Вспышка чего-то злого превращает его улыбку из вежливой в искривленную менее чем за десять секунд. Раздражение от моего отказа отразилось на его лице, но вскоре оно исчезло, и его обычное очаровательное лицо вернулось на место.

— Может быть, тогда в другой раз, — усмехается он, — вы, дамы, будьте в безопасности сегодня вечером, я уверен, что увижу вас где-нибудь.

Так же быстро, как он появился, он ушел. Исчезновение в толпе карнавальных гостей.

Вместе мы пробираемся через остальные аттракционы, у меня почти кружится голова от того, сколько раз я смотрела Лиру на Tilt-A-Whirl. В любом случае мы веселились, наслаждаясь тем, что ночь начала становиться немного холоднее.

Я стояла возле уборной, ожидая Лиру, листая телефон, когда от ощущения, что за мной наблюдают, волосы на затылке встали дыбом. Я поднимаю глаза, глядя сквозь толпу передо мной, но не видя никого, кто смотрел бы на меня.

Ощущение того, что кто-то обвивает мою руку рукой, приводит меня в состояние повышенной боевой готовности.

— Не кричи. — Я слышу шепот на ухо.

Меня отбрасывает назад, тянет к задней части здания туалета, подальше от шума карнавала. Я чувствую, как его тело прижимается к моему, прижимая меня к стене кирпича. Мгновенно успокаивает запах гвоздики и специй.

— Я не могу бросить Лиру. Я шепчу, впиваюсь руками в кожу его куртки, пытаясь создать пространство между нами.

— Ребята будут с ней, пока мы не закончим. — отвечает Алистер, его тело защищает меня от любого, кто может пройти здесь мимо нас.

Наши взгляды встречаются, и на наших лицах появляются одинаковые ухмылки. — Я думала, ты не ходишь на школьные мероприятия. Я настаиваю.

— Рук хотел торт-воронку.

Это последнее, что он говорит мне, прежде чем прижимается своими губами к моим в обжигающем поцелуе, который выжигает все мои мысли. Я таю, как лед на горячем асфальте, когда его тело изгибает меня назад, позволяя мне чувствовать каждую мышцу на своей мягкой коже.

Мои пальцы вцепились в воротник его кожаной куртки, притягивая его ближе ко мне. Потребность чувствовать его везде.

Еще один удар. Еще один.

Я повторил это в уме.

— Только ради Рука, да? Я шепчу, когда наши губы расходятся.

Он прикусывает мою нижнюю губу зубами, прежде чем погрузить голову в изгиб моей шеи, заставляя меня громко задыхаться, когда его влажный язык пробегает по моей шее.

— Только для Рука. — Он хмыкает.

— Лжец. — Я нежно стону, опуская руки на его подтянутый живот, пальцы прокрадываются к краю его рубашки, чтобы коснуться его голой кожи, которая горит под моими прикосновениями. Он всегда такой теплый. Все время в огне.

Улыбка на его губах становится все шире, когда он проводит губами по моему горлу. — Правда? Он грохочет таким низким голосом, что молния поражает мое сердце.

— Пожалуйста.

Мой голос звучит более требовательно, чем я ожидала, но, думаю, это все, что я действительно хотела от Алистера. Была ли правда, ответы, чем-то, что доказывало, что это было больше, чем какой-то секс-фестиваль. Что я была для него чем-то большим, чем невидимая бедняжка, которая была легкой проституткой.

— У меня есть кое-какие дела, о которых нужно позаботиться сегодня вечером, но сначала мне нужно попробовать тебя на вкус. Хотел привести голову в порядок. И мне нужно у тебя кое-что спросить, — начинает он.

— Каким средством для душа вы пользуетесь? —спрашивает он, вдыхая меня так, будто я лучший сорт кокаина, который он мог достать.

Я не могу сдержать смех, который вырывается из моих уст: — Что?

— Что это за запах от тебя все время. Это как гребаные цветы.

То, как он проводит кончиком носа по венам на моей шее, заставляет меня дрожать в его объятиях.

— Это тьфу, — я спотыкаюсь, когда его руки падают на мои бедра, проводя по ним круговые движения, — масло. Черная смородина и орхидея. Я думаю.

Делается мысленная пометка продолжать использовать этот аромат, пока мы стоим там, руки тянутся к открытой коже, притягивая друг друга ближе, короткие вдохи, нежные стоны, когда мы возбуждаем друг друга.

Я любила это. Я хотела, чтобы этого было достаточно, но, когда моя голова прислоняется к стене, мой мозг не дает мне сосредоточиться. Что он имеет в виду под чем-то, о чем нужно позаботиться? Что он собирается делать?

Этого не могло быть достаточно для меня. Мне нужно было больше. Мне нужны были ответы.

Я хотела быть эгоистом, потому что хотела всего Алистера. Не только кусочки.

Прижимаю руки к его груди и слегка толкаю, оставляя между нами пространство. — Алистер, подожди… — начинаю я, сглатывая нервы в горле.

— О чем ты собираешься позаботиться сегодня вечером?

Я совершаю ошибку, соединяя свои глаза с его. Темные, насыщенные, горькие карие глаза, которые напоминают мне свежую землю после сильного дождя. Такие темные, что они чернильные, почти черные, полные глубины, которую я даже не могу понять.

Вожделение, окрашивавшее их, начинает терять свой блеск, и я знаю, что он понимает, о чем я прошу.

— Не. — Он говорит, качая головой: — Не делай этого прямо сейчас.

— Это из-за Роуз? Вы пойдете в полицию по поводу того, что мы нашли на флешке, и собираетесь сдать мистера Уэста? Это то, что ты собираешься делать?

Его руки убираются с моего тела: — Об этом позаботились.

— Как? Ты кому-нибудь рассказал? Я настаиваю: — Мне нужно знать, что что-то делается, там, вероятно, сотни пропавших девушек. Это улики, необходимые людям для раскрытия нераскрытых похищений! Ты должен что-то сказать. — С тех пор, как я увидела это видео, у меня в голове что-то гудело.

— Ты не являешься частью этого. Ты сделала свою работу, и теперь она обрабатывается. Это все, что тебе нужно знать.

Я хмурю брови: — Это все, что мне нужно знать? Ты чертовски шутишь? Я взломала сейф ради тебя! Меня могли исключить, черт возьми, арестовать! Я заслуживаю знать!

То, как он отходит от меня, как будто я сделала его больным, как эта острая боль пробегает по моей груди, как медузы обвивают свои щупальца вокруг твоего тела, прежде чем ударить тебя током, я уже чувствую жжение.

— Нет, ты взломала сейф, потому что я тебя шантажировал. Не веди себя так, будто сделал мне одолжение, Брайар.

— Ты серьезно? Я выплюнула, после чего раздался резкий смех: — Вот как ты собираешься об этом говорить?

— Что вы ожидали? Мы начинаем трахаться, и я должен объяснить тебе все, что я делаю?

Я вздрагиваю от того, насколько резок его тон, насколько резки его слова.

— Я тебе ничего не должен. Если ты ищешь парня, который назовет тебя красивой и скажет, что именно из-за тебя он верит в любовь, тебя ждет грубое пробуждение, потому что это не я. Это, — он проводит пальцем между нами двумя, — секс. Вот и все, просто секс. Не пытайся убедить себя, что это что-то большее.

Я думала, что в тот момент, когда мое сердце разобьется, это будет громкий грохот в моей груди. Что это вызовет такой переполох, как если бы стекло разбилось об пол.

Это не так. Вместо этого это был безмолвный момент траура, когда осколки разваливались. Не должно было быть причин, по которым я была так затронута этим.

Почему я должен?

Алистер Колдуэлл - плохие новости. Он беда. Он мучил меня. Он замешан в убийствах и секс-рингах. В нем нет ничего искупительного.

Но было короткое время между гневом, между ненавистью, что он был моей плохой новостью. Моя проблема.

Я глупо думала, что я особенный. Я имею в виду, он сделал мне татуировку, не так ли? Пометил меня на глазах у всего гребаного мира?

Эта тупая боль начинает распространяться по всему телу. Слышать, как он говорит это вслух, больно, даже если я знаю, что он чувствовал по этому поводу внутри.

Но это Алистер. Он, вероятно, делает татуировки каждой девушке, с которой трахается, просто чтобы увидеть завоевание. Чтобы показать, что он владеет всем, к чему прикасается.

Я ошиблась, думая, что змея когда-нибудь изменит свои полосы.