Сначала было ощущение, что череп превратился в кастрюлю, а мозг вот-вот закипит.

— Спокойнее, — повелительным тоном произнес чародей, когда я не выдержал и вздрогнул. — Ничего страшного мы с вами не делаем, а ощущения — это просто ощущения.

Мысли путались, голова кружилась, и я был рад, что руки и ноги пристегнуты. Иначе бы рванул вперед или в сторону, после чего наверняка бы натолкнулся либо на менталиста, либо на оборудование. Или же просто грохнулся об пол и разбил голову.

«Терпи», — твердил я себе, продолжая ощущать «кипение» мозга.

Вскоре это чувство начало сходить на нет, уступая место другому — не менее неприятному.

Если бы я не знал, что маг воздействует на меня исключительно заклинаниями, то решил бы, что он решил залезть пальцами мне в глазницы. Веки словно оттянулись, а на оба глаза надавили, при этом проникая все глубже и глубже в голову.

— Спокойнее, — повторил менталист и усилил напор, отчего я зашипел. — Полдела сделано, я уже вижу нужную мне… гм… сценку.

«Сценку? — мысленно повторил я. — Они здесь так воспоминания называют? Оригинально».

Забравшиеся в мою голову «пальцы» наконец остановились. Правда никуда не делись.

— А вот и оно, — задумчиво пробормотал маг. — Довольно большое, доставать придется долго и осторожно.

Я лишь покрепче впился пальцами в подлокотники и стиснул зубы, а менталист с едва слышным «поехали» начал извлекать разговор с дядей Бором и Альгенштейном.

— Включайте аппарат, — сказал он ассистентам. — Сейчас пойдет.

«Пальцы» словно уцепились за что-то в моем мозгу и стали вытягивать. Обратно через глазницы. Я не выдержал, зашипел, а из глаз брызнули слезы.

«Или кровь?» — невольно подумал я, ощущая, что боль в голове и глазах становится все сильнее.

— Тише, тише, — сосредоточенно приговаривал маг. — Это просто ощущения. Да, неприятные, но вреда они никакого не несут. К тому же, скоро все закончится.

Насчет скоро менталист явно погорячился. Записанное с помощью «Меморабилиума» ощущалось как огромная шипастая заноза, засевшая в мозгу, и вытягивали ее, как мне казалось, не меньше получаса. Медленно, по миллиметру, иногда останавливаясь.

— Ну вот и все, — тот же равнодушный голос, и сразу за ним — мгновенное облегчение. Боль и давление схлынули, позволяя расслабиться. — Воспоминание извлечено, помещено под надежную защиту и может быть представлено в предстоящем судебном разбирательстве.

Я осторожно разлепил веки. Несколько секунд перед взором все плыло, отчего заломило виски, но секунд через пять и первое, и второе прошло.

— Извлечение заняло четыре минуты и сорок шесть секунд, — произнес маг, стоя в паре метров от меня. Уверен, во время всей процедуры он находился там же, так что ощущения будто его пальцы достают до моего мозга через мои же глазницы и впрямь были «просто ощущениями». — Довольно неплохой результат, особенно если учитывать, что вы у нас впервые.

«Впервые, — мысленно ответил я. — И надеюсь, в последний раз».

Чародей усмехнулся, и у меня возникло ощущение, что он прочитал мои мысли. Как бы там ни было, ассистенты уже убирали шлем с моей головы и расстегивали замки на руках и ногах.

— Если голова не кружится, можете подниматься, — сказал менталист, отступая к стене.

Голова слегка кружилась, но я решил не обращать на это внимания. Находиться здесь лишние минуту-другую совершенно не хотелось, даже учитывая, что Процедура Извлечения уже позади. Так что, зачерпнув из Ореола немного силы, я встал и сделал несколько шагов, жадно глядя на выход. Хотел уже сказать чародею «всего доброго» или что-то в этом роде, но тот опередил:

— Артем, — впервые в его голосе ощущались эмоции. Нерешительность и… сочувствие что ли?.. Это удивляло, а маг продолжил: — Я уже просмотрел ваше воспоминание во время извлечения. И могу сказать, что оно одно из самых тяжелых. Не в плане объема и продолжительности, а…

— Я понимаю, — кивнул в ответ.

— Предательство — один из самых страшных ударов, Артем, — менталист посмотрел мне в глаза. — И то, что вы оправились от него и продолжаете жить дальше, говорит о многом. Вы сильный человек и наверняка талантливый маг.

— Благодарю вас, — на этот раз я слегка поклонился и наконец отправился к мапе и папе.

Вскоре мы уже сидели в машине и медленно ползли вперед, являясь частью довольно серьезной пробки.

— Как ты, Тема? — в очередной раз спросила мама, с тревогой глядя на меня и зачем-то трогая мой лоб, словно из-за Процедуры Извлечения я мог затемпературить.

— В порядке, — я заставил себя улыбнуться, хотя настроение было паршивым. Точнее — я был опустошен, но это как раз-таки из-за визита в «головомойку». Эмоциональная опустошенность являлась одним из побочных эффектов. — Думал, будет хуже. Не такая уж неприятная вещь оказалась эта Процедура Извлечения.

Да, иной раз, чтобы родным было спокойнее, приходится и лукавить.

— Зато теперь мое воспоминание в надежном месте, — добавил я, когда мы в очередной раз остановились, но уже перед самым светофором.

— Это верно, — согласился папа. — Более того, как только его посмотрят соответствующие люди, к поискам Альгенштейна подключат дополнительные силы. Его официально признают преступником и объявят в межмировой розыск.

— Жаль только, что это не дает стопроцентной гарантии, — мрачно пробормотал я, — что его поймают.

— Ты прав, Артем. Существует немало магов-преступников, которые скрываются от закона годами, а то и десятилетиями. Однако они вынуждены прятаться, причем в таких уголках Вселенной, куда по доброй воле не сунется ни один здравомыслящий человек. К тому же, все активы Альгенштейна будут конфискованы, а его люди… В общем, за ними установят круглосуточное наблюдение, на них наложат всевозможные контролирующие чары и так далее. Их свяжут по рукам и ногам, практически лишат возможности связаться со своим боссом, так что, думаю, можно сказать, что мы практически в полной безопасности. Сейчас Альгенштейн не в том положении, чтобы мстить. Он всегда отличался осторожностью.

— Хорошо если так, — печально вздохнула мама, поглаживая меня по голове. — Очень хочется вернуться к прежней жизни, до того, как Тема отправился на эту проклятую практику.

Тут я был полностью согласен, но не мог не признавать, что желание у мамы крайне сложное. Точнее — из области фантастики.

— Послушай, пап, — произнес я через некоторое время. — Раз ты говоришь, что вскоре нам практически ничего не будет угрожать, может быть, я могу вернуться в академию? Честно говоря, от безделья уже тошно.

— Прекрасно тебя понимаю, — отец усмехнулся. — Вернуться домой и сидеть в четырех стенах, ждать у моря погоды… — почему-то после его слов вспомнилось Кровавое Море, тысячи напряженных аве-лларцев и баррикады, которые мы подготовили, чтобы встретить измененных черной магией рыб и морских животных. — Я бы и сам долго такого не выдержал. Но прошу: потерпи еще немного. Пока на поиски Альгенштейна направят больше ресурсов, пока за его людьми установят наблюдение… На все это потребуется время.

— Хорошо, — я кивнул, со смешанными чувствами провожая взглядом небоскреб из стекла, бетона и металла, в котором располагалась Московская академия магических наук. От нее до нашего дома оставалось не так уж долго ехать. — Если нужно — потерплю. Но тогда другой вопрос. Что делать с Аве-Лларом? Жители этого мира в беде, туда нужно отправлять магов и… И просто спасать.

— Да, Артем, я не забыл. И очень скоро, как я надеюсь, мы соберем совет по этому вопросу. Тебе, кстати, тоже предстоит принять в нем участие. И рекомендую как следует подготовиться, поскольку вопросами тебя замучают основательно.

— Это пустяки. Главное, чтобы потом собрали команду сильнейших магов, отправились туда и… — дальнейшее развитие событий виделось мне очень размыто. Безумно хотелось верить, что с монстром-Луной действительно можно покончить. Или хотя бы погрузить его в спячку. Или снабдить аве-лларцев средствами, которые помогут им на порядок легче расправляться с чудовищами. — Чтобы там все было хорошо.