— Нда, а где гарантии?

— Их нет, только мое честное слово. И это я еще очень добрая. Ты живешь за счет моего отца. А он кстати в курсе, как ты распоряжаешься деньгами, выделенными на обеих дочерей. Скорее всего, нет, раз ты до сих пор в короне и башка на месте.

— Арина, ты конченая сука, — шариковая ручка летит по столу в мою сторону. Виктор сипит, как сапсан. Так и жду, что сорвется с места и кинется меня душить, но это сегодня уже тоже было. Де — жа — вю, — Будут тебе деньги и квартира, только не смей приближаться к Еве.

— Обломчик, папочка. Этого ты меня не лишишь, но так и быть, пожалею тебя, и всего лишь обзову блудливым кобелем. Так сойдет? Ты мне платишь — я молчу, — сложив руки на стол, смотрю ему прямо в глаза и улыбаюсь настолько мило, что губы трескаются, — Ну что застыл. Договорились Абрамович

Отмотаем немного назад, на начало того же дня, перед тем как Ева посмотрит видео. Это последняя временная петля в романе.

******

За четыре дня, что мы находимся вместе, на сорока квадратных метрах. У меня успешно формируется новый набор обязательных привычек.

Целовать Еву. Бесконечно прикасаться к Еве. Наблюдать за Евой.

Запоминаю ли, или сращиваю с собой. Это подсознанием трактуется уже неразборчиво.

Я живу с ней по — настоящему. Чувствую, радуюсь. Как будто раньше этого не умел. Все цели и принципы потеряли смысл. Кроме нее.

Складывается ощущение, что раньше бежал в никуда по пустыне. И внезапно обрел оазис с безумно рыжими волосами, разметавшимися по подушке во сне. Пухлые губки, натертые моими поцелуями.

Когда она спит, еще больше похожа на ангела. Бесспорно это лишь в моем воображении. Куда уж приземленней. До неба нам дотянуться, грехи не позволят.

Не могу удержаться, чтобы даже сейчас не прикоснуться к ней. Не вовремя, звонок телефона, вибрацией бьет по журнальному столику. Быстро поднимаю, смотрю на дисплей.

Сотников Виктор Абрамович.

Уже восемь пропущенных. Двадцать сообщений с требованием, чтобы я немедленно привез к нему Еву и не смел ее просвещать о степени их родства.

Ева — дочь Стивена. До сих пор не верю.

Знаю об этом почти неделю. Складываю, а вот поверить никак.

В большом бизнесе кентов не существует. У Стива, семнадцать лет назад, эта истина вспыхнула адским пожаром, унеся с собой жизнь жены и сына. После этого он три с лишним года тупо заливал горе спиртным. Ничего не осталось. Ни денег, ни друзей. Пока, в какой-то момент, ему в пьяном бреду не пришла умершая жена и не попросила остановиться. Он послушался, завязал и начал с нуля строить свою империю. И при рассказе ни словом не обмолвился, про дочерей. Одна из тех тайн, которыми мы не делились.

Какого вообще хрена, блядь? Как это могло случится?

Как они в итоге оказались у Сотниковых?

Всю голову сломал, размышляя об этом и не нашел другого выхода как вызвать Виктора на откровенную беседу. Он примчался первым же рейсом в Москву. Мариную его пару дней, доводя до кондиции. Понервничает, будет сговорчивей.

С Евой более менее понятно. Схлопотала амнезию от шока. Я не психолог, чтобы ковыряться в тонкостях душевной организации, но так видимо бывает. А вот Арина знала, за этим и приезжала в Лондон.

А как Еве озвучить, не имею не малейшего представления. Мы итак ходим по краю пропасти. И надо ли. Может лучше все оставить как есть. Выкинуть флешку, будто ничего и не было. Соврать, что при оцифровке повредили данные, и все на этом, живем дальше. Ищем коллекционера. Все блядь. Никаких семейных драм.

— Кто звонил? — спрашивает, потягиваясь ласковой кошечкой. Поглаживаю кошку по спине. Мурлычит и трется о мою ладонь.

— Северов, — морщится, когда упоминаю Тимура.

— И что ему было надо в такую рань?

— Уже десять. Разгар рабочего дня в порту — ни один мускул не дергает на моем лице. Хотя внутри демоны пляшут, подкидывая поленья в котел и сваривая внутренности.

— Давно проснулся?

— Давно еще на рассвете.

О том, что пять часов без перерыва разбирал неприкасаемую часть финансов Уорда, и выяснил о ежемесячной ренте на счета Сотникова, предпочитаю не уточнять.

— А ты всегда такая соня?

— Всегда, — приподнимется на локти, даже не пытаюсь бороться с собой. Стаскиваю резинку с волос, наматываю на руку душистый шелк и оттягиваю назад, впиваясь ее шейку, — Дамир ты мне не врешь? Не ври, пожалуйста, я тебе одному доверяю.

— Белочки по утрам пахнут особенно вкусно, — отвлекаю, дразня тонкую кожу языком.

— В душ отпустишь? — смеется, пока я распаковываю свой завтрак.

Обертки по минимуму, только тонкое покрывало. Укатываю девочку основательно. Ей некуда деться. Ни сбежать, ни спрятаться. Габариты жилплощади не позволяют, к моей огромной радости.

— Нет, конечно, — обрезаю, все попытки вырваться, накрывая губами пьянящие вишенки. Сочные, блестят, когда вылизываю, доводя ее до крышесносного стона

— Даа. мир..р..р, — протяжно вырывается. Электрические кольца вдоль моего позвоночника хлопают, подбивая член, натянуться до упора.

Моя. Запаиваю мысленно печатью. Похер, пусть хоть весь мир будет против нас. Не отдам. Ни Стиву, ни Сотникову, ни какому долбанному коллекционеру она не достанется. Только моя.

Снимаю одежду, не отрывая глаз, как мерцает ее кожа в утреннем свете. Мое совершенство. Мой рассвет.

Нежно хочу любить, чтобы поняла, что я только что сломал все свои баррикады. Принял ее и закрепил. Сказать не могу, не умею говорить о чувствах только доказываю.

Прижимаю ее спиной к своей груди, целую все что находится рядом. Прикусываю зубами мочку, чтобы не ворваться в нее резко как требует возбужденный организм. Она готова, течет на моих пальцах огненным сплавом. Ласкаю как любит. Плавно растягиваю влагу по складочкам.

Спускаюсь губами ниже, снимая запрет с территории шрамов. Ева напрягается, не даю отодвинуться. Крепче держу.

— Обожаю тебя, — не перестаю нашептывать, — Кончай, крошка, а потом еще раз вместе со мной… в тебе так охуенно после оргазма.

Слушается, немедленно отзываясь мелкой дрожью. Всхлипывает, плотно прилегая на ладонь, меняю, проталкивая в нее член.

Это необъяснимая тантра. Единение, связь. Все духовное в полном объеме и концентрате. Моя обитель. Двигаюсь медленно, не стремлюсь к кульминации. Все на ощущениях. Гоняем энергию по телам, сливая при двухстороннем контакте. Дарим друг другу длительное состояние экстаза.

Она отклоняется, закинув голову, тут же ловлю ее губы. Сплетаемся, раскачиваемся. Упираюсь и подталкиваю ее бедро вперед. Глубже врезаюсь. Ева трепещет, заходится в своем восторге всем телом в ответ на мои броски. Каким — то доводам рассудка, нет свободного угла, в гудящей кайфом голове.

Толчок… еще один…. еще …. Толкаюсь, пока не получаю световой вспышкой по всей органике.

Шум в ушах опустение….Передоз… Эйфория…

Пьяный в ноль от ее запаха вокруг. От жаркого слияния.

После этого оба недолго молчим. Не переставая, вожу руками по ее гладкой коже. Затаив дыхание, сохраняем сонную дымку.

Телефон на столе скачет в вибрационном припадке. Роняю взгляд через плечо.

Фак. Опять Сотников.

Резко подрываюсь и загасив экран, сбегаю от расспросов в ванну. Набираю ему сообщением, что подъеду через два часа, обозначив место встречи, в парке возле набережной.

Еву естественно оставлю дома. Пока не решу, рассказывать ей или нет. Сотников не успокоится, и Стив пропал так внезапно. Ни одного варианта что с ним могло случиться. Он как то упоминал про Тибет и путешествие внутрь себя. Может в этом все дело.

— Дамир, я тебе хоть немного нравлюсь? — вырывается в мои мысли и ванну торнадо. Личное пространство. Нет, не слышали и это обоюдно. Мнется неуверенно, потом выдает, — Не как доступная девушка, и не для снятия напряжения, а как человек в целом.

— Чушь не пори, — осекаю на месте, пока фантазии не дошли и с эти у меня заминка, я конкретно не знаю, в какие еще дебри ее понесет, — Ты мне очень нравишься… в целом — поясняю.