— А ты и есть бабочка, — поддразнивает Нетали, не скрывая восторга, от созерцания своей счастливой семьи.

— И Айрин?

— И Айрин тоже… Вы две наши самые любимые бабочки. Ну-ка, улыбайтесь и скажите чииизз, —

Стивен подхватывает вторую дочь и поворачивается к камере.

— Чиизз!!! — в один голос тянут девочки, застывая в улыбке на крупном плане.

Одна, с удивительными глазами цвета неба, а рядом ее копия, с глазами цвета молодой листвы.

— Прости, Бельчонок, я правда не хотел, чтобы твой мир рухнул, — Дамир целует мое лицо. Утешает. В поплывшем сознании блок за блоком рушится фундамент моей прошлой жизни. Евы Сотниковой никогда не существовало в этой реальности. Меня никогда не было. Кто я?

Арина Круглова три года назад.

— Даа, Сантурия, тебе нет равных, — тяжело дыша, он скатывается, и я получаю возможность, сделать полноценный вздох.

— Обойдемся без комплиментов. Достаточно пополнить счет — переворачиваюсь, как только отстегивает наручники, — Хочу намекнуть, пора бы пересмотреть оплату. Твоими стараниями, я теперь стою гораздо дороже.

С тоской оглядываю комнату, так напугавшую при знакомстве. Даже жаль расставаться. И первое впечатление дважды не испытать. Все становится не так пикантно. Со временем приедается. Да и не каждый партнер способен дать мне те же ощущения. Как говорится в активном поиске. С коллекционером тоже последнее время стало довольно тускло.

— Расценки не изменятся. Это моя тебе поблажка как прилежной ученице, — одной фразой уничтожает все мои старания. А их я приложила не мало, позволяя такое, что некоторым в страшном сне не привидится, а в эротическом и подавно. Ну кому как.

— Мне кажется, я заслужила намного больше, чем тридцать тысяч за сессию, — подвожу риторический вопрос к основной теме.

— Риш, ты немного борзеешь, я могу трахать тебя бесплатно.

— Бесплатно — трахай свою жену, в миссионерской позе с выключенным светом.

— Арина! Я тебе сейчас рот кляпом заткну и выебу до кровавых соплей. Поняла?!

Можно подумать напугал. Спокойно заканчиваю одеваться, только потом отвечаю. Вот только где взять уверенность, с которой звучит мой голос. Во всех подробностях знаю, на что он способен в моменты «страсти», и как не крути прямая аналогия с яростью.

— Поняла, только вот знаешь, я ни под кого прогибаться не буду. Это в последний раз, когда я приехала. С тебя как отступные, квартира в Москве. Иначе женушка в подробностях увидит, как мы тут… — обвожу пальцем использованный инвентарь.

— Сука! ты что снимала? — цедит сквозь зубы.

Страх просачивается, от количества гнева в его голосе, делаю шаг назад и нащупываю спиной ручку двери, но тут же одумавшись, выпрямляюсь.

— У меня должны быть гарантии, на всякий случай. И еще, если со мной что-то случится, видосы полетят в сеть. Чмоки, — посылаю воздушный поцелуй, ощущая себя победительницей, хватаю сумочку с пуфа и гордо направляюсь к выходу. Нет никакого желая выслушивать мат. А он сейчас изольется, а я могу не сдержаться, и в порыве солью компромат.

— Ой, Риша, твоя жадность не знает границ. Неужели думаешь, этим меня взять за грудки. Идиотка. Я уже полгода не вылажу с бракоразводных процессов. Так что валяй, меня через неделю здесь не будет.

— Тогда я в полицию пойду и скажу, что ты меня изнасиловал, — злорадно выбрасываю запасную кару из колоды шантажа, при этом мой боевой настрой чахнет. А что если не сработает, апеллировать больше не чем.

Вперившись в меня, как ястреб в безмозглую мышь, пару минут держит на прицеле. Получилось! уже ликую внутренне. А потом он начинает хохотать. Ржет без остановки. До слез. Это что? Истерика? Прекращает, делает глоток воды, ровняя дыхание.

— Ууу… разошлась, — шарахаюсь в сторону, но он дергает, поворачивая мое лицо к красной точке на потолке. Давит на скулы так, что вкус металла чувствуется во рту, от прокушенной щеки, — Улыбайся, тебя снимает скрытая камера. Я люблю пересматривать хоум — видео. Вали нахер, чтоб я тебя больше не видел, — своей холодностью и лаконичностью отрезает все мои дальнейшие высказывания.

Здесь мне ничего не светит. И взгляд, нагло высмеивающий мое беспомощное выражение лица, прямое тому доказательство. Выталкивает за дверь, как паршивую собаку.

Бегу в таком бешенстве, сметая все на своем пути. Вазы, подсвечники, гипсовая статуя Диониса — бьются с грохотом. Осатаневше срываюсь на последней ступеньке, цепляясь десятисантиметровым каблуком. Срываю туфли и разбиваю, ими вдребезги зеркало, в той же ненавистной позолоте.

Дальше — хуже. Разметавшись на части, уже абсолютно себя не сдерживаю и ножницами изрезаю в лохмотья диванную подушку, а потом и диван.

Немного выпустив пар, оглядываюсь на винтовые перила. Коллекционер смотрит на меня и салютует бокалом. Явно наслаждаясь зрелищем, которое я устроила напоследок.

Ублюдки. И он и Сотников, который отказывается мне помогать. Как только переехала, полностью перекрыл финансирование. А ведь Стив ему доверяет, наивно предполагая, что шавка продолжает ему верно служить.

Это замкнутый круг. Я не собираюсь жить на зарплату учителя. Виктор и тут постарался, даже не спросив, засунул в пед институт. А по окончании — крутись сама, как хочешь. И я кручусь.

Никогда не забуду свои первые двести тысяч. Слезы, боль и ощущение, что тебя растоптали и изваляли в грязи с кровью. До нее тоже дошло. Коллекционер не был нежным, как обещал. Поиздевался со всем садизмом. А вот что удивительно, мне это понравилось и через неделю, я пришла к нему снова. А потом еще, и еще, и еще. Три года. Три гребаных года я на него потратила. Что получила взамен. Шанс уехать в Москву. Там, все тоже самое. От себя, как оказалось, никуда не деться.

И к Еве мне было не добраться. Сотников как цербер, следит за каждым ее шагом, лишая меня малейшей возможности приблизиться. Боится, что расскажу ей всю правду и разобью хрустальный замок лжи, который они со своей женой соорудили вокруг нее.

А сегодня все изменится. Мы, наконец, встретимся. Так сильно надеюсь, она вспомнит меня. Ева переехала в отдельную квартиру. Социальные сети — наше все. Мы с ней переписываемся. Я, конечно же, под чужим ником, но она мне все рассказывает.

Каждый свой день. Каждую минутку. Я ее самый преданный свидетель. Слежу за ее жизнью онлайн.

Вместе выбирали шторы, в какой цвет покрасить стены. Как она говорит, мы родственные души. Евка моя, знала бы ты насколько.

И это я ее подталкиваю быть смелее. А Виктор ее слишком любит, чтобы отказать, даже не подозревая, откуда идет волна протеста всегда послушной дочери. Я ей управляю. Вселяю свою чертовщинку в рыжего ангелочка.

Интересно, в сексуальных пристрастиях мы тоже сходимся. Хочется, чтобы у нас было как можно больше общего. Все — таки мы двойняшки. Если бы не пара различий, почти близнецы.

Мгновенный инсайт перекрывает позыв мчаться к сестре немедленно и поплакаться о своих несчастьях. Сначала навещу «папашу», он точно не откажется, обеспечить своим жильем в обмен на то, что я буду и дальше хранить секрет. С Евой я могу общаться и в роли сводной сестры. Статус подруги не подходит, надо же как-то объяснить наше сходство.

Настолько увлекаюсь бегом, что не замечаю, как проделываю путь к ресторану. «Яблоко Евы». Слишком показушно навязывает свое отцовство. Ни у кого не возникает подозрений, что она не их дочь. Расчетливый ты мудак. Вот ты кто Абрамович.

Натыкаясь на персонал, прямым ходом следую к кабинету.

— Какого хера ты сюда заявилась! — орет Виктор без вступлений, едва я распахиваю дверь, — А если Ева придет и увидит тебя.

Заваливаюсь в кресло, чтобы позлить его еще больше.

— Кофе предложишь? Можно с десертом. Розовый крем, тонкая струйка карамели и..- не успеваю договорить, как меня очень не вежливо перебивают.

— Чего ты хочешь?

— Квартиру в Москве и ежемесячное пособие, скажем тааак… — делаю вид, что задумываюсь, попутно рассматривая свой маникюр. Замечаю небольшой скол на акриле. Напора коллекционеру не занимать, я ему всю позолоту на спинке содрала. Хорошо, что зп он всегда перечисляет авансом, — Тысяч сто в месяц меня устроит, — выдержав паузу, закачиваю.