— Для меня самое горячее — ты, — Гордеев внезапно притянул к себе, сжал в своих большущих лапищах, увлекая в страстный, глубокий поцелуй. Такой запал мужчины меня крайне порадовал, он не думал ни о чем другом, кроме меня. Это очень хорошо. — Я выбрал для тебя платье. Переодевайся, а я открою вино и зажгу свечи.

Он отпускает меня, но напоследок хорошенько шлепнул по ягодице, усмехнувшись тому, как я подскочила от неожиданного покушения на мою побитую задницу.

— Поторопись, или мой завтрак будет таким же, как и ужин, — задорно рыкнул мужчина, а я буквально сразу испарилась из кухни, впившись руками в подаренный пакет.

Там оказалось красное платье, чему я не была сильно удивлена. Господин Гордеев питает помешанную любовь к красному оттенку, который у меня стал вызывать настоящее омерзение. Платье оказалось легким, летним, коротким и нисколько не скрывает того, что надето на оголенное тело.

Такое платье я бы приобрела лет в семнадцать, когда хотелось выглядеть взрослой и привлекательной, и чтобы взгляд каждого парня был направлен исключительно в мою сторону. Только не учла, что такая вульгарность притягивает интерес уникальных козлов, которые хотели трахнуть вызывающе разодетую малолетку.

У Гордеева, похоже, неожиданно наступило полоумное, мальчишеское помрачение умственных способностей.

Не знаю, что ему так сильно пришлось по вкусу, но когда я к нему спустилась в столовую… Его синие глаза вспыхнули пламенем похоти и восторгом. Он оцепенел с бокалом в руке, плотоядно блуждая по мне своим взглядом. На самом деле мои волосы не уложены, хоть и расчесаны. Я босая, с множеством кровоподтеков от его рук на открытых ногах и плечах, в платье, которое ничего не скрывает. Я без грамма косметики, и донельзя нервозная.

Что же представляет и видит он, раз питает ко мне такое сумасшедшее вожделение?

— Ты прекрасна, — он отодвигает стул для меня, помогая сесть. Подмечаю, что пока я была наверху, Максим открыл вино, зажег свечи и наполнил наши тарелки ароматным ужином.

Я приготовила пасту с морепродуктами, брускеты с лососем, тартаром из огурца с лаймом и на десерт оставила клубнику, которую я частично вымочила в растопленном шоколаде. Сейчас все это зверски аппетитно стояло на столе, но я обратила особое внимание на его бокале с красным вином.

Все это время я держала в руке порошок из таблеток, который я упаковала ранее в кусочек фольги. Мне некуда было ее спрятать, кроме как в ладошку, потому сейчас, когда руки надо поднять на стол, я припрятываю сверточек под ногу.

— Ты хорошая лгунья, — усмехается Гордеев, пока мое сердце мученически колит в груди. — Говорила, что не умеешь готовить, а на самом деле… Как пахнет! — восхищенно шепчет мужчина, отведывая брускеты, мыча от наслаждения, прикрывая глаза. — Теперь будешь готовить для меня. Это просто божественно!

Вы излишне наивны, Господин Гордеев, я в этом месте не останусь.

Смущенно улыбнулась, подняв бокал с вином. Мы ни разу не выпивали белое, и отчего-то, я не смогла не акцентировать на этом свое внимание. Он в самом деле любит все оттенки красного, и почему-то это будоражит мои мысли.

Красный — цвет крови.

— Я рада, что тебе понравилось. Выпьем? — между нами цоканье бокалов и волнительная атмосфера.

Осталось теперь отвлечь его и подсыпать снотворное в бокал вина, и если я ранее продумывала десятки вариантов, то уже сейчас ни в чем не уверена. Он неотрывно наблюдает за каждым моим жестом, взглядом и напряженной улыбкой.

— Ты волнуешься, — делает вывод мужчина, заинтересовавшись моей реакцией. — Все больше убеждаюсь в том, что этим вечером меня ожидает очередной сюрприз, — он склоняет голову, насмешливо рассматривая мое лицо, затем опускает глаза на губы, медленно блуждая вниз к возбужденной груди, и снова поднимает взгляд на лицо.

— Не беспокойся. Я поняла, что если буду хорошей и послушной, то получу твое расположение.

— По этому соображению избила охранника? — задорно хмыкнул Господин Гордеев. Мои щеки зажглись румянцем, когда я натолкнулась на его укоряющий взгляд.

— Он назвал меня тупой шлюхой, — вскипела я, взбунтовавшись. — Ни разу не жалею, что проучила этого грубияна.

Максим горласто рассмеялся, довольно сверкнув взглядом.

— Храбрая девочка, — заявил он, — моя девочка, — добавил Гордеев.

Недотвоя храбрая девочка, которая сейчас лихорадочно размышляет, как быть. Как тебя отвлечь от моей груди и твердых, привлекающих внимание, сосков? А, может быть, этим следует воспользоваться? Он бесспорно жаждет меня, а значит его несложно отвести в спальню и неприметно подсыпать снотворного в бокал с вином… Решено!

— Наелся? — спрашиваю я таким же тоном, каким он спросил у меня утром.

— Нет, — загадочно произнес он. — Есть еще предложения?

— Да. Мы можем… — я задумываюсь над тем, чтобы мои предложения звучали как можно заинтересованными и реальными. — Принять совместно ванну. Понежимся в ней, выпьем вина и… Расслабимся.

От его плотоядного взгляда становится не по себе. Вижу, как в его взгляде пронеслось нечто беспощадное и опасное. У меня чувство, что я хожу по минному полю и меня вот-вот поднимет на воздух. Но ведь он не может знать, что я задумала, не так ли?

— Мне нравится твоя инициатива, — он поднялся с места, но я осталась сидеть, жутко разволновавшись.

— Набери ванну, а я пока здесь приберу, хорошо? — мужчина без каких-либо размышлений растягивает губы в пленительной улыбке и приблизившись ко мне, целует в макушку.

— Жду тебя наверху, — шепчет мне на ухо.

Едва он вышел, я беспокойно выдохнула, прикрыв глаза. Меня внезапно начинает колотить от нервного перенапряжения, ведь наученная печальным опытом понимаю, что если он меня в чем-то хоть на секундочку заподозрит, мне будет очень и очень больно. Услышав на втором этаже хлюпанье воды, распаковываю завернутое в серебряной фольге снотворное и подсыпаю содержимое в его бокал, стараясь сдержать свою дрожь в ледяных руках. Часть плана уже выполнена, осталось, чтобы он выпил вино и заснул…

К черту, не выпьет сам, я заставлю!

Стою перед дверью в спальню с двумя бокалами в руках, волнительно сглатывая. Я уверена во всем, что я делаю, но какое-то подсознательное чувство заставляет меня нервничать и бояться собственных мыслей. Очередной раз выдохнув, вхожу в спальню, слыша, как бежит вода в ванной комнате. Это будет нелегко — овладеть своими эмоциями.

Когда я захожу в ванную, вижу, что Макс уже снял рубашку. Как всегда, бесконечно совершенен, без единственного изъяна, довольно сексуальный и пугающе крупный. Раньше меня возбуждало в нем абсолютно все, а сейчас частично пугает. Гордеев по-мужски большой и сильный, возможно, поэтому я веду себя неуверенно.

— Помоги раздеться, моя девочка, — предполагаю, что он вообще не умеет разговаривать без приказов, когда желания обладают его разумом.

Сглатываю, искоса поглядывая на его кожаный ремень, который недавно оставил не самые приятные ощущения и воспоминания. Ставлю бокалы на тумбу, запоминая, что мой стоит справа, а его слева. Близко подхожу к Максиму, положив руки на его ремень, остро ощущая, как меня мгновенно пробирает озноб. Возникает ощущение, будто я сама выпрашиваю меня трахнуть, причем очень настойчиво.

— Малышка, что-то не так? — он откидывает мои волосы на спину, постепенно склоняясь к моему лицу, опуская руки на бедра.

— Нет-нет, все отлично, — отрицательно качаю я головой, расстегивая ремень и его темно-синие брюки.

— Волнуешься, — обоснованно утверждает он, перехватывая мой подбородок. — Расслабься, Ярослава. Если ты будешь хорошей девочкой, я не трону тебя. Обещаю, а свои обещания я всегда сдерживаю, и ты это прекрасно знаешь, — убеждает Максим, и вроде как мне должно стать легче, но я вся сжалась.

Я отнюдь не хорошая девочка и не собираюсь ею быть. Поэтому и сильно нервничаю, прямо до дрожи в руках… Если не соберу всю волю в кулак, он меня в два счета раскусит. Пока его не было рядом даже дышать было легче… А когда он так близко, с ним легко можно потерять саму себя.