— Вот они! Бойцы! — воскликнул дверг. Затем раздал оружие друзьям.

— Это тебе подарок за героически вынесенные муки с носом, — подмигнул рыжебородый наемник, отдавая меч Данноэ’саэвэлю.

Эльф вытащил из ножен меч и взвесил его.

— А он неплох.

— А то, — улыбнулся довольный дверг. — Эй! Бакар, ты куда?!

Темнокожий юноша уверенным шагом отдалялся от друзей. Сормит догнал его и взял за локоть, но тот резко выдернул его.

— Отвали, Сорм! Чем ты думал, когда изобретал свой гребаный план?! — кричал тот. — Мы могли сдохнуть там, если бы не стражники с штурмом!

— Эй-эй, полегче, брат! Главное, что все обошлось.

— Пошел ты нахер! Я возвращаюсь домой! — Бакар снова развернулся и уверенно зашагал.

— Ну и отлично! Ты сам чем думал, когда согласился на дело?! — теперь кричал дверг. — Смотри, по пути не сдохни от половой инфекции! А то и тут, дельфины-насильники, я буду виноват!

— Вот сейчас жестко было, — положил ему руку на плечо Данноэ’саэвэль.

— Да и хрен с ним, с нытиком. Пусть и дальше сидит в своем банке, счетовод хренов.

Сормит Занавер нервно рыскал в нагрудной сумке. Когда достал трубку, оказалось, что она сломана пополам.

— В пекло! — Злой, он бросил ее на землю.

Найдя запасную трубку, которую обычно курил эльф, безуспешно искал табак. Психанув, вытряс все содержимое вниз. Но синедымки так и не оказалось.

— Они сперли мой табак!

Несмотря на сумерки, Данноэ’саэвэль разглядел, как у друга вздулись вены на висках. Эльф готов был поклясться, что тот сейчас снимет со спины двусторонний топор и пойдет разбираться с стражей. Однако Сормит положил запасную трубку обратно в нагрудную сумку и сделал глубокий вдох.

— Что за день поганый-то…

Немного постояв, они побрели в сторону трактира. Полпути шли в напряженном молчании, но, наконец, Сормит нарушил тишину.

— Ты как, Дан? Не передумал?

— Не… я в деле, друг.

— Рад это слышать. Хоть у кого-то есть яйца.

Когда они поднялись в номер, Бакара и его вещей уже не было. Данноэ’саэвэль вышел проверить его лошадь. Подвыпивший лакей сказал: «Смуглый господин покинул это место тридцать минут тому назад».

Эльф решил побыть немного на улице. Он отошел от трактира и посмотрел на ночное небо, которое было усыпано мерцающими звездами. «Ну и денек…» — подумал он. Подойдя к старому дубу в метрах тридцати от трактира, сел, опершись спиной. Нос неприятно ныл от боли. Какое-то время ему понадобилось, чтобы отыскать луну на ночном небосводе. А когда нашел, подумал, что мог ее уже никогда не увидеть. А ведь Рианэсс сейчас тоже может смотреть на нее… Она даже не подозревает, что сегодня произошло с ним.

Император Элист’Авена — Еа’нвент, облокотился на перила одного из высотных балконов, смотревших на задний двор замка, где располагались императорские сады. Белые и лиловые дикие орхидеи океаном распластались на заднем дворе.

В душе императора уже много лет как воцарилась тревога. Та тревога, что копилась где-то в груди и разносилась по всему телу. Та тревога, что не давала ему спать ночами, если он не пил снадобье своего лекаря. Но и чудотворное зелье не являлось гарантией, что он не проснется среди ночи с испариной на лбу. Последние месяцы это случалось все чаще. Под величественной короной синие пряди волос, что опускались по плечам, поверх которых две косы сплетались в одну, все чаще оборачивались серебряными. Мешки под серыми глазами императора стали обыденностью. Лишь любимые цветы — дикие орхидеи могли наполнить теплотой душу, когда он смотрел на них с высоты замка или же прогуливался среди садов.

Однако в этот день Еа’нвент был не один на балконе. Он давал личную аудиенцию капитану внешней разведки империи Элист’Авена.

— Ваше превосходительство, боюсь, у меня скверные новости.

Еа’нвент не оборачиваясь в очередной раз пробежался глазами по садам и, закрыв их, сделал глубокий вдох.

— Я слушаю, Диа’валь, — спокойно сказал император.

— В заячьем лесу мы обнаружили двенадцать трупов… Все они были преданными эльфами империи, опытными разведчиками и шпионами.

— Сельевар?

— Мертв, мой император… Он, как и все, был привязан вверх ногами к дереву, живот вспорот, глаза и язык вырваны, уши отрезаны.

Еа’нвент знал, что этот день придет. Тревога нашептывала это ночами, не давая покоя. Его ладони сжались в кулаки и задрожали. Император повернулся к капитану.

— Это невосполнимая утрата для империи. Мы потеряли одного из самых лучших шпионов, — император хоть и говорил с большим сожалением, однако его голос был твердым, а взгляд уверенным. От уставшего, измученного кошмарами эльфа ни осталось не следа. — Значит те сведения, что поступили от него две недели назад, последние?

— Увы, мой император. Мы должны были сегодня получить новую информацию от разведчиков, ведущих деятельность за Заячьим лесом. Вместо этого обнаружили их на деревьях, — склонил голову капитан.

— Сегодня я соберу совет, на котором мы решим, каков будет наш ответ. Диа’валь, позаботьтесь о том, чтобы похоронная церемония состоялась с геройскими почестями. Все павшие эльфы верно служили империи. — Серые глаза даже не дрогнули. — Позаботьтесь о их семьях. Сельевару присвоить высшее звание героя. Посмертно.

— Будет сделано, ваше превосходительство, — склонил голову капитан.

— Какие новости из Разноместа?

— Наэ’варин официально объявил Лери’фира своим преемником. Осталось дождаться, когда старик покинет наш мир и…

Двери на террасу распахнулись. Двое из личной охраны императора, сторожившие снаружи, вошли на балкон и встали по разные стороны, впуская эльфа, который являлся десницей. Еа’нвент и капитан внешней разведки повернулись в его сторону, им в глаза бросился его встревоженный вид.

— Ваше Величество… — Десница пытался перевести дыхание.

— Что случилось, Фай’иль? — Ранее уверенный голос императора дрогнул, явив на свет глубину тревоги.

— На свиту Рианэсс совершено нападение.

В серых глазах императора вспыхнуло пламя, которое мгновенно было потушено ливнем страха за свою единственную и любимую дочь. Не дожидаясь подробностей, он ринулся быстрым шагом к выходу с террасы.

— Где она?!

— Во дворе, Ваше Величество.

Не замедляя шага, император ловко спускался по лестницам. Десница, капитан внешней разведки и личная охрана императора еле поспевали за ним.

Когда они наконец добрались до двора, император увидел Рианэсс и Фирадейю на коленях над чьим-то телом. Виэлла и Ниссемия стояли позади и рыдали на весь двор. Вокруг них всюду мелькали стражники.

— Нэсс! — Еа’нвент подбежал к ним.

Рианэсс подняла на отца заплаканные глаза и, вскочив, бросилась ему на шею. Император прижал к себе дочь. Он крепко сжал веки и не мог насытиться родным запахом ее волос. Открыв глаза, сразу узнал того, кто лежал на земле.

— Помоги ему! — рыдала она, уткнувшись в его плечо.

Фай’иль сквозь одышку отдал приказ, чтобы Зинофира скорей доставили к императорскому лекарю. Телохранитель Рианэсс был без сознания. Вся его одежда была пропитана кровью.

Руки и грудь Фирадейи были в его крови. Она стояла на коленях и руками пыталась закрывать его раны. Она не плакала, но в ее глазах был страх, который ни с чем не перепутать.

***

За длинным, массивным столом сидели первые эльфы империи, каждый из которых входил в состав совета. В зале было шумно: маршал империи Элист’Авена, на повышенных тонах спорил с верховным дипломатом; императорский счетовод пытался быть услышанным остальными; капитан внутренней разведки в грубой форме сказал капитану городской стражи не лезть туда, где он не силен; самый старший эльф — императорский лекарь — пытался успокоить их; только Диа’валь, капитан внешней разведки, и верховный маг при императоре сидели молча и лишь изредка обменивались короткими взглядами.

В зале императорского совета распахнулись две высокие, тяжелые двери. Внутрь вошли двое эльфов из личной охраны императора, заняв позиции по разным сторонам от двери. Участники совета тут же умолкли и синхронно встали.