В общем, в город Стасик не рвался. Но Васек буквально силой потащил его за собой, грозясь показать все достопримечательности и намекая на возможность бесплатно поглазеть на красивых девушек. Нашел, что называется, чем соблазнять. Да на красивых девушек Стасик за свою жизнь насмотрелся досыта — спасибо интернету. Ему хотелось не смотреть, а хотя бы чуть-чуть потрогать. Но куда ему, презренному свинопасу, было рассчитывать на успехи в любовных делах?

Он упирался, как мог, безошибочно предчувствуя, что этот выход в свет обернется чем-то ужасным, но будучи человеком бесхарактерным в итоге сдался и согласился составить коллеге компанию.

Осмотр городских достопримечательностей закончился, не успев начаться. Васек как раз тащил его к обители чародеев, большому дворцу, где заседала верхушка колдовской братии Форинга, когда Стасик, случайно повернув голову, увидел нечто такое, что едва не отправило его в коматозное состояние.

Возле одной из таверн, которых в городе было множество, по случаю теплой погоды прямо на улице расставили столики и стулья. Все места были заняты — герои за обе щеки уплетали всевозможные вкусности, пили, кто пиво, кто безалкогольные напитки, и выглядели невыносимо счастливыми. Но Стасика потрясло иное. За одним из столиков сидел собственной персоной Колька. Но как же сильно он изменился! Вместо привычных джинсов и футболки он был облачен в очень дорогой и шикарный, по здешним меркам, наряд. Одни его сапоги стоили больше, чем Стасик мог заработать на ферме за три вечности без выходных и отпусков.

Но не только внешний вид преуспевающего обидчика поверг Стасика в жгучую зависть. Все оказалось еще страшнее. Вокруг Кольки, плотно облепив новоявленного героя со всех сторон, обосновалась группа девиц очаровательной наружности. Они взирали на Кольку влюбленными глазами, отталкивая друг друга, пытались оказаться поближе к геройскому телу, заливисто смеялись над каждой Колькиной шуткой.

Пронаблюдав весь этот кошмар, Стасик понял, что Колька не только издевался над ним десять долгих лет, но и подло украл его заветную мечту. Ведь это Стасик грезил чем-то подобным. Что вот он вдруг попадает в правильный мир, тут же становится эпическим героем и обзаводится целым гаремом прекрасных воздыхательниц.

От вида чужого успеха у Стасика потемнело в глазах, и он вынужден был схватиться рукой за стену дома, чтобы колодой не рухнуть на брусчатку тротуара. Пытаясь отдышаться и нормализовать сердцебиение, он стал невольным свидетелем разговора двух торговцев фруктами, шедшего поблизости. Те внезапно обсуждали Кольку.

— Это ведь он и есть? — спросил один из торговцев, обозначив направление кивком головы.

— Он самый, — ответил ему собеседник. — Я слышал, люди прозвали его Николаем Сокрушителем.

— Оно и недаром, — согласился первый. — Шутка ли — всего-то две недели как впервые взялся за меч, а уже записал на свой счет три десятка злодеев, плюс горного тролля.

— Как? — удивился второй. — Тролля одолел? Да ведь с этой скотиной не всякий паладин совладает.

— То-то и оно, что одолел. Говорю тебе — таких перспективных героев у нас давненько не бывало. Не удивлюсь, если его через месяц примут в орден паладинов.

— Этак он, чего доброго, и темного владыку сразит….

— А почему бы и нет? Сразу видно — этот герой далеко пойдет. Попомни мои слова — будет его слава греметь по всему миру, еще и легенд насочиняют.

Тут торговец понизил голос до той преступной громкости, какую используют для передачи всяческих пикантных сведений недостоверного характера, проще говоря — слухов и сплетен.

— Поговаривают, — прошептал он, но Стасик, тем не менее, прекрасно расслышал каждое слово, — что сама верховная волшебница неравнодушна к нему. Не успеешь оглянуться, как они и свадебку сыграют….

Стасик не смог и дальше выносить эту пытку. Давясь слезами, он бросился бежать из города, вернулся на ферму, забился в свою крошечную, аскетически обставленную, хибарку и здесь дал волю рыданиям. Верховная волшебница, сказочная красавица, девушка его мечты в кубе, будет принадлежать гнусному Кольке. А сам Колька станет паладином. А он так и останется свинопасом.

Стасик запрокинул голову, и слезы водопадами хлынули из его покрасневших глаз.

И еще две недели прошли в атмосфере тошнотворной рутины. Стасик пребывал в состоянии перманентного траура. Свои обязанности свинопаса он исполнял чисто механически, напрягаясь ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы не вылететь со своей почетной должности. Хозяин фермы в приватной беседе прозрачно намекнул молодому сотруднику, что если Стасик в самом скором времени не возьмется за ум, и не начнет отрабатывать свой хлеб, он серьезно рискует попасть под кадровое сокращение.

— Смотри у меня, — грозил хозяин, нависнув над Стасиком и подавляя его морально своим огромным животом, — продолжишь в том же духе, мигом вылетишь. Не нравится хрюшек пасти, пойдешь в золотари.

Стасик знал, кто такие золотари. Это была та самая точка, ниже которой просто некуда падать. И хотя жизнь свинопаса казалась ему адской мукой, он не хотел опускаться на самое дно. Поэтому, стиснув зубы, пришлось ему исполнять свои служебные обязанности. Целыми днями он пас свиней вместе с Васьком, а по ночам плакал в подушку и горьким шепотом сетовал на вопиющую несправедливость бытия. В город он больше не ходил и вообще решил для себя, что весь положенный срок, то есть все пять лет, на которые он подписался, проведет на ферме. Это было лучше, чем вновь становиться свидетелем грандиозного успеха ненавистного Кольки.

Но городские новости доходили и до фермы. Так, в конце четвертой недели, когда Васек вернулся из города, где он провел время со своей дояркой, коллега, найдя Стасика, осчастливил его последними известиями.

Случилось нечто грандиозное, о чем, вероятно, слух уже успел распространиться далеко за пределы Форинга, растекшись по всему королевству. Отряд героев, отправившись в очередной рейд на вражескую территорию, угодил в коварно расставленную западню. Силы были неравны, вражеский контингент насчитывал сотни три бойцов. А самое худшее заключалось в том, что верховодил вражеским отрядом настоящий черный рыцарь.

Здесь Васек сделал отступление и объяснил неопытному Стасику, что черные рыцари в империи это что-то вроде наших паладинов. То есть самые крутые и элитные воины, виртуозно владеющие всеми видами оружия и обученные колдовству. Один черный рыцарь в бою стоил сотни рядовых бойцов и мог натворить немалых бед. Не всякий паладин отважился бы сойтись в бою с этакой бестией.

И вот, значит, угодил отряд в засаду. Закипела жаркая сеча, полилась рекою кровь. Вроде как начали силы света брать верх, превозмогая не числом, но умением, но тут на поле брани пожаловал сам черный рыцарь. В этот момент у многих героев добра опустились руки. Кто-то даже впал в отчаяние и заговорил о необходимости панического бегства. И лишь один герой не дрогнул перед лицом грозного недруга. Вскинул он свой меч и отважно бросился на черного рыцаря. И был этим героем собственной персоной Николай Сокрушитель.

У Стасика сердце зашлось в радостном предвкушении.

— И он погиб да? — выпалил он с такой надеждой, будто бы от ответа зависела его жизнь.

— В том-то и дело что нет! — радостно выкрикнул Васек, чрезвычайно довольный тем эффектом, какой произвела на коллегу его история.

Оказалось, что Колька не погиб. Даже не был изувечен или обезображен шрамами. Отважно бросился он на черного рыцаря и скрестил с ним мечи. О том, как происходила их битва, по городу уже гуляло тридцать три разных версии, но кончались они все одинаково — в какой-то момент Колька изловчился и всадил свой клинок в щель между латными пластинами черного рыцаря. Меч скользнул под шлем, вошел противнику в горло, двинулся выше, и не остановился до тех пор, пока не уперся во внутреннюю часть свода черепа. После чего черный рыцарь хрюкнул, квакнул, да и грохнулся наземь замертво. А как только это случилось, все прочие злодеи, деморализованные потерей командира, обратились в бегство. Так и была выиграна эта битва.