— Ева, если боишься, мы можем вернуться — настойчиво дергаю рукой, толкаю. Дамир крепко держит, и не дает выбраться из салона.

— Вавилов, ты за кого меня принимаешь — смеюсь, дрожащие пальца так и норовят выдать мой страх, плескающийся в организме.

Нельзя. Генерирую силы. Облизанные на сто раз губы, под коралловым блеском, привлекают внимание, он напряженно всматривается. Сердце заходится частыми толчками.

— Хочешь, я тебя поцелую, для храбрости? — голос с хрипом продирается, как сквозь дебри.

— Нет, поцелуи — это слишком интимно — выпаливаю, старательно изображая брезгливость.

Если он меня поцелует, то беде быть неминуемо. Растеряюсь, или чего хуже, потеряю сознание, от переизбытка клокочущих эмоций.

Внутри ураганной воронкой вяжет желудок. Дамир прикрывает глаза, глубоко втягивает воздух.

— Ладно, я тоже не хочу. Предложил, чтобы успокоить.

Щелкаю ручкой и покидаю салон его Chevrolet Comaro. Желтый, как канарейка, кабриолет с заниженной посадкой. Привлекает к себе внимание на парковке третьесортного клуба. Это не то место, к которому Вавилов привык. Ютится на окраине города, затягивая в свои глубины, такую же публику.

Красные фонари по бокам здания. Желтая неоновая вывеска выдает название с мигающим треском "Вектор Z@”. Мы здесь и не для развлечений. Одна цель, вот точка соприкосновения. Больше ничего нас связывать не может.

Расхлябанный ремешок на черных босоножках слетает, я наклоняюсь, чтобы застегнуть. От резкого толчка его бедер, пикирую вниз, и мысленно целую асфальт всей тонной мейка.

— Еб… что еще случилось? — ругается и успевает подхватить мой гнущийся гибкой ивой стан

— Застежка расстегнулась — обиженно прокатываю и надуваю губы.

Дамир продирает горло, отталкивает меня, как ядовитое растение. И говорит с определенным беспокойством, что ему не свойственно.

— Ева, если что я за столиком, слежу за тобой. Поняла? Старайся всегда находится в поле зрения, и не садись ни в какую машину — кивок в знак согласия.

Сколько не дрожи, а это единственный способ узнать, кто стоит за убийством.

Дамир в роли напарники, самый неподходящий кандидат. Опасен, не меньше Я ему не доверяю, на это много причин. Но он сейчас единственный, кто может мне помочь.

Зависающие по углам здания дилеры, как черти, готовые выскочить из табакерки. Или похуже, обитатели парка, отчаянно желающие похвастаться голым телом из-под плаща.

— У тебя истерическое? — расценивает, мой смех, как признак слабоумия.

— Историческое — кривлю его интонацию.

— Училка проснулась? Гони. Не место ей в таком заведении… и платье — надменно усмехается и презрительная улыбка делает контур его губ более четким

Страшно до жути. Я затравка для безжалостного зверя. А за спиной человек о котором почти ничего не известно. Внушительная гора мышц, это скорее всего лишь результат работы тренера. Татуировка на шее, выглядит свирепо, пугая жалом скорпиона в распахнутом вороте рубашки, но это сейчас не поможет.

— Уверена? — еще раз переспрашивает на входе.

— Кажется — звучит вяло, как и моя медленно остывающая смелость.

Бросковая атака высоковольтных линий по всему организму знатно расшатывает, очень хочется крепко вцепится в плечо парня, невозмутимо идущего рядом.

Обтираю вспотевшие ладони по бедрам, цепляя кожу о жесткие пайетки. Платье вульгарное. Ярко- малиновое, на тонких бретелях. Миниатюрный лоскут, который сорвет даже легкий ветерок. По голой спине несется холод ночного воздуха, и задувает струйкой сквозняк во впадинку над ягодицами.

Лайтовая музыка проникает сквозь мембраны слуха, акустика изрядно подпорчена некачественной установкой. Звучит, срезая басы.

На входе мы останавливаемся, я насторожено озираюсь. Подвох может прилететь неожиданно.

— Будь всегда на одном месте, чтобы я тебя видела — непроизвольно ложу ладони ему на грудь. Тепло нитями плетет по рукам. Несмело поднимаю глаза, замечаю, как ритмично трепещет вена на его горле.

Кадык ходит вверх, вниз, под давлением голосовых связок. Тембр снижен, чувствую, как шевелятся волоски на макушке. От чего не могу разобрать. От страха или дыхания с легкими нотками табака.

— Зря мы это затеяли. Боевой настрой, еще на входе потек — насмешливо тянет и обрывает паузу.

— Если только у тебя, я в полном порядке — ощетиниваюсь, делаю несколько попыток оттолкнуть.

Дамир неторопливо опускает глаза, задерживается на моих губах. Становится невозможно тесно под платьем. Острым покалыванием, отзываясь в тех местах, где лежат его руки.

— Взбодрилась — нагло прищипывает меня за попу — Ева, я с тебя глаз не спущу.

Нетвердой походкой ступаю вглубь клуба.

— Подожди, мы забыли — Дамир надевает мне бутоньерку на запястье. Белая лилия с пурпурным махаоном на листе. Центральная деталь. Ежусь ознобом. Так хочется стряхнуть. На скольких девушках побывал этот аксессуар, и все ли они мертвы.

— Ева, если не сможешь, то уходи и жди меня возле машины.

— Могу — отталкиваю, сбрасывая его руки со своей талии — Могу — дублирую и закрепляю смелость.

Сколько можно бояться. Я посмотрю ему в глаза. Моя участь уже в любом случае решена, растягивание ничего не даст. А так, есть хоть мизерный шанс, что все закончится.

Плутаю по закоулкам набитого вплотную заведения. Мне нужен третий столик.

Темная ниша в углу, подсвеченная кроваво красным отблеском свечи, мягко рассевается. Внимание не привлекает, если не знать.

Как бабочка на моем запястье.

Напоминает, одну из тех ламп ночников, со зверушками мелькающими по стене. Свет так же ложится, блеклым трепыханием, под пронизывающими лучами холодного проектора.

Дивана мягко принимает мое скованное дрожью тело. Скрип и заменитель кожи липнет к обнаженным ногам. Так неприятно. Телефон нервно прыгает на ладони, пока я набираю сообщение.

"Ева" — Я на месте

"Дамир" — Я тебя вижу. Жуть полнейшая, ты как на жертвоприношении.

"Ева" — Не накаляй, итак страшно.

В ответ Дамир присылает фото соседнего столика, парень уснул с соломинкой во рту.

"Ева": Спасибо.

"Дамир": Медленно спусти трусики и фиксируй на камеру.

Присылаю ему фото задницы, проходящего мимо мужчины.

"Ева": Тебе туда

"Дамир": Училка в глубоком ауте, значит точно, полегчало. До связи хьюстон.

Беру свою хлипкую душонку в охапку, практически сгребая со дна силу воли. Распрямляю плечи, возможно это и помогает, но явно не сейчас. На втором вдохе спускаются обратно, сутуло сжимаясь.

А та пресловутая единица, что зовется душей, решает разместиться в районе, гораздо ниже коленного сустава.

Я трусиха и сколько не убеждай себя в неотвратимости происходящего. Сердце, по-заячьи прыгающее в груди, так и норовит, дать старт на выход.

— Это вам, от парня, во-он за тем столом — официант ставит высокий стакан с мутным коктейлем, из-за огня свечи, оттенок разобрать невозможно. Пишу сообщение Дамиру.

Ева — что там?

….

Ответа нет.

Вдыхаю и прикладываюсь губами. Клубничный сироп скользит по гортани. Градус в напитке не обнаружен и следующий глоток я делаю уже смелее.

Сладкий вкус немного мобилизует потерянное упрямство. Еще один. Блики становятся ярче, а в животе зажигаются огоньки.

Неторопливо начинаю осматривать. Уже не так сковано принимаю назойливую атмосферу.

Списываю реакцию на адреналин и допиваю коктейль. На последнем глотке давлю рвотный рефлекс. От послевкусия отдает медикаментом. Туда что-то подсыпали.

Хватаю сумочку, и бегом расталкивая людей, иду в туалетную комнату. Позывы становятся чаще. Как только влетаю в кабинку, все проходит.

Я умываюсь холодной водой, чтобы не трогать лицо, мочу шею и виски. Тошнота совсем отпускает. Дуряший хмель оседает в голове. Я вата розовая и пушистая.

Качаясь выхожу из туалета уже ничего не соображая. Круг поворот….