Мы со Снэком идем в комнату на другой стороне кафе, подальше от окон, выходящих на железнодорожный вокзал. Там есть камин, и там намного теплее. У моего нового друга есть огромная коробка со всеми моими любимыми игрушками и еще множеством других. У него есть не только «Лего» и «Горячие колеса», но и электронный футбол и микромашины. Клип умолял о некоторых из них. Он проводит для меня экскурсию по всем своим вещам, и когда он, наконец, замолкает, он говорит:

— Во что хочешь сыграть?

Я знаю, что должна что-то сказать. Но я молчала; он говорил за нас обоих. Этот светловолосый мальчик такой шумный, суетной и интересуется мной. Это ново для меня. Никто никогда не спрашивал меня, чем я хочу заниматься. Папа всегда так занят Сидом, потому что тот еще совсем маленький. В последний раз, когда я видела свою маму, я, должно быть, была невидимкой, потому что она вела себя так, как будто не видела меня. Этот мальчик не думает, что я невидимка. Он такой… красивый и милый. Я не знаю, почему я не могу поговорить с ним. Я без проблем разговариваю со своими братьями.

Я уже собираюсь открыть рот, чтобы сказать ему, что не знаю, когда Снэк указывает на мою грудь и спрашивает:

— Что это?

Я опускаю взгляд на карман своего комбинезона. Маленькая, пушистая, золотистая головка с глазами-бусинками смотрит на меня снизу вверх. Попался! Я оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, смотрит ли мой отец.

— Это Эггролл, мой хомячок, — шепчу я.

— Твой хомяк? Ооооо, твой хомяк… э-э-э… Мне нравится, как ты это говоришь.

В то время я понятия не имела, что мой бостонский акцент был забавным или отличающимся от местного. На самом деле, я тоже думала, что Снэк разговаривает довольно забавно. Он никогда не дразнил меня по этому поводу. Он просто смеялся и пытался говорить то же самое. Через двадцать шесть лет после нашей первой встречи мой акцент стал далеким воспоминанием, появляющимся только тогда, когда я очень уставала или была пьяна, или и то, и другое вместе.

Снэк смеется слишком громко.

— Эггролл? Забавное имя. — Я снова поворачиваю голову, чтобы посмотреть, смотрит ли папа. У меня могут быть неприятности из-за того, что я спрятала Эггролла в кармане и взяла его с собой в самолет. Мы с папой договорились, что я отдам его. Я упаковала его в клетку и отвезла в школу, но потом просто не смогла этого сделать, поэтому солгала папе, и сказала, что отдала его своей воспитательнице в детском саду. Но это было не так. Я выбросила его клетку и спрятала Эггролла в коробке в своей комнате, пока не пришло время уезжать.

Потом я спрятала его в кармане своего комбинезона.

Я достаю Эггролла и показываю его Снэку, чтобы погладить, убедившись, что отец не видит.

Он улыбается Эггроллу, а затем мне.

— Почему ты называешь его Эггролл?

— Потому что он размером и толщиной с яичный рулет и вкусно пахнет. По крайней мере, я думаю, что он вкусно пахнет.

Папа, должно быть, подкрался ко мне сзади, потому что я подпрыгиваю, когда он говорит:

— Вильгельмина Джейн Купер! Это то, о чем я думаю?

Снэк мгновенно встает на мою защиту, говоря что-то вроде:

— Не злитесь, она просто не хотела быть одна, и я помогу ей позаботиться об Эггролле. — Вот так, Волшебный Снэк, мой герой в синих джинсах и кедах спасает положение в первый, но не в последний раз в моей жизни.

— Пожалуйста, мистер Купер. — Снэк сложил руки вместе, как будто молится. Его глаза стали большими, как у щенка. Мой папа, похоже, тоже бессилен против Снэка, потому что сразу сдается и соглашается с тем, что я могу оставить себе Эггролла, так как он должно быть суперхомяк, раз пережил путешествие на самолете.

— Минни, завтра мы купим новую клетку для Эггролла, — говорит мне папа с полуулыбкой. — Клянусь, вы, дети, убиваете меня.

Я вздохнула с облегчением. Благодаря Снэку, который встал на мою защиту. Папа почти никогда не сердится на меня, и мне очень не хочется его разочаровывать, но отказаться от Эггролла было слишком тяжело.

Мои полусонные братья сидят за столиком в кафе. Сид сидит, склонившись в сторону, на высоком стуле; его голова качается то вверх, то вниз. Клип едва притронулся к горячему какао. Его рука обхватывает кружку, но он смотрит куда-то в пустоту. Раздается звонок в дверь, и я вижу, что приехала моя Мими (бабушка), и папа прекращает обсуждение Эггролла. Он обнимает Мими и обсуждает с ней что-то, время от времени указывая на мальчиков и меня. Я не очень хорошо знаю Мими. Она присылает нам хорошие рождественские подарки, но я никогда не проводила с бабушкой больше одного-двух дней. Мы вообще никогда не видели родителей моей мамы.

— Я не знал, что мисс Дженис твоя бабушка, — говорит Снэк.

— Да, это моя Мими. — На самом деле я не знала ее, как кого-нибудь другого, кроме Мими. Дженис? Кто такая Дженис?

Затем Снэк задает логичный вопрос.

— Где твоя мама?

— Она не живет с нами… ну. Она в больнице. Болеет, — отвечаю я как ни в чем не бывало.

Мои шестилетние рассуждения были подсознательно заблокированы. Только факты. Никакого осуждения. Что есть, то есть. Намного позже всплывут чувства потери и предательства по отношению к моей матери.

Снэк, пожимая плечами и радостно восклицая «О», принимает мое объяснение, и мы решаем выпустить Эггролла на пол кафе, чтобы он размялся. Ему стоит больше бегать, так как он немного набрал вес.

Эггролл привык болтаться в моем кармане, так как я часто его туда сажала, но не так надолго, как в этот раз. Мы почти закончили нашу игру, когда папа говорит мне собрать вещи и разбудить мальчиков, потому что пора идти.

Снэк бежит к своей маме и громко спрашивает:

— Мама, моя девушка может переночевать у меня дома?

— Твоя девушка? Кто его девушка? — Мими смотрит на моего отца со странным выражением лица.

Стоя рядом со Снэком, я быстро поворачиваюсь, и смотрю на него с недоумением.

Колетт Снэкенберг кладет руки на плечо Снэку. Мне нравится ее большая и сияющая улыбка.

— Твоя девушка? — Она смотрит на меня, а затем касается моего подбородка. У нее такие мягкие руки.

— Ты имеешь в виду Минни? Она твоя девушка?

— Да, — говорит Снэк и обнимает меня, притягивая ближе к себе. Мне нравится, когда он обнимает меня. Все во мне говорит, что я всегда должна быть так близко к нему. Он веселый.

Колетт бросает взгляд на папу и Мими, а затем смеется. Они присоединяются. Я не знаю, над чем они смеются. В том, что он сказал, нет ничего смешного. Я хочу остаться со Снэком.

Если честно, с этого момента и в будущем… Я никогда не хотела быть вдали от него.

— Он никогда раньше так себя не вел, — говорит Колетт другим взрослым, а затем наклоняется, чтобы обратиться к Снэку.

— Сегодня будний день.

Снэк не отступает.

— Значит, в пятницу?

— Конечно, — отвечает Колетт. Она слегка качает головой и как бы улыбается и хмурится одновременно.

— Что на тебя нашло, Снэк?

Снэк с самого начала вел себя со мной очень властно. Я никогда никому не позволяла командовать собой, но со Снэком я была другой, как гончая, умоляющая почесать ей животик.

Я начала подозревать, что с этого момента Снэк завладел мной. Заявлял на меня права, владел мной. Разрушил меня для кого-то другого. В шесть лет.

Звонок от папы? Этот звонок был сразу после секса с Генри, от которого у меня свело ноги, Темный Лорд, он работал языком? Он сказал что-то вроде: «Жена Снэка умерла».