— Допустим, — процедил я. — Значит, план созрел давно.

— Вот тут я тебя разочарую. На самом деле, совсем недавно. В тот самый день, когда Тимур пришел и объявил о том, что скоро отправится на дебютную межмировую практику. Тогда-то все винтики и шестеренки в моей голове и встали как надо. Ну а дальше началась подготовка, изучение самых отдаленных Обособленных миров. Аве-Ллар оказался одним из немногих подходящих вариантов…

— А ты не думал, что я мог погибнуть там в первый же день? — я начал закипать. — Ладно, на меня тебе плевать, но ведь тогда твой план уже не был бы таким блестящим.

— Думал, Артем, думал. Но вот беда: единственное, что удалось узнать об Аве-Лларе, — это то, что он пригоден для жизни человека. Обо всем остальном — и уж тем более о монстре-Луне — я не имел ни малейшего понятия. Именно поэтому с дядей Бором получился… гм… такой конфуз.

— Ты называешь гибель человека конфузом? — голос дребезжал от гнева.

— Ой, да перестань, не цепляйся к словам. Понятное дело, что для тебя я — мерзавец, расчетливое чудовище. Пусть так. Но вот что я скажу, Артем… Когда речь идет о крупном бизнесе и огромных деньгах, невозможно оставаться чистеньким. Твой отец, к слову, тоже отнюдь не благородный рыцарь в сияющих доспехах. Сейчас — возможно, но в начале карьеры он жрал конкурентов как самый настоящий хищник.

— Думаешь, я поверю?

— Как хочешь, Артем. Я говорю то, что есть, поскольку многое видел сам. Мы ведь с Игнатом ровесники и знаем друг друга очень давно. Вместе учились, вместе поднимались. Друзьями мы не были, но сотрудничали. Так что…

— Понятно. Вместо того, чтобы признать вину, ты решил перевести стрелки на другого. Ожидаемо.

— Не в этом дело. Я хочу донести до тебя одну простую мысль. Любой пойдет по головам ради защиты своих интересов. Этот принцип действует еще с тех времен, когда сама Вселенная была неразумным младенцем. И с любым видом, живущим в многообразии ее миров.

— Ну да, ну да… — я скептически посмотрел на Альгенштейна. — Сейчас начнется… Разве задумывается лев над тем, что чувствует антилопа, когда вонзает зубы ей в шею?.. И все в таком духе, верно?

— Верно, — Альгенштейн улыбался. — Но за примером так далеко ходить не надо. И я сейчас не на себя намекаю.

— Что ты имеешь в виду?

— Кое-что, что произошло совсем недавно. Вряд ли в «Кастодии» ты думал о чем-то еще, кроме своих родителей, когда орудовал черной магией налево-направо. Тебе ведь не было никакого дела до тамошних охранников, до того, что у них тоже есть семьи и друзья. Да ты даже своего человека вывел из игры.

— Вывел из игры — не означает убил. Я действовал предельно осторожно и только лишал противников сознания. Уверен, сейчас они все пришли в себя.

— А если нет? Ты использовал силу, о которой, как мне кажется, знаешь не очень много. Что если любое ее воздействие, даже самое пустяковое, будет иметь страшные последствия? Вижу, ты немного побледнел. А все почему? Потому что задумался об этом только сейчас. И только потому, что я поднял этот вопрос. В противном случае ты бы продолжал размышлять только о своих родителях и о том, как попасть в Аве-Ллар раньше них. Думаю, сейчас ты не будешь обвинять меня в неправоте.

— Не буду, — стараясь говорить спокойно, ответил я. — Тут ты полностью прав.

— То-то же. Собственные интересы превыше всего — и это аксиома, мой юный друг. К тому же, очень скоро тебе предстоит лицезреть наглядную демонстрацию этой аксиомы.

Я с подозрением уставился на Альгенштейна.

— О чем ты?

— Мы почти у цели. Однако тайник с Телепортом, как я уже говорил, спрятан очень надежно. И чтобы добраться до него, придется сделать кое-что малоприятное.

Четверть часа мы провели в молчании. Мысленными приказами Альгенштейн направлял «дельфинов» в нужную сторону, а добравшись до огромной трещины в земле, велел им остановиться.

— Последний этап, Артем, — сказал он, слезая со своего существа. — Но к нему нужно немного подготовиться. Это и будет то неприятное, о чем я говорил.

С этими словами Альгеншнейн заставил обоих созданий перевернуться на бок и замереть. А затем при помощи простого режущего заклинания вскрыл им животы. Те, похоже, были под действием какого-то заклинания, поскольку никак не отреагировали на боль.

— Как ты, наверное, догадался, нам нужно вниз, — начал он объяснять. — Но есть одна проблема. Внимательно осмотри разлом и подумай, в чем она заключается.

— Здесь повсюду норы, — ответил я, скользя взглядом по стенам трещины, на которых темнели сотни черных дыр.

— Верно. И их обитатели очень не любят чужаков. Но проблема решаема. Во-первых, те твари практически слепы. Во-вторых, у них превосходное обоняние. Ну а в-третьих, они, — Альгенштейн присел над одним из «дельфинов» и похлопал его по выпуклому боку, — являются главными врагами для жителей разлома. Причем такими, к которым лучше не приближаться.

— Кажется, я начинаю догадываться, — произнес я, мрачно глядя на распоротые животы тварей и выглядывающие оттуда глянцевые внутренности. — Мы должны пахнуть как они. Тогда спуск в разлом станет безопасным.

— Будь мы в академии, я бы поставил тебе «отлично», Артем, — Альгенштейн довольно улыбнулся. — Ты прав. У этих существ есть специальные пахучие железы. Обмажемся ими — и порядок.

На то, чтобы извлечь нужные органы из утробы «дельфинов», Альгенштейну понадобилось не больше пяти минут. Сами железы напоминали бурые грозди винограда и пахли… мягко говоря, отвратительно. Очень похоже на запах тварей Монстролуния, когда те начинали разлагаться.

— Прошу, Артем, — все так же с улыбкой Альгенштейн протянул мне одну из желез. — Это, конечно, не совсем гигиенично, но необходимо.

Процесс «обмазывания» не занял много времени. Это было тепло, мерзко, липко и вонюче.

— Старайся, Артем, старайся, — наставлял Альгенштейн, тщательно водя склизкой «гроздью» по лицу, плечам, груди и рукам. — Иначе рискуешь найти последний приют в желудках обитателей разлома. А тебе еще Аве-Ллар спасать и монстра-Луну убивать.

Наконец он счел, что мы оба готовы, и дал команду к спуску. Использовав немного энергии из Ореола для собственных рук и ног, чтобы удерживаться на земляных стенах, я вслед за Альгенштейном нырнул в темную утробу разлома, в которой обитали пока что неизвестные мне твари.

Надеюсь, таковыми они и останутся.

Кошмар начался всего лишь через минуту после того, как мы с Альгенштейном начали спуск.

Сначала разлом затопило мерзким визгом. Поначалу негромкий, тот нарастал с каждым мгновением. А затем из нор показались обитатели этого места и начали кружить возле нас.

Довольно крупные, размах крыльев не меньше полутора метров, они одновременно напоминали летучих мышей и длинноклювых птиц. И, судя по всему, тоже были слепы, как и их главные враги — «дельфины». Глаза если и присутствовали, то я их не заметил.

«Вас еще тут не хватало…» — мысленно прорычал я, прижимаясь к земляной стене.

Появление тварей основательно замедлило спуск. Хорошо еще, что те лишь пытались напасть, но, не долетев до нас с Альгенштейном пары метров, тут же меняли направление. Похоже, они действительно очень боялись существ, похожих на дельфинов.

— Что, Артем, не нравится? — усмехнулся Альгенштейн. — Уж извини, тут всегда так. Но ничего, минут двадцать-тридцать — и будем внизу.

Я не ответил. Был занят кое-чем другим: сдерживал силу монстра-Луны, что буквально рвалась наружу, стремясь дотянуться до крылатых уродцев и уничтожить. Чувствую, дай черной магии волю — и она здесь так разгуляется…

Но нельзя. Имелся серьезный риск потерять над ней контроль. Да, я разбавил «подарок» огромной небесной твари собственной силой — чистой и куда более управляемой, но все же, все же… Волка можно кормить сколько угодно, но он все равно будет смотреть в лес. Так и здесь.

Твари продолжали кружить и оглушать меня и Альгенштейна верещанием. До дна разлома оставались еще сотни метров. Мы же преодолели всего полторы-две. Если так пойдет и дальше, то спуск займет куда больше времени, нежели двадцать-тридцать минут.