работы, — решительно начал он. — Вот только, я нанимался к наследнику Рода Ароновых, а не… изгою.

Скинув покрывало с кресла, я подтянул к себе сумку с документами. Спорить с Михайловым у меня сейчас не было желания, предстояло решить целый ворох задач. И грядущий разговор с отцом беспокоил меня больше всего.

— Меня не изгнали из семьи, и контактов я не разрываю, но пойми ты уже наконец. Моё решение не подлежит обсуждению. Я сделал то, что было необходимо!

— Но не называешь причин, — настаивал он.

Повернувшись к нему в пол оборота, я внимательно посмотрел на бывшего магистерского чиновника. Он тоже переоделся, взял себе простую гражданскую одежду, и за отсутствием новой «маркировки», продолжал носить перстень на пальце.

— Последний раз. У нас с отцом разные цели, и совместное сосуществование просто невозможно. Я продолжу с ним контактировать, но на своих условиях. Если тебя это не устраивает, — я взмахнул рукой в сторону выхода. — Возвращайся к нему. Я сдержу слово, работа у тебя будет.

Дёрнувшись как удара, Михайлов поджал губы, нахмурился, но в «дуэли взглядов» я победил. Вместе со смирением, черты его лица разгладились.

— Я не собираюсь позорно сбегать, — уже спокойней произнёс он, заняв соседнее кресло. — Мы с тобой неплохо сработались, и ты парень перспективный. Просто эта поездка похожа на обычное ребячество. Поступок обиженного ребёнка.

— Я знаю, что такое ребячество.

— Если бы ты ввёл меня в курс дела… — он замялся, рассматривая свои ладони. — Ты вверяешь мне задачу, обеспечить твою безопасность, но не называешь врагов. У меня нет средств, меня не слушается даже дрянная девчонка, и я понятия не имею, откуда ждать опасности. Что, если господин граф оскорбится и пошлёт к тебе убийц? Мне считать его угрозой, или рассчитывать на сотрудничество с родом Ароновых?

— Отец не сунется. У меня есть то, что ему нужно.

Конкретика Саше уже не полагалась. Сделка, которую отец заключил без моего ведома, входила в список «секретов Рода». За неё я собирался выторговать свободу. Не только это место. Мне нужно время для исследования Вихря, автономность и полное отсутствие контроля. Решение уехать во многом способствовало этой задаче, Отец должен привыкнуть к тому, что мои действия сложно предугадать.

— И какой план?

— Вы с Аней осмотрите это особняк и территорию, составите план работ, а мы с Лерой поедем за исполнителями.

— Может лучше я? — с надеждой ухмыльнулся Михайлов, чуть ли руки не потирая. — Среди простых трудяг полно быдла, с ними нужно уметь себя поставить.

— Думаешь, они откажутся от работы?

— Ты же не от рода Ароновых туда едешь, а просто как Федя. Причём, довольно нищий Федя.

Игнорируя Сашино злорадство, я собрал в папку нужные документы, вернул остальные в сумку и громко окликнул Леру. Надо закончить с этим, сегодня я ещё хотел потренироваться, проверить, не зря ли добавил в «багаж» Анну Игоревну.

Дорога заняла у нас двое суток, и я не терял времени. Подав заявку, я исследовал местные законы, правила обучения и службы в дозоре. Принятое Ассамблеей графов соглашение, предписывало детям Одарённых отдавать год своей жизни во благо Империи. Практической пользы в этом было немного, закон создавали скорее с целью напоминать о том, кто стоит во главе государства.

С Академией всё просто, большинство подростков просто просиживали там штаны, предаваясь гедонизму и плотским утехам. Большинство предпочитало именно этот путь, потому что в дозоре у Вихря, изнеженных аристократов подвергали постоянной опасности. Да, много аристократов старого толка воспевали боевую доблесть, и воспитывали детей соответствующим образом, но на общем фоне это незначительное меньшинство.

В моём случае, служба была единственным вариантом не только из-за Вихря. Это не только возможность изучить свой дар и найти ключ к бессмертию. За службу полагалась солидная оплата, а деньги мне нужны как никогда.

— Едем?

Нетерпеливый голос Леры настиг меня возле автомобиля. На девушке поездка тоже отразилась, она приобрела небывалую до этого момента небрежность. Распущенные, наконец-то, волосы, прикрывали оголённые плечи, юбка с гольфами демонстрировала сильные бёдра, и только неизменные туфли на высоком каблуке остались от прошлого образа.

— Напомню правила, — сказал я, садясь за руль. — Говорить буду я. Даже если ситуация станет критической, ты не вмешиваешься.

— Но почему? — обиженно надулась девушка, щёлкая ремнём безопасности. Он так удачно лёг между стянутой майкой грудью… — Мне хочется размяться!

— Потому что парня, прячущегося за спиной девочки, никто не будет уважать. Я сам с ними разберусь.

— Саша сказал, там сплошные бандиты, — насупилась она, сложив руки на груди. — Я бы им задала.

— Будет ещё возможность, — туманно пообещал я. На местных я собирался опробовать один приём, который мы с Анной тренировали в пути. Эффективное, бескровное средство.

Вырулив на грунтовку, я свернул в сторону комплекса из нескольких трёхэтажных зданий. Что-то вроде городка при особняке. По бумагам, там проживало достаточно людей, чтобы обслуживать приписанную к «Приюту воина» территорию, но всем им нужно платить, а отец уже давно выбросил это место из платёжных ведомостей.