— Попроси, чтобы они меня отпустили. Мне надо в больницу и мать… у нее сердце слабое, ей волноваться нельзя, — давит на жалость.

Надо было раньше думать и просчитывать риски. А теперь уже поздно Диня.

— Расскажи все что знаешь и. я постараюсь, — даю заведомо ложную надежду. В нашем тандеме, я играю даже не второстепенную роль.

— Нет! Вавилов только получит свое, грохнет сразу же. Коллекционер меня предупреждал. А ты его хорошо знаешь? Почему так уверена, что он тебя защищает, а не использует? Он Арину ударил, за то, что отказывалась с ним спать. Она тебе рассказала об этом? А мне да.

Ни на долю секунды не поддаюсь этой лжи. Если не доверять Дамиру, кому вообще тогда можно. Я наверно даже если своими глазами увижу, подумаю что это глюк. Как-то все переменилось. Скажет — прыгай. Прыгну без раздумий. Хоть в огонь, хоть со скалы.

Тру грудную клетку от резко всколыхнувшейся боли и дискомфорта. Какого черта Арина напридумывала такую мерзость. Дамир бы никогда не поднял руку на женщину, да еще за такое. А вот сестренка из женской мести, запросто могла, облить грязью. А к чему Дениса посвящать. Вообще ничего не понимаю.

— Можешь не стараться. Ладно я, но как ты мог, помогать этому чудовищу, зная что он убил Рин-рин, — Денис шокировано отрывается и заглатывая воздух, заходится кашлем. Через пару минут отдышавшись, снова берется за мои дрожащие пальцы.

— Что значит, убил? Мы с ним договаривались. Я должен был, обменять тебя на нее. Мы бы потом обязательно придумали, как тебя вызволить, — вопит, срываясь криком.

Денис подхватывается, отбрасывая стул в сторону. Я от неожиданности соскакиваю и дергаюсь ближе к двери, натыкаюсь на грудь зашедшего Дамира. Он удерживает меня.

— Сядь, сука! Еще раз дернешься, ебаный отброс… — рявкает над моей головой, обращаясь к Денису. Тот послушно ставит на место стул и садится, — Хочешь, иди. Я дальше сам, — уже мягче говорит мне.

Прикрываю глаза, пытаясь обуздать помесь злости, паники и полного внутреннего беспредела от слов. Отнюдь не легче, что Денис хотел меня засунуть в лапы насильнику из-за большой любви к сестре.

Почему все вокруг решают, что моей жизнью можно просто так распоряжаться. Почему нельзя было рассказать и попробовать вместе со мной попытаться спасти Арину.

— Все нормально. Будь за дверью, я справлюсь, — глажу Дамира по щеке успокаивающе. Его ярость парит в воздухе, градус сумасшествия бахает в сто. Так мы ничего не добьемся. Денис замкнется в себе. Умоляю глазами, стискивая края его куртки. Прислушаться и позволить самой завершить разговор.

Делает скупой жест рукой, предлагая продолжать. Неохотно, но поддается. Больше чем уверена, что слушает каждое слова. Да и мне спокойней, зная, что он за стеной. Наколенные антитела успешно работают, устраняя тревогу.

Жду, когда прикроется дверь, только потом говорю

— Давай с самого начала. Ты мне позвонил и сказал, что Арина уже несколько дней не появляется дома. Ты уже тогда знал? — смотрю в его опустошенные глаза, цвета промерзшего асфальта. Понимаю, что сейчас не соврет. Первый раз не суетится и держит на мне фокус. Прямо, без фальши. Так ведут себя, когда скрывать больше нечего.

— Да. Мне позвонили и предложили сделку. Потом на почту принесли видео. Я залил их в облако Рины и зашифровал. Набрал тебе, и так же по инструкции, выдавал. Последний раз с меня требовалось, подсыпать легкий наркотик в напиток, забрать из клуба, привезти к себе и ждать, когда тебя заберут, а мне сообщат место, где можно найти Арину. Вот и все, — докладывает, как формальный отчет, находясь где — то далеко в своих мыслях.

Ничего ошеломительного я не услышала. Ожидание резко побеждает в борьбе с реальностью. Дениса мне даже жалко. Биг лав в обмен на какую-то Еву.

— То есть ты не видел лица и не знаешь имени?

— Нет — красноречиво выделяет интонацию. Опускает голову в ладони. В навернувшемся сочувствии провожу по его волосам. Перехватывает, впиваясь пальцами и взглядом, — Ев, Я бы никогда не стал …Я ее любил… она единственная, кто смотрел на меня как на мужчину. У нас ничего не было, но это не важно. Она не унижала, не смеялась. Понимаешь о чем я? — тут уже не скрывает эмоций, жестикулируя и выдавая всю боль от утраты, искореженной мимикой.

В легких першит от накатившей пустоты и тоски. Мы все делали ради Рин-рин. А вот спасти, не удалось никому.

— Понимаю, Динь. Еще как. Только, я бы никогда так не поступила, даже ради любви. Мы могли вместе попытаться, — встаю. Говорить больше не о чем, — Цветы в подъезде и бабочки тоже твоих рук дело.

— Да, у него какой-то фетиш на этой почве. Курьер доставлял вместе с записками, — чувствую как при этих словах, огненный круг снова замыкается, оставляя, метаться перед пламенем и нет ни единого шанса выбраться.

Дамир ошибается, думая, что коллекционер зациклен на мне из-за денег. Ему необходимо осознавать свою власть и чувствовать запах страха загнанного в ловушку зверька. Меня. Моим страхом он питается на закуску. Основным блюдом станет боль, ее он будет смаковать, доводя до агонии.

— Попросишь за меня, — пытливо интересуется Денис.

— Хорошо, — произношу, не оглядываясь.

Четыре дня спустя..

Его губы скользят вверх, прокладывая дорожку по скуле.

— Красивая моя девочка. обожаю тебя, — хрипло шепчет.

Как всегда с придыханием, вслушиваюсь в эти признания, когда мы занимаемся любовью. Не хочется думать, что это всего лишь секс. Даже не смотря на то, что Дамир мне врет.

Его ложь лежит в правом кармане куртки. Абсолютно уверена, что скрывает от меня что-то важное. То, что хранилось на видеокассете. И факт остается фактом — он прячет флешку уже пару дней, может и больше. К чему тогда пафосные речи о доверии.

— Бельчонок, что случилось? — отрывается, заглядывая в глаза. Пытливо всматривается, определяя мою отстраненность.

— Все хорошо. Тебе нравится? — кокетливо улыбаюсь и внутренним тумблером подключаю порочную ипостась на всю мощь.

Делаю два шага назад, оставляя его наблюдать за представлением. Медленно сбрасываю бретели полупрозрачной комбинации с ажурным лифом. Ткань, приятной мягкостью, проезжается по телу. Дамир следит, чуть прищурившись и напитываясь возбуждением.

О, да! Это определено работает.

Думает, все происходит по его правилам, и я ни о чем не догадываюсь. Нимб стыдливости летит прочь. Сердце порхает в груди, будто пойманная канарейка.

Облизнув губы, развожу руки в стороны, предлагая в полной мере оценить, как темно — графитовый пояс на тонком кружеве трусиков, удерживающий чулки, оттеняет мою светлую кожу.

Делаю плавные движения, разглаживая внутреннюю поверхность бедер. Перетасовка населения в моей голове, и вот я уже эксгибиционистка. Получаю стоградусное удовольствие, пока он пожирает глазами каждый сантиметр моего взволнованного тела.

Меня же заводит, смотреть, как он бурно выдыхает. Как напрягаются мышцы на его фактурно вылепленном торсе.

Боже! никогда не перестану восхищаться идеальным образом альфа самца. Вот он — во всей красе и мощи.

Грудь наливается томлением под его темнеющим взглядом, словно ласкает ее на дистанции. Трепет в животе усиливается, разливаясь по ребрам. Неторопливо очерчивает изгиб моих бедер, задерживается на полупрозрачном белье и поднимается к лицу. Щеки начинают полыхать румянцем.

Я далеко не безучастна. Балансирую по краю кислородного голодания.

— Иди ко мне, Детка, — каждая нота вибрирует желанием.

Подхожу, упираясь в край дивана между его раздвинутых ног. Рисую линии, обводя косые мышцы. Он все еще наполовину одет — надо исправить. Провожу руками по жесткой ткани на брюках, берусь за пряжку ремня. Подставляю губы. Целую. С упоением принимаю жадный язык. Его вкус заполняет всю слизистую, дразнит мятным акцентом.

Я не умнее Дамира. Пользуюсь, тем оружием, которое сам дал мне в руки. Манипулирую разбуженной чувственностью. Главное не заиграться и суметь вовремя остановиться, чтобы в момент слабости поставить его перед выбором. Либо он все рассказывает — либо останется голодным.