Как сказала Арина впоследствии, ты похожа на ангела, который потерял свои крылья. И примерно, так я себя и чувствую. Столкнувшись с грязью, окружение стало слишком приземленным. Любимая работа, которой я отдавалась со всем пылом. Множество увлечений, потеряли свою яркость.

Ад существует, я побывала у него на пороге. И мое либидо не пережило этой встречи. Умерло.

Сначала ослабло, унижением Андрея и было в упор уничтожено больным подонком. Решившим, что женщина вещь и ее согласие на издевательства, это так, пустячок, на который можно совсем не обращать внимания.

Но что в этой истории, без хеппи энда, основательно добивает. Арина была прекрасно осведомлена, какие предпочтения у местной публики. А меня предупредить забыла.

Слова Иры окончательно укрепили эту «незначительную» деталь ее образа. И меня это ранит и заставляет сомневаться. Может не стоит, соваться за закрытые двери, всех темных интриг Арины Кругловой.

И так сложилось, у меня есть одна особенность, не могу бросить дело, не доведя его до конца. Даже если прекрасно понимаю безнадежность.

Это фиаско, Ева. А вкупе с явным интересом Вавилова. Полный провал. Я теперь, больше чем убеждена. Он меня в покое не оставит. Азарт проснулся. Погони, охоты и неподдельного влечения, не смотря на внешнюю холодность. Он как животное, почуял запах добычи и идет по следу.

Чувствовать себя загнанной в угол, ощущение так сказать, не из приятных. Я жду и дергаюсь, будто на пороховой бочке. Когда рванет. А самое страшное откуда.

Три дня как параноик вздрагиваю от шума громкого голоса. Умом то понимаю, что он будет действовать изощренно, но все равно с противной боязливостью выхожу каждое утро на сцену, и играю свою роль. А под занавес, часам к восьми вечера, падаю без сил и засыпаю, даже не раздевшись.

Облегчает ситуацию отсутствие в академии мелкого нервотрепателя. С садизмом воспринимаю это послабление. Дамир запер его под арест и вызвал преподавателей на дом. Меня это не коснулось.

Так и надо гаденышу, подставил по крупному. Пусть отдувается.

Хотя, твердую пятерку, я бы ему влепила. Одним ударом приложил двоих. И брату насолил и меня подвел под монастырь.

Мало того, что приходится думать, как оправдаться, если Вавилов старший заявится с обличительной беседой. Так еще и директор в наказание добавил учебных часов. Меньше свободного времени — меньше возможности встревать в разборки учащихся. Да, как ни странно, здесь такое вмешательство не приветствуется.

Настолько потеряв ценностный ориентир, без зазрения совести покупаю в Азбуке Вкуса самый калорийный торт и иду с ним домой. На правильное питание, мне последнее время плевать, с высокой колокольни.

Вообще, нет желания заморачиваться, еще и с подборкой белков, жиров и углеводов. По барабану, натрескаюсь и завалюсь спать. Обрасту жиром и умру, с забитыми холестерином сосудами.

Уныло выгружаюсь из лифта, а перед дверью протяжно вздыхаю, от удивления.

— Эй, милота, ты откуда взялась? — тихонько коснувшись хрупких крыльев, позволяю огромной бабочке присесть на сгиб кисти.

Темно пурпурный окрас, с бархатистой поверхностью. Как махровое напыление из графитовых точек, по кайме дрожащих лепестков крылышек.

Доверчиво затихает, складывая свое оперение, и я несу это чудо в квартиру. Вспоминаю из биологии что бабочки любят сладкое. Развожу пару ложек сахара в воде, и опускаю прекрасную гостью на блюдце.

Вроде бы не сезон, как она могла попасть сюда. Может кто-то из соседей увлекается, слишком заметная, чтобы обитать в дикой природе.

Очень похожа на экспонат из коллекции. Представлять эту живость, наколотой на иглу под стеклом, мне невозможно жалко.

Живое существо должно быть свободным. Пусть даже иллюзорно. Каменная коробка из бетонных блоков — тоже клетка. По себе знаю, находясь в квартире сестры, в окружении ее вещей.

Добровольное заточение в оковы чужой жизни. Не берусь разбирать этот психоз, нападающий периодами.

Чего зациклилась? Загоняю сама себя.

Видела в каком-то фильме похожий сюжет. И конец перед титрами, где главная героиня, перебирает спутанные пряди в психбольнице, не вдохновляет желанием повторить.

Переодеваюсь, попеременно поглядывая на питомца, и заботливо перемещаю в спальню, позволяя разместиться на прикроватном торшере. Ей нравится приглушенный свет ночника. Помахивает полупрозрачными створками на спине.

Телефон звонит, от неожиданности роняю кусок торта на покрывало.

Прага, коричневым пятном, расползается по белоснежному атласу.

Фу, блин, как некрасиво собираю орешки и шоколад, заточенные в нежном бисквите.

Денис, коротко бросив: Я у двери тут же отключился.

Он, как всегда немногословен, иногда это даже пугает. Фанатично замкнут в себе, мире цифр и пикселей. Я выхожу, набросив тонкий халатик.

— Как дела? — с легкостью заменяю приветствие, на простой вопрос.

— Хорошо — буркнув, сует мне флешку и уже намечается к лестнице.

— Динь, может, зайдешь? Я тортик купила, чаю попьем.

— Сказал же, не хочу, туда заходить — с подозрительной поспешностью высекает.

Удивлена, такой реакции? Да я в шоке, от нервозности. Накрываю его руку и успокаивающе глажу. Все таки, он мой единственный друг, которому известна вся правда.

— Диничка, что происходит? — ласково говорю, пытаясь словить его взгляд. Мельтешит во все стороны, но не смотрит мне в глаза. Потом, словно оживает, как преобразившись.

— Ева, пожалуйста, уезжай… тебе здесь опасно.

— Ты что-то знаешь? — уже настойчиво требую ответа. Он неопределенно мнется, потом отрезает контакт. Рвет соединение. Это похоже на то, как выдернуть вилку и розетки. Вот было питание, а через секунду нет.

— Ни чего я не знаю… считай предчувствие — по тону и выражению, я не могу определить, на сколько сейчас правдив парень.

Обеспокоен да. Измотан, тоже. Это заметно по темным кругам и зрачкам с шальным интервалом мотающимся в стороны. А больше ничего, стена крепости.

Скорее всего, дело в отсутствии социализации. Самовольное затворничество, ни к чему хорошему не приводит.

Кивнув на прощание, забрасываю порыв, покопаться в его душевной организации. Я не психолог. Мое дело приводить в форму, поднабравших вес девушек.

Не дожидаясь, пока его невысокая фигура, исчезнет за лестничным пролетом, спешу к ноутбуку. Знакомыми спиральками, начинается процесс загрузки.

Фоном звучит меленная попса, перебиваемая шумом дождя по стеклу. — Я уже целый час здесь сижу — Арина вздыхает и делает динамик тише. Со скучающим видом обводит камерой салон автомобиля. Черная кожа на сиденьях, бутылка минеральной воды в подстаканнике. — Вот зачем, тащить девушку к себе в офис — снова короткий вздох — Я понимаю, если бы еще это был бизнес-центр — недовольно сжимает губы — Самое захолустье на отшибе. Задрипаный порт, здесь даже смотреть не на что, кроме голубей и фур. А из-за дождя и этого не видно — прикрыв один глаз, всматривается поверх смартфона — Северинское шоссе 39… Класс!! В такой жопе, я еще не была- парочка жестов выдающих весь негатив — О! вспомнил … про меня. Камера перемещается вниз, на колени. Дверь автомобиля открывается и звучит мужской голос. — Риш, пойдем кофейку выпьешь, придется задержаться еще на часок… дела рыжик — в ответ на ее проест. — О, кей — вяло тянет, застегивая молнию. Видео сбрасывается щелчком боковой кнопки. Еще один фрагмент, уже в кабинете. — Дневничок, это кресло моего коллекционера …скучно конечно, но-о небольшой секретик — склоняется, надвигаясь и шепчет, как тайный агент — Я покажу тебе его имя — объектив медленно поворачивается, продвигаясь по столу, заваленному бумагами и цепляет уголок таблички. — Арина блять!! Ты опять снимаешь, сколько можно… выключи уже..- изображение резко дергается и гаснет.

На этом все. С замершим сердцем, несколько минут терзаю темный экран.

Отступать некуда. Если начала, то надо закончить.

Поздно наверно, уже восемь. Пробиваю по картам рабочий график. Отлично, они до девяти. Если поторопиться, то еще успею.