— Я знаю, что означает этот взгляд, — продолжил гинеколог, указав на меня ручкой. — Все мужики козлы – это раз. Я ему не доверяю – два. Уж слишком он подозрительно выглядит, и чем вообще думал, выбирая профиль «гинекология и акушерство»? Это три. Так?

— Ну-у-у, — начала я, облегченно выдохнув. — Не все козлы, а только один. И да, я вам не доверяю. Только я не привыкла сдавать назад, особенно когда выстояла огромную очередь и едва не сошла с ума, отпрашиваясь сюда у шефа.  

Кузьменко задорно засмеялся.

— Сдаюсь. Тогда давайте вместе ломать принятые штампы, — и подмигнул, — иначе вы нарушите статистику и покроете мое имя вечным позором, а я этого не переживу. Да и от козла ребёночка всё же хочется, не смотря ни на что. Верно?

Я опешила, кивнув. Как он узнал?

— Да бросьте, милая, у вас и так всё на лице написано. Какой никакой, а опыт у меня всё-таки имеется. Нам осталось только выяснить, какой строк и подтвердить столь радостное состояние сначала осмотром у меня, а потом и на аппарате УЗД во избежание нежелательных последствий.

Медсестра приветливо улыбнулась и извлекла из ящика специальную тетрадь.

— Раздевайтесь, голубушка, сейчас вас осмотрит Ян Анатольевич, а потом мы вместе запишем ваши данные.

О-о-оу, вот это самое страшное. Я прошла за ширму, где красовалось «орудие пыток» и дрожащими руками принялась стаскивать с себя узкую юбку. Одно дело раздвигать ноги перед любимым мужчиной и совсем другое – перед чужим.

—  Не бойтесь, — Ян Анатольевич помог мне разместиться на кресле и ласково заглянул в глаза. — Видели, сколько у меня таких под кабинетом? Забудьте, что я мужчина, хорошо? И постарайся расслабиться.   

Я заторможено кивнула. Легко сказать.

Он положил мне на живот на удивление теплую руку и без лишних намеков принялся за осмотр. Сначала чувствовала себя сжато, краснела и невнятно отвечала на заданные вопросы, а потом увидела, что для Кузьменко я и правда очередная беременная пациентка, к которой он весьма бережно относился без каких-либо двузначных намёков.

Во время осмотра он поинтересовался, как меня зовут и уже дальше, в процессе общения, обращался не иначе, как «Лидочка».  

— Ну что, же, Лидочка, следующий этап – УЗИ. Можете у меня, но только завтра с утра, а можете у другого специалиста. Главное – с ответом сразу сюда.

Я замешкалась, вспоминая вчерашнее объяснение со Студинским. Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Хотя… вряд ли Егору есть до меня дело. Но ещё одного допроса с пристрастием я не выдержу, так что согласилась на обследование у другого специалиста, женщины, к которой меня тут же провела медсестра Ольга Тимофеевна. 

Там я пробыла не больше десяти минут, но за это время испытала поистине волнительный момент. Врач показала на непонятное пятнышко на экране, напоминающее чем-то фасоль  и ласково объясняла, что это и есть мой будущий ребёнок. Я не могла сказать и слова, только чувствовала, как по щекам бежали слёзы, и всматривалась в нечеткое изображение.

— В двадцать недель уже можно будет узнать пол, — ворковала врач, помогая мне подняться с кушетки.

— Всё хорошо? — от волнения не узнала свой голос – насколько переполняли эмоции.

— Причин для волнения нет. Внематочная беременность исключена. Срок – шесть недель. Результаты УЗИ вам сейчас отдадут. Да не переживайте вы так, — утешая, похлопала меня по плечу. — Ешьте побольше витаминов, гуляйте на свежем воздухе, занимайтесь специальной гимнастикой, правильно питайтесь и всё у вас будет отлично. 

После того, как вернулась к гинекологу, он проверил результаты обследования и широко улыбаясь, поздравил уже официально.

— Поздравляю, Лидочка, со столь знаменательным событием. Отныне мы с вами связаны одной общей целью – родить здорового и крепкого малыша. Надеюсь, в следующий раз вы не будете столь предвзяты и отнесетесь к моей скромной персоне с бОльшим доверием.

Я покраснела, не зная куда провалиться от смущения и пересела к Ольге Тимофеевне.   

Сначала всё шло гладко. Мои данные, где работаю, адрес, дата последней менструации, какими хворями болела и болела ли вообще, какая беременность по счёту и так далее… пока тема не коснулась   отца. Вот тут-то я подзависла. Конечно, я не знала группу крови Егора, не знала, болел ли он чем-то раньше, но знала дату его рождения, род деятельности, адрес, телефон. Проблема в том, что я не имела права озвучить эти данные без его ведома.

Медсестра сокрушительно вздохнула, поняв всё по моим заблестевшим от повышенной влаги глазам, и поставила на месте нужных граф размашистые прочерки, при виде которые по сердцу словно полоснули ножом. Потом было взвешивание на весах, измерение давления, выписка всевозможных анализов и под конец мне на руки выдали ту самую контрольную книжечку, куда в дальнейшем будут записываться наблюдения врача, и результаты анализов.

Прощалась с Кузьменко в приподнятом настроении, основательно сбросив неловкость. Он попросил записать его номер телефона и звонить в любое время суток, если вдруг возникнут вопросы. Стало даже стыдно за предвзятое отношение сначала. Как же порой бывает обманчиво первое мнение.

На работу пришла под конец обеденного перерыва. В небольшой столовой, отведенной для перекуса сотрудников, задержалась только Юля Александровна. Я поздоровалась и заглянула в электрочайник. На дне ещё плескалось немного воды. Опрокинуть в себя чашечку чая было бы не плохо.

— Матвеева, ты где шляешься с самого утра? — это у неё такое приветствие, если что. Интересная женщина.

— У меня всё по закону, Студинский в курсе. — Сделала небольшой глоток и прикрыла от наслаждения глаза. В желудке противно заурчало. Одной водой сыт не будешь.

Она наклонилась ко мне через стол, едва не опрокинув свою чашку огромным бюстом, и понизила голос практически до шепота.

— Тут такие страсти кипели, что ну и ну.

Чувство тревоги, всколыхнувшее внутренности ещё с утра, осело неприятной оскоминой.

— А что случилось?

— А ты не в курсе, что ли? — глаза Юлии Александровны так и забегали. Увешанная многочисленными браслетами рука по-свойски опустилась на мое плечо и притянула к себе поближе. Пускай Юля и задавала всем трепки за распространение слухов, однако и сама была не прочь почесать языком.

— Так все газеты об этом трубят. Вчера вечером Юхимова жестоко избили возле его же дома. Прикинь? И это после пятничного кардибалета. А сегодня с утра, не успел Андреевич выйти из машины, как понаехало журналюг и давай его давить, мол, Юхимов пострадал от его рук; что он угрожал ему и даже есть свидетели. А два часа назад, шефа вызвали в прокуратуру. Вот так… А ты шастаешь непонятно где. — Закончила, посмотрев на меня с осуждением.

Недавняя бравада и злость на Егора мгновенно куда-то делись. Если все считают, что всё из-за меня, то исправить возникшее недоразумения должна тоже я.  

Забыв о чае, поспешила на второй этаж. Снова все обстоятельства против меня. Ещё и вызов в прокуратуру вряд ли придаст «популярности» «Прорыву». Будто кто-то исподтишка продолжал наносить существенный урон Егору если не через бизнес, то через партийный сектор. И этот «кто-то» был хорошо известен.

Через приоткрытую дверь доносился встревоженный голос Михеевой и делано-спокойный Вала.

— …как ты можешь оставаться таким равнодушным, когда Егор в прокуратуре?

— Я уже говорил тебе – всё под контролем. Ничего они ему не предъявят.

— Как ничего? — не унималась Ника. — На него заявление наваяли. Это по-твоему мало? И вообще, что у вас тут произошло в пятницу?

Вал устало потер лицо, повернувшись к двери, и заметил встревоженную меня. В ореховых глазах застыл немой приказ молчать. Я послушно прошла за свой стол и приготовилась ждать.

Ника продолжала выносить мозг Дудареву, будучи не в курсе махинаций Егора и его рычагов влияния на органы юстиции. Конечно, как таковой угрозы не было, но опять же, «чёрный пиар» ещё никому не сыграл на руку. Теперь понятно, почему он сказал, что от меня одни проблемы. Возможно, приставания Юхимова были очередной провокацией, а он так неосмотрительно повелся на неё. Черт!