Открылась дверь, и в комнату вошёл крепкий лысый мужчина в длинном халате. В руке он держал деревянный ящик с ручкой.

– Кто вы? – прошептала я.

– Мессир Линген, магистр врачевания.

«Врач?» – вяло удивилась я, но вспомнила, что князь и впрямь кого-то послал за врачом, перед тем, как я окончательно отключилась.

– Я умру, доктор?

– Во-первых, я ещё только магистр, – ответил врач. – Во-вторых – нет. Ты не умерла сразу, Маржинель-как-тебя-там, а значит, теперь уже точно будешь жить. Завтра-послезавтра встанешь на ноги и пойдёшь, куда следует.

«Куда это? – хотела было спросить я, но тут же сама себе ответила. – Долг отрабатывать. Вот только как? На каких-нибудь местных урановых рудниках? Или на бойцовской арене?»

Врач тем временем откинул одеяло, и я поняла, что моя спина чем-то замотана. Страшно подумать, на что она сейчас похожа! Я скрипнула зубами, когда врач начал снимать повязки, по щекам потекли слёзы.

– Ральф! – крикнул врач. Послышались шаги, хлопнула дверь, я хотела было взглянуть, что это за Ральф, но от боли не смогла пошевелиться.

– Зинарский отвар остыл? – спросил врач.

– Да, мессир, – отозвался Ральф. Судя по голосу, он был немногим старше меня. – Попробуйте сами.

Они начали вдвоём обрабатывать мою спину, а затем забинтовали её по новой. Боль слегка отпустила и, я, обернувшись, попыталась разглядеть Ральфа. Это был плотный, коренастый, черноволосый парень с широкой физиономией, мрачной и бледной, как бумага.

«Готично…», – вяло подумала я.

– Потом принесешь ей обед, – распорядился врач, обращаясь к Ральфу. Тот коротко поклонился и вышел.

– А тебе, Маржинель, сегодня ещё придётся спать на животе, – врач обратился уже ко мне.

– А… где… моя… одежда…? – выдавила я из себя.

– Останется здесь. За исключением ошейника. Его надел на тебя княжеский маг, мэтр Шемин, чтобы ты не могла колдовать, и снять его имеет право только он, по велению князя. Всё прочее, что было на тебе пойдёт в счёт оплаты. Лечение ведь денег стоит, особенно моё. Да, кстати, перед уходом ты подпишешь долговую расписку на оставшуюся часть!

«Час от часу не легче!» – подумала я, а вслух жалобно произнесла. – Я что, совсем голая останусь?

– Не беспокойся, в борделе тебе выдадут одежду, приличествующую твоему положению, – врач издевательски усмехнулся и вышел из комнаты.

«В борделе?! – меня обдало ужасом. – Нет, лучше бы урановые рудники!».

Я осталась одна. По-хорошему, надо удирать отсюда без оглядки. Но как, если шевелюсь-то еле-еле?! Я уткнулась лицом в подушку и тихонько заплакала. Почему с самого моего появления здесь всё идёт не так, как я ожидала?! Почему мне не удалось не то что убить, а даже поцарапать лесничего Харефа?! В аниме любая девушка, моего возраста, способна положить кого угодно обычной шваброй. Почему на князя не подействовали мои ехидные реплики, и он не отпустил меня с миром?! В книгах стоит героине что-нибудь сказать, так все вокруг роняют челюсти на пол, а героиня гордо разворачивается и уходит, пока те не опомнились. А у меня что получается?! И почему магия меня не слушается?!

Время шло, а ответы на вопросы никак не приходили в голову. От очередной волны тяжёлых мыслей меня отвлекло только появление Ральфа. Он вошёл в палату с небольшой корзинкой. Поставил её возле кровати (до меня донёсся вкусный запах) и вытащил нечто вроде странно выглядящего стакана, светло-коричневого цвета. Я нехотя вытащила руку из-под одеяла и взяла его.

– Это хлеб, что ли?!

– Да, – пожал плечами Ральф. – Всё, как вы, эльфы, любите. У вас же запрещено делать предметы из дерева, разве нет?

– Да, – кивнула я, – Деревья для нас – это святое.

– Ну вот, я решил сделать, как у вас принято. Суп выпьешь, чашкой закусишь.

Если честно, я ни разу не видела посуду, сделанную из хлеба, но удивляться было некогда – я слишком проголодалась.

Вечером, после ужина, зашёл мессир Линген, проверить моё состояние. Он остался доволен и даже попробовал завязать со мной разговор, но я демонстративно молчала.

На следующий день мне стало лучше, и удалось переключиться на обдумывание план побега. Дождаться ночи, ближе к утру, украсть что-нибудь из еды и одежды, успеть к открытию городских ворот. Дальше попробовать обмануть стражу, а потом… Потом видно будет.

Весь день я усиленно изображала тяжелобольную, но врач вечером всё равно заявил.

– Ну вот, с завтрашнего дня ты уже сможешь работать, так что можешь не притворяться.

Я попыталась встать с кровати, и у меня, отчасти, получилось, правда, пришлось ухватиться за скобу в стене (видимо именно для подобных случаев её и поставили). Тут я вспомнила, что одежды на мне нет и, инстинктивно, попыталась прикрыться.

– Будет тебе! – хмыкнул врач.

«Нет, нужно сваливать отсюда поскорее!», – в панике подумала я.

Ждать пришлось долго, прислушиваясь к шагам и звукам внутри дома и на улице. Мало-помалу и там, и там становилось всё тише. Я вынырнула из-под одеяла, встала и зябко передёрнула плечами – за окном была поздняя осень, и здесь тоже было довольно прохладно. Несколько минут стояла неподвижно, прислушиваясь к организму, но ни слабости, ни головокружения не почувствовала. Завернувшись в одеяло, медленно и осторожно двинулась в сторону прихожей. Из разговоров Ральфа и врача я уже уяснила, что первый этаж в доме состоял из пяти комнат: кухни, прихожей, приемной, в которой мессир Линген осматривал больных, моей палаты и операционной. Прошмыгнула в дверь и оказалась в приемной. Наугад (темень была непроглядная) принялась искать нужную дверь. Неожиданно почувствовала, что по моей спине течёт что-то тёплое. О нет, только не это! Неужели раны открылись?

В следующее мгновение меня кто-то схватил одновременно за ногу и руку, и я оказалась висящей в воздухе. Одеяло упало, меня вновь обдало холодом.

– Тихо! – раздался в темноте шёпот Ральфа. Слуга врача неожиданно легко взвалил меня на плечо и понёс обратно в палату. Чёрт, какие у него холодные руки.… А я-то голая! Я беззвучно всхлипнула от стыда и ужаса, догадываясь, что он собирается сделать со мной.

В палате Ральф уложил меня ничком на кровать, и…

– Зачем ты меня лижешь?! – простонала я, чувствуя, как вспыхивает моё лицо. – Давай, делай, что собирался, и уходи!

Но Ральф продолжал вылизывать мою спину, не касаясь любых других частей тела. И я вдруг поняла, зачем всё это.

– Я вампир, – тихо ответил Ральф, оторвавшись от своего занятия. – Молчи, мессира разбудишь. Он знает, кто я такой.

– Т-ты… съешь меня? – пролепетала я и устыдилась – вышло совсем жалко.

– Нет. Я не так уж и голоден, и мне незачем выпивать тебя досуха. Но ведь и тебе иногда хочется перекусить среди ночи, – лица Ральфа я почти не видела в темноте, но поняла, что он улыбается. – Известно ли тебе, что первейшее средство от любой болезни – кровопускание? Мессир Линген пускает людям кровь по пять раз на дню. И собирает в глиняные сосуды. А известно ли тебе, что с этой кровью случается потом?

– Ты её пьёшь.

– Да, – я почувствовала, как Ральф отстранился. – Ты представляешь, каково это – быть вампиром? Кругом ходят целые мешки, бочки еды, а ты умираешь от голода, но всё равно не можешь есть! Потому что знаешь, как поступят с тобой жрецы или охотники на нечисть, если поймут, кто ты такой. Только тут можно добывать людскую кровь незаметно и не вызывая подозрений.

– И как же ты стал врачом с такими повадками-то?

– Я искал врача, которому нужен слуга. Мессир Линген жаден – ты уже, наверное, поняла это – и поэтому искал того, кто будет просить меньше. Я согласился работать за крышу над головой, – Ральф коснулся пальцем моей спины. – И за еду. Кроме того мессир узнал, что я грамотный, и разрешил мне читать все книги в доме.

Ральф вздохнул.

– Я мечтаю о том, что когда-нибудь в какой-нибудь книге найду способ снова стать человеком. Вылечиться.

– Но… – смешалась я. – Почему ты всё это рассказываешь мне?