— Это все не твоя вина, — пожала я плечами, — а мне, к счастью, отец больше не может объявить домашний арест, — вообще-то, говорила вполне серьезно, но я с Андреем улыбнулась, только Артем непонимающе поиграл бровями.

Только мы знаем, что отец любил и был спокоен, когда арестовывал меня и закидывал скучной литературой. Но в любом случае он сделал свой вклад в мой характер — я стала очень упрямой и твердой, а еще начитанной, поэтому освоила любимую мне журналистику в два счета.

— В любом случае у нас проблема — Гордеев неприкосновенный в законе, поэтому теперь ты под моим домашним арестом.

— Эй!

Как бы ни было хорошо в квартире с братом в полной безопасности и надежности, на десятый день я готова была завыть. Ежедневно умоляла его прекратить сводить меня с ума домашним арестом. Если бы Гордеев был настроен на решительные действия, меня точно дома уже не было.

Только как бы я ни старалась, каждый раз получала грубый отказ и лишилась ключей. За мной теперь приглядывал Артем, пока брат работал и искал новые обвинения на Гордеева… Толку, судя по настроению Андрея, который возвращался домой не в духе и стал срываться на мне, не было.

У него ни черта не получалось.

Хорошо, что со мной был Морозов, по крайней мере, не так скучно, но он очень и очень сильно напоминает Игната-няньку-надзирателя. Иногда даже слишком.

— Сидеть и ждать Андрея каждый день — это просто смертельно скучно. Причем нельзя гадить в тапки, ведь этот хозяин еще и заваливает работой по дому, — возмущенно пыхчу я, когда падаю на диван рядом с другом, устав после очередной уборки и готовки.

Мне уже не кажется, что брат специально наводит бардак за один вечер, чтобы мне было чем заняться на следующий день. К тому же готовить приходится каждый день, так как здесь два парня, один из них целый день в квартире и сдается мне, что у кого-то совсем скоро будет ожирение. С таким-то аппетитом выметать все продукты из холодильника!

— Он любит тебя, поэтому горячо защищает всеми возможными способами.

— После которых приходит злющий и срывается, придираясь к любой бытовой мелочи? — повернула голову к другу, приподняв бровь. — Очень действенно, умник. Не защищай его. Защищай меня!

Артем усмехается.

— У тебя разве есть какие-то гениальные идеи? — спрашивает друг, а не услышав ответа, поворачивается к плазме, продолжая наблюдать за сюжетом детективного сериала. — И что ты только смотришь… Одни жестокие убийства и гангстерские грабежи. Как-то слишком депрессивненько… — Артем тянется к пульту, но я перехватываю его руку.

А вот и план!

— Не смотрю. У меня в этой гребаной жизни повороты намного интереснее. Знаешь, это было моим планом раньше, — я замолкаю, а затем задумываюсь. — Уничтожу эту мразь его же способом и очищу свое имя, — вскакиваю с дивана… — Ноутбука не найдется?

— Найдется, но Ярослава… Мне не нравится то, что ты задумала, — насторожился друг.

— Значит, я двигаюсь в верном направлении. Андрей отнес свой ноутбук на работу, в мой в ремонте, так что собирайся, жду тебе через полчаса, — в добровольно-принудительном порядке заставляю друга подняться с дивана. — Ну, пожалуйста, мне нужно составить план, чтобы быть очень убедительной для брата.

— Но как же… — беру его за руку и веду в прихожую.

— Он с легкостью разнесет мой план в прах. Нужно тщательно продумать все до мелочей, — продолжаю я, замечая закатывания глаз парня, когда я почти его обуваю и услужливо завязываю шнурки его белых кроссовок.

— Постой, просто все так… — Артем обреченно вздыхает, когда я его очередной раз перебиваю.

— Брат не будет меня слушать, поэтому настоятельно прошу, давай работать сообща и надерем Гордееву задницу! Мы же все хотим справедливости! — говорю воодушевленно и вполне уверенно. Не забываю наивно широко улыбнуться и посмотреть на друга умоляющим взглядом. — Пожалуйста. Ради меня, — тихонько и шепотом.

Морозов очередной раз закатывает глаза и находит вперед, неожиданно прижимая меня к стене. Мне только и остается, что недоуменно моргать, разглядывая самодовольную улыбку друга.

— Не справедливо, знаешь ли, — заглядывает в глаза, продолжая нахально улыбаться. Он так близко, что едва ведет головой в сторону, и сразу касается носом моей щеки. — Ну да ладно… Что не сделаешь ради твоей сексуальной и избитой попы, — срывает легкий, даже целомудренный поцелуй с моих приоткрытых губ от удивления, и выходит в подъезд, подмигнув мне, немного ошалевшей от его выходки.

В нем бурлит трогательная чувственность и неожиданная решительность.

— Нужно наконец-то завести себе подружек… — вздохнула я, закрывая двери на три поворота замка.

***

Слышу в коридоре щелчок замка, и я впервые спешно бегу навстречу к пришедшему с работы Андрею, переполняемая счастьем и новым вдохновением, которое захлестнуло меня с головой. У меня есть столько действенных идей, так что я готова практически на все!

Но какая-либо улыбка сползла с лица так же быстро, как и появилась. Андрей, окинув меня мрачным взглядом, отворачивается. А я расширила глаза оттого, что увидела.

— Ч-что с тобой? — встревожено спросила я, подойдя к брату, но тот лишь отмахнулся рукой словно от назойливой мухи, медленно разуваясь.

Я вижу на его лице кровь, а он явно не идет на контакт. Брат молча обходит меня, и скрывается в ванной комнате на долгие десять минут, возле которой я села на пол, карауля Андрея. Кровь на лице — это метод угрозы Господина Гордеева, поэтому сейчас я уже отчасти понимаю, что происходит, только не понимала, почему он решил обрушить свой гнев на брата, а не на меня.

Наверное, он догадался, что брат — это мое потенциально уязвимое место, через которое я могу сдаться во власть Гордееву.

Бесчувственный кусок дерьма!

— Андрей, пожалуйста, я могу помочь тебе, — повторяю одно и то же раз пятый, продолжая сидеть на полу, иногда настойчиво постукивая, не давая ему обо мне забыть.

Когда брат открывает дверь, я вскакиваю, увидев рассеченную бровь и треснутую губу. Он едва отошел от прошлого избиения, и сейчас я уже начинаю винить только себя… Из-за меня страдают близкие, и все неприятности кататся и увеличеваются, как снежный ком. Его уже не остановить, а если попытаться, этот ком раздавит меня как ничего незначащую помеху.

— Это сделал он? — напряженно спрашиваю я, пытаясь перехватить лицо Андрея руками, но он отмахивается и изворачивается, не давая себя жалеть. Он хоть и брат, но уже взрослый мужчина, который не терпит подобные чувства сожаления или жалости.

— Эта мразь не марает свои руки лично, — гневно рычит брат и обходит меня стороной.

Последнее время слишком много драк, и раньше меня это не пугало, ведь я дружу с мальчишкам. Но черт, это уже переходит все границы. Гордеев каждого мучает с особой жестокостью.

Я иду за Андреем, который замечает в гостиной комнате Артема, и оба непонимающе переглядываются. Друг обычно сразу уходил после прихода Андрея, но сейчас он работает за ноутбуком на полу, и оторвавшись от монитора, рассматривает брата, который грузно садится на диван. Артем заметно ощущает напряженность, как и я сама.

До отношений с Максимом я ни разу не видела, чтобы кто-то посмел поднять кулак на брата. Он всегда был сильным и стоял не только за себя, но и за меня еще со времен, когда мы были детьми и я не любила делить качели с другими девочками. Моя и все, но не все разделяли мое мнение на горе брата, который с каждым умел договориться.

Мой брат хорошо обладает навыками самообороны, иногда водит меня в зал, чтобы показать пару действенных трюков. Я помнила самозащиту не больше месяца, поэтому Андрей настаивал на спортивном зале хотя бы раз в месяц для совместной тренировки. Мне нельзя ничего забывать и каждый раз давать достойный отпор брату, который все равно на тренировке укладывает меня на лопатки в течение минуты.

Теория и практика, как небо и земля. Если не практиковаться, но точно знать, куда целиться — все равно результат плачевный. Жаль только я не могу защитить себя, сколько бы усилий я ни приложила к изнуряющим тренировкам, все будет впустую.