- Но я же ничего не чувствую!

Про печать всегда говорили так, словно для волшебника это смерть. Хотя ученики подчинялись наставникам, и зазорным это не считалось. Но если друг другу!.. Однако, может, унижение только моральное? Если так, я его переживу. Но погодите… Подчиняться Криденсу?!

- А ты и не должен. – Нил нахмурился. – Это знак хозяина.

- Хозяина чего?

- Волшебника. Раба, если тебе так угодно. Элвин, что произошло? Кого ты подчинил?

- Я подчинил?!

- Да. – Нил обернулся и быстро вытащил из стопки книг самую толстую. Пролистал, показал мне. – Смотри.

Перед глазами плыло. Я подчинил Криденса? Я подчинил Кри… Я подчинил Криденса!

На странице красовались те самые знаки – я прижал запястье к пожелтевшей от времени бумаге и долго, минуту за минутой сравнивал, не в силах поверить.

- Но этого не может… Не может… быть…

Да нет – может. Криденс мечтал меня «выпить». Волшебники ставят печать именно для этого: волшебный раб – это ещё и волшебный сосуд с магией. Раз Криденсу запретили меня убивать, а я нужен был лорду Виету покорным, значит…

Значит, Криденс хотел наложить на меня печать подчинения чужими руками. Наверное, есть способ передать своего раба другому. Наверное, именно так тот заколдованный гвардеец-полукровка и сделал бы. Криденс наверняка убил бы его потом, а меня…

А я бы подчинялся Ворону, и клятва силы ничего бы не значила. Печать отменяет все клятвы. Это было написано в книге как раз под знаками.

Меня разобрал смех. Да такой, что слёзы из глаз прыснули – я хохотал и не мог остановиться. Это и правда было весело: Ворон угодил в свою же яму! Да от кого – от ничтожества, которого он презирает! Ну разве не смешно?

На самом деле, совсем не смешно.

- Ори, пожалуйста, принеси успокоительное, - попросил Нил. – Эл, иди-ка сюда.

Он забрал у меня книгу, потом обнял – как Рай когда-то, крепко-крепко – и держал, пока Ори не принёс бокал со свежим зельем, ещё горячим.

Я всё ещё смеялся, а Нил меня уговаривал:

- Вот и славно… Пей, Эл. Пей-пей. Молодец…

Ори взволнованно смотрел на меня, а потом поскорее забрал бокал – наверное, боялся, что я его разобью.

- Рассказывай, - потребовал Нил, когда мне стало легче. – Кого ты подчинил?

- Я не подчинял! Оно… само…

- Да? Нашёлся маг, который бросился тебе под ноги и потребовал стать его господином? Или её? – Нил задумчиво потёр переносицу и внимательно посмотрел на меня. – В «неё» я, пожалуй, даже поверю.

- Да нет! Не так всё было! Это отражатель – я просто отразил заклинание, чужое, я не знал, какое, я просто отразил…

- Элвин, может, ещё зелье? Или ты всё же готов рассказать по порядку? Чьё заклинание ты отразил?

Я рассказал. Сбивчиво, сухо, кратко, но в конце Нил смотрел на меня огромными глазами.

- Почему ты не рассказал куратору?

Я снова был близок к истерике.

- Что? Что мне приснился сон?

- Вещий сон, Эл! Здесь это равносильно уже свершившемуся преступлению.

- И что бы Рэми сделал?

- Очевидно донёс бы Повелительнице, раз тебя собирались использовать против неё.

Об этом я не подумал. То есть… О Повелительнице я не думал вообще – мне важнее было остаться в живых и, желательно, не по уши в интригах.

С первым вроде порядок, а вот со вторым…

- Ещё не поздно, и это придётся сделать, - добавил Нил. – Отправь ему сообщение. Но сначала нужно забрать Криденса. Где ты его оставил? Расскажи поточнее.

- Забрать? – Меня снова пронзил страх. – Пусть убирается к своей семье!

- Элвин. - Нил взял меня за руки, заставляя смотреть в глаза. – Печать так не работает. Криденс теперь зависит от тебя. Ты понимаешь? Физически зависит. Когда печать только-только накладывают, волшебнику нельзя даже отлучаться от своего господина. Ты оставил Криденса в другой части Междумирья. Если он ещё не в коме, то ему повезло.

Я похолодел. Что бы Криденс ни делал, каким бы мерзавцем ни был, я не желал ему смерти!

- Вот что мы сделаем, - продолжал Нил. – Я сейчас отправлюсь за целителями. От твоего имени. А ты – за Криденсом. Быстрее, если не хочешь, чтобы он умер. Ори, приготовь, пожалуйста, спальню Элвина…

Дальше я не слушал. Образ дрожащего Криденса на мостовой и так был слишком свеж в моей памяти.

Пожалуй, даже к Алии я сегодня утром так не спешил.

Криденс скорчился у стены и, казалось, не дышал. Гвардейца-полукровки нигде не было видно – как я позже узнал, для него местные жители вызвали целителя. А вот «запечатанному» магу помогать не стали – не их это дело. По нуклийским законам забота о таком волшебнике целиком ложится на плечи запечатавшего.

Одного Криденса, впрочем, не оставили. Улица хоть и была спокойной, но лежать на мостовой одетым в жемчуга и алмазы не стоило. К этим самым жемчугам как раз примерялись трое, не в чёрном, значит, не маги, но на бродяг непохожие – это всё, что я успел заметить.

Как любой уважающий себя нуклийский волшебник при встрече с распоясавшимися людьми, я даже думать не стал. На Острове такие воры могли легко превратиться в убийц, а при виде опасности у меня за прошлый месяц выработался один-единственный рефлекс: бей. И посильнее.

Ладно хоть демона не вызвал… Дух воров спугнул – я по привычке отдал приказ не убивать. И не смотрел, что с ними стало, потому что Криденс и правда не дышал.

Я уже говорил, что каждый спутник владеет азами первой помощи? В Арлиссе на занятиях по целительству азы превратились в крепкие знания: я хорошо представлял себе, что такое непрямой массаж сердца.

И мне до сих пор интересно, Криденс ожил от него или от моих прикосновений? Наверное, можно было просто держать Ворона за руку – оклемался бы.

Но хоть рёбра я ему не сломал…

В любом случае Криденс наконец задышал. Я засучил рукава – если прикосновения, как писалось в той книге, следовало понимать буквально, то контакт кожа к коже Виете сейчас был необходим. Потом я кое-как взвалил Ворона себе на спину и потащил к порталу.

Какой же Криденс был тяжёлый! В Арлисс я его буквально приволок – и это с учётом порталов.

Целительница, ждавшая нас вместе с Нилом, ничего не сказала, только красноречиво посмотрела. Мне к тому моменту было всё равно – волноваться за день я устал. Поэтому просто следил, как она хлопочет вокруг Криденса и всё в толк не мог взять, почему она магию не использует?

- Потому что нельзя, - объяснил Нил. – В первые часы после наложения печати чужая магия, даже целительская, убивает. Эл, давай, вспоминай уроки.

Как бы и моя магия Ворона окончательно не добила!

Куратора вызвал я. Мастер Рэми явился моментально, несмотря на поздний час, взглянул на Криденса, хмыкнул: «Допрыгался». А потом поинтересовался у меня:

- И что ты хочешь?

Я коротко пересказал ему всю историю. Мастер молча выслушал, наблюдая за целительницей и Криденсом – тот, кажется, потихоньку приходил в себя. Но не просыпался.

- То есть, ты хочешь его освободить?

- Конечно!

- Подумай ещё, Элвин. Криденс пока не настолько силён, чтобы постоять за себя. Отец его убьёт. Или братья. Неважно – но убьют точно.

Я опешил.

- Но почему? Они же семья!

- Они нуклийская семья, Элвин. Семья нуклийских волшебников, один из которых стал рабом одногруппника. Теперь Криденс – позор их рода. Его убьют хотя бы за это. А также за неудачу и… Я донесу Повелительнице, но она защитит только тебя. Поверь, чем меньше волшебников из семейства Виета останется в живых, тем ей лучше. Мне почему-то кажется, ты не желаешь Криденсу смерти, поэтому подумай хорошенько, прежде чем его освободить.

- Но… Что же делать? – вырвалось у меня.

Мастер Рэми посмотрел снисходительно и ответил:

- Владей и пользуйся. Да, Криденс не покорен, но он опытен. Поверь, опытный нуклийский маг с лёгкостью поможет тебе освоиться в этом мире. И с магией у тебя больше проблем не будет, - мастер с улыбкой покачал головой. – Если это всё – то доброй ночи.