Павел Стальной в смартфоне снова тяжко закашлялся, я вежливо подождал, когда он прокхекается, а потом сообщил:

— Я готов спасти твою никчемную жизнь. Говори.

— Ты уже и сам догадался, что мне нужно от тебя, Нагибин…

— Пилюли? — уверенно предположил я, — Хе-хе. Ты мог бы попросить их и раньше. По дружески. Еще до того, как мы испортили наши отношения, братан.

— Я не думал, что события будут развиваться так быстро, — раздраженно произнес Павел Стальной, — Я не думал, что эта тварь…

— Что за тварь? Гностический Либератор?

— Он внутри меня, Нагибин. Я сейчас фактически живая бомба, мощнее любой солярис-бомбы. Либератор внутри меня. И он рвётся наружу. Ты сам слышишь его в моём кашле. Он грызёт меня изнутри. Запомни, Нагибин, моя аура — это единственное, что стоит между миром и Либератором. Я сейчас атлант, который держит небеса на собственных плечах…

— Да-да, ты няшка. И спаситель мира, — перебил я, — А еще дрожишь по поводу своей жалкой тушки. Думаю, что твой страх вызван именно этим, а не заботами о судьбах мира.

— Это не шутки, ублюдок! — взревел Павел Стальной, — Либератор и правда внутри меня. Я давлю его лишь за счет своей Багатур-Булановской ауры. Но эта аура слабнет. Она же не настоящая. Это алхимическая копия настоящей царской ауры, которую мне сделал твой дядя… И она слабнет, Либератор жрёт её!

— Собственно, я в принципе не понимаю, зачем мой дядя одарил тебя этой аурой, если его целью было сделать тебя лишь тушкой для Либератора…

— Конечно, ты не понимаешь! — прорычал узурпатор, он теперь был в таком волнении, что даже не кашлял, — Ты всюду лезешь, Нагибин, но ни черта не понимаешь. Ты как сантехник, залезший в ядерный реактор и пытающийся в нём ковыряться!

— Сантехник — достойная профессия, — парировал я, — В отличие от профессии узурпатора престола. Так зачем тебе дали Багатур-Булановскую мощь, если она мешает приходу Либератора? Объяснись.

— Кха-кха… Нагибин… У тебя есть живые Корень-Зрищины для объяснений, спроси у них! Эти ублюдки служат Либератору!

Вообще Его Величество самозванец был прав тут лишь отчасти. У меня и правда был живой Корень-Зрищин, вот только один, без языка и ничего не знавший. А те Корень-Зрищины, которые что-то знали, или погибли на эшафоте или сгорели на моих глазах, как Матвей Михайлович.

Но сообщать об этом Павлу Стальному я счёл неразумным.

— Я хочу услышать твои объяснения, — потребовал я.

— Ладно… Царская аура — это пища для Либератора. Он ей питается. Это плацента, в которой растет его душа. Вот почему мне сделали царское тело и царскую ауру. Я всего лишь питательная среда, в которой должен вырасти Либератор. Вот это предполагалось по плану этих сволочей. Они притащили меня в этот мир и посадили здесь Императором, потому что им нужен был Предтеча — попаданец, который пробьет путь перед Либератором. Ибо сам Либератор настолько мощен, что не может ходить без Предтеч — в этом случае он просто развалит ткань времени и пространства. Так что Либератор сейчас сидит внутри меня и растет, как на дрожжах. И если мы будем медлить…

— Воу-воу, полегче, — перебил я, — Ты прав. Либератор внутри тебя действительно представляет опасность. Но у меня есть предложение получше, чем спасать тебя. Почему бы мне просто тебя не убить, м? Или почему бы тебе не покончить жизнь самоубийством, если ты так жаждешь спасти мир от Либератора? Насколько я понял, раз ты оболочка для Либератора — он сдохнет вместе с тобой. Это было бы наилучшим решением.

— Дурак! Идиот! — вскричал Павел Стальной, — Да как ты… Да ты…

— Чего? Припекло? — поинтересовался я, — Ну прости за правду, брат.

— Я тебе не брат. Тамбовский волк тебе брат, — уже спокойнее процедил узурпатор, — Я сейчас сдерживаю Либератора только потому, что не даю ему жрать мою ауру! А в момент смерти… Что по-твоему происходит в момент смерти магократа? Вспомни, придурок!

Принцесса ахнула:

— В момент смерти душа магократа покидает тело, и вместе с душой — вся его аура…

— Это кто там? — спросил Павел Стальной, услышавший принцессу, — Арладаар? Моя возлюбленная сестрица? Старшая или Младшая?

— Средняя, — загадочно ответил я, таким образом по факту послав узурпатора с его вопросами.

— А… Плевать, — буркнул Павел Стальной, — Она права, в любом случае. Слушай её, Нагибин. В случае если я умру — вся моя аура просто выплеснется. И Либератору хватит одного мига, чтобы пожрать её, всю и сразу. И тогда он родится. Так что он хочет моей смерти, Нагибин. Я чувствую это. Либератор внутри меня активизировался, я не знаю почему, он вдруг стал жадным и сильным и теперь он пожирает меня…

— А я знаю, почему он активизировался, — вздохнула принцесса, — Твоя аура, самозванец. Ты же пытался взять меня под контроль, подавить мою волю, когда я сидела в башне. Помнишь?

— Ага… — задумчиво произнес узурпатор, — В башне? Значит, ты всё-таки старшенькая…

— Да, я старшенькая, — не стала отрицать принцесса, в глазах девушки на миг блеснули слёзы, то ли от гнева к самозванцу, то ли от воспоминаний о её погибшей сестре, — И когда ты пытался меня подчинить в Павловской тюрьме — это был первый раз, когда ты использовал Багатур-Булановскую магию, так?

— Ну так… — не стал отрицать Павел Стальной, — Да, ты права… Я активировал ауру, и тогда мне и поплохело. С тех пор я и валяюсь при смерти. Потому что Либератор пожрал ту магию, которой я пытался тебя подавить, и его МОЩЬ возросла. Всё верно. Но у нас мало времени. Нужно меня спасать, Нагибин.

— Возможно… — ответил я, — Ну или не спасать тебя, а наоборот, дождаться, когда Либератор из тебя вылезет. Почему бы и нет?

— ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ? — бешено заорал Стальной Император, — Что ты несешь? Ты не понимаешь, Нагибин, ты ни черта не понимаешь… Ну или Корень-Зрищин промыл тебе мозг. В этом случае я могу только посоветовать Ладе немедленно тебя убить!

— Я это может и сделаю, — вздохнула принцесса, — Но позже, самозванец. Нынче я не в настроении.

Я от души расхохотался.

Ну это, понятное дело, моя школа. Я бы и сам мог так ответить. Принцесса меня, конечно, ненавидела всей душой, но я вдруг понял одну важную вещь. Вот этой манере поведения, этой жажде власти, этой отмороженности она научилась у меня, по ходу нашего общения. Да она просто копировала меня, была натуральным Нагибиным в юбке!

Уж не знаю, надо ли мне было сейчас гордиться или стыдиться того, что общение со мной так влияет на людей, но это было, как минимум, забавно.

— Мы сами с принцессой разберемся, кому кого убивать, — доложил я узурпатору, — Это не твоего ума дело. Говори лучше, что будет, если Либератор вылезет из твоего трупа. И постарайся доказать мне, что это будет хуже, чем терпеть тебя на троне.

— А что тут доказывать, Нагибин? — самозванец ответил сразу, не раздумывая, — Со мной ты сейчас говоришь. Либератор с тобой говорить не будет. Ты еще не понял, что он такое? Ну так я тебе расскажу… Это чистое насилие, вот что это. Либератор просто сделает тебя своим рабом, как и всех людей на планете. И тогда всё закончится. Людей в обычном смысле слова больше не будет, только рабы Либератора. Он же не зря называет себя ЛИБЕРАТОРОМ. Он и правда несёт свободу. Свободу от бытия человеком, свободу от жизни, свободу от свободы, если можно так выразиться… С Гностическим Либератором не добазаришься, Нагибин. Даже не думай. И его не победишь…

— О, да вы философ, — перебил я, — Ладно, хорошо. Я понял. И лечат Гностических Либераторов, насколько я понял, китайскими пилюлями.

— Да, именно ими, — признал самозванец, — И ты сделаешь их для меня, Нагибин. Но нужны не простые пилюли. Нужны пилюли, которые не умеют делать даже сами китайцы. Пилюли из секретного ингредиента! Те самые, которые ел Павел Вечный.

— Это черно-золотые? — уточнил я, — Да, покойный Император их и правда любил. И жрал горстями. Он их назаказывал лямов на сто рублей, если меня память не подводит…

— Да, эти. Ты сделаешь их для меня, Нагибин.