Сотни мыслей толпились в моей несчастной голове, сотни планов – Тина, Алия, я сам. Что же делать? Всё это кружилось, кружилось, кружилось…

Она же убьёт меня, если узнает!

Прекрасно это понимая, я дёрнулся вперёд и выбил кубок у Шериады из рук.

Наверное, в моей музыке в тот момент звенели литавры. Эхом их в реальном мире был стук кубка, покатившегося по полу. Отравленное вино впиталось в ковёр.

Я замер.

Королева откинулась на спинку кресла. На её губах играла расслабленная улыбка.

Помню, смотрел на неё тогда и думал: неужели эта хрупкая, сломанная женщина действительно сейчас меня убьёт?

Но что странно: я не сожалел. Ни капли. Если честно, я чувствовал облегчение. Я только что обрёк на смерть себя, Алию и, возможно, Тину. Но всё, что я чувствовал: облегчение.

- Я в тебе не ошиблась, - произнесла наконец Шериада. – Спасибо.

- Ты убьёшь меня? – выдохнул я.

- Убью? Элвин, я тебе только что душу открыла. Нет, конечно.

Я хотел было возразить… И тут до меня дошло.

- Ты знала. Ты знала!

- Что ты собираешься меня отравить? Конечно. Между прочим, дай мне кольцо, пожалуйста. Изучу на досуге. Яды моя слабость, - она тихо рассмеялась. – Элвин, я слышу всё, что сказано в Междумирье и Нуклии. От меня не скроют никакие барьеры.

- Но ты же чуть не выпила!..

Она пожала плечами и сказала так просто, словно это было самой естественной вещью на свете:

- Я тебе верю.

- Боже, - выдохнул я, сползая на пол, на колени. – Что я наделал…

- Ну, Элвин, тебе помогли, - улыбнулась она. – Ничего удивительного…

И замолчала. Сначала я не заметил: пытался унять дрожь.

А потом Шериада закричала, и ей вторил другой крик – снаружи, со стороны садов.

Я вскочил.

- Боги, не сейчас! – всхлипнула королева, повиснув на подлокотнике. – Только не сейчас!

Снаружи, в коридоре и на улице творилось что-то странное. Краем уха я слышал шум, крики, но королева сейчас волновала меня больше.

- Потайной карман… под вышивкой… Элвин, быстрее, умоляю!

Я сделал ей укол, и Шериада обмякла в кресле. Она тяжело дышала, а шум снаружи нарастал. Я бросился к балкону, но замер, когда в сантиметре от моего виска просвистел арбалетный болт и вонзился в спинку кресла, недалеко от плеча королевы.

- Закрой окно, - очень спокойно сказала Шериада. – Поставь щит и закрой окно.

Я смотрел в сад. Гвардейцы как будто сошли с ума: я видел выбежавшую с крыльца женщину в роскошном платье и троих гвардейцев, которые гнались за ней. Отголосок заклинания – невидимая людям схема повисла в воздухе, но что-то помешало ей напитаться силой. Какой-то барьер, я чувствовал его, но очень смутно. Кровь на белом мраморе двора и резко оборвавшийся крик. Всё это было похоже на кошмарный сон – настолько же невнятный и неуместный сейчас, в ночь бала.

- Элвин, немедленно поставь щит, закрой окно и подойди ко мне! – повторила Шериада.

Её голос хлестнул меня словно плетью. Ещё один арбалетный болт, увязнув в щите, рассыпался сверкающей пылью на мрамор балкона. Я торопливо закрыл окно и поставил ещё один щит.

- Подойди, - приказала королева.

На ватных ногах я приблизился к ней. Запертая дверь содрогалась от ударов.

Шериада заставила меня наклониться, вынула из ворота мою подвеску и вымазала её кровью – вместе с рубашкой. Я вздрогнул, заметив рассечённое запястье королевы. Кровь толчками выливалась из раны и стекала на пол.

- Мой брат. Элвин, ты слышишь меня? Мой брат. Иди к нему. Элвин!

Я смотрел на кровь, и тогда Шериада, скривившись, подалась ко мне, коснулась кончиками окровавленных пальцев виска – я отшатнулся, а перед глазами мелькнул сначала коридор, потом дверь с гарцующим единорогом, которая точно так же содрогалась от ударов, как наша.

- Элвин, пожалуйста, - выдохнула Шериада. – Помоги ему.

Её голос срывался, а кровь по-прежнему капала на ковёр. Она сверкала золотом, а на голове королевы подрагивал, проявляясь с каждым мгновением всё чётче, как плохая иллюзия, Венец.

Я глубоко вдохнул, повернулся к двери и направил через неё духов. Они бесплотны, такие вещи, как, например, стены, им не помеха.

- Молодец, - прошептала Шериада и потеряла сознание.

Удары в дверь прекратились. Я до крови укусил губу, потом достал кинжал и уколол остриём палец. Лучшие щиты всегда создаются на крови. А оставлять королеву одну в таком состоянии среди хаоса, в который, похоже, превратился бал, было бы глупо. Раз уж её убил не я, то чёрт возьми!..

Потом, держа кинжал наготове, я открыл дверь.

Духи роились вокруг лежащих на полу гвардейцев. Я заметил шлейф ментального заклинания типа «цепь». Такое накладывают на одного, а оно потом, как болезнь, распространяется на других похожих жертв. Чтобы его снять, нужно найти «нулевого пациента», первую жертву. И это мог быть кто угодно.

Поэтому я просто запер дверь, оставил духов и поспешил дальше по коридору – где-то там впереди как раз ломали дверь. Наверняка ту, что мне нужна.

Это оказалось пострашнее испытания. Шум из бального зала пугал и не давал сосредоточиться – кажется, внизу крушили мебель и пытались выбить двери. То и дело слышался звон разбитого стекла и крики. Как я позже узнал, обычное дело для Нуклия – ни один бал, тем более, празднующей перемирие с демонами, не обходится без подобной «гулянки». Гости прячут под парадными костюмами оружие и артефакты – не потому ли те же пояса-корсеты вошли в моду? И празднично, и уложить туда можно при некоторой сноровке целый арсенал.

Сейчас, вспоминая, я удивляюсь, как легко мне удалось справиться с гвардейцами. Несчастную дверь они к тому моменту почти в щепки разнесли. Ещё бы, впятером её ломали, а уложил их всего лишь один дух, внушивший каждому желание немедленно вздремнуть.

Я сломал то, что осталось от двери, ворвался внутрь и сначала подумал, принца здесь нет. Когда ты волшебник и находишься с Лэйеном в одной комнате, у тебя появляется мерзкое чувство пустоты: магия пропадает. Ничего подобного я сейчас не ощутил. Если бы не украшенный знакомой вышивкой клочок ткани, я бы Лэйена в лежащем навзничь человеке и вовсе не узнал.

А потом склонившаяся над ним фигура атаковала меня низшим демоном. Как на занятиях Байена. Я машинально поставил щит, демон исчез, а чёрный на фоне разбитого окна силуэт выпрямился и выдохнул:

- Элвин?

Я узнал его по заклинанию, как, уверен, и он меня. В гостиной было слишком темно, пока Нил не зажёг светлячка. Тот взмыл к потолку, и в неверном тусклом свете я рассмотрел принца – это действительно был он, без сознания. Богато расшитый камзол весь выпачкался в крови.

А Нил прижимал ритуальный кинжал к запястью и потрясённо смотрел на меня.

Что-то оборвалось внутри в тот момент. Какая-то часть меня всё ещё ждала, что всё это не по-настоящему. Как на испытании, как с Билайей, Нил только притворяется, не более того…

- Ты не убил королеву, - тихо сказал он. И болезненно улыбнулся. – Конечно, ты не смог. Но почему тогда здесь ты, а не она?

Сглотнув, я сделал шаг к распростёртому принцу.

- Нил, не надо.

Он покачал головой.

- Мне пообещали свободу, Элвин. Я не перед кем больше не буду становиться на колени. Прости.

Горло сдавило. Я поднял собственный кинжал. Руки тряслись.

- Не заставляй меня. Пожалуйста.

- Брось, Эл, мы же оба знаем, что ты мне не соперник. С ними всё равно будет покончено. Просто не мешай, - сказал Нил, глядя мне в глаза.

И порезал своё запястье.

- Был не соперник, - выдохнул я, ставя щит.

Его заклинание ударилось в него, но пробить не смогло. Впрочем, Нил как будто и не слишком старался. Он пожал плечами, глядя, как мерцает в воздухе мой щит, и рывком опустил руку с кинжалом, целясь в горло принца. Зачем колдовать, если можно просто убить?

Ахнув, я бросился вперёд, прекрасно понимая, что не успею: Нил стоял слишком близко к Лэйену, а нас разделяла целая комната.

Кинжал чиркнул по коже принца, оставив тонкую царапину – а сам хумара, закатив глаза, без сознания повалился на пол.