— Не моя смена, — ответ девушки заставляет напрячься, взглянув на нее. — Парень, тот официант, точно был, — она кивает в сторону, где парень обслуживает столик с обаятельной улыбкой, которую невозможно не узнать.

Да, он точно обслуживал наш столик в тот день!

— Разговорчивый? — спрашиваю, принимая коктейль от бармена. Выпиваю пару больших глотков, немного поморщившись от освежающего холода, который пробрался к моим мозгам.

— Очень наглый. Но любит девушек. Сможешь договориться… Если расстегнешь блузку хотя бы на пару пуговиц ниже, — девушка хмыкает, стоя в полуобороте, протирая полотенцем сверкающие бокалы.

— Отлично, — я допиваю свой коктейль. — Ты меня не видела, — предупреждаю я девушку, которая уже отвернулась от меня, чем вызвала мой довольный смешок.

Я смотрю, как официант проскальзывает в коридор, над которым висит табличка «служебный вход», и направляется куда-то вглубь. Тихо следую за ним, не замечая вокруг рабочий персонал, расстегивая свою блузку, как посоветовала девушка.

Блузка закрывает отвратительные следы на ключицах, но открывает соблазнительную ложбинку и кружевной бюстгальтер, который не стыдно показать. Останавливаюсь у какой-то подсобки, аккуратно ее приоткрывая, обнаруживая что-то наподобие склада. Где же кухня?

— Эй, вам сюда нельзя! — раздается недовольный возглас за спиной, и я оборачиваюсь. Черти, мне просто не может так везти!

— Ой, я тут… Немного заблудилась, — огорченно выдыхаю, прикрыв дверь, расправляя свои плечи. Соблазнительно улыбаюсь растерянному официанту, который напряженно кидает взгляд за свою спину. Какой трусишка. — Не поможете мне? — подхожу ближе к парню, который расширяет глаза, и очень метко опускает их на мою грудь.

— С чем помочь? — он облизывает свои губы, и взгляд становится шкодливым, сменяется с растерянного на хищный с похотливым блеском. Его ладонь опускается на мою попу, больно сжав, едва не заставив меня дернуться и дать ему звонкую пощечину. Мало приятных ощущений, но я тут не для избиения какого-то студента развратника на подработке, поэтому даю зеленый свет, складывая губы в широкой улыбке.

— Потеряться, конечно же, — шепчу я, и схватив его за запястье, тяну в ту обнаруженную подсобку за моей спиной. Напоследок осматриваю пустой коридор, хлопнув дверью. Но официант не теряет времени, прижав меня к двери, опустив свою ладонь на мою грудь, сжимая ее, как ребенок любимую игрушку.

— Инициативные штучки меня очень возбуждают, — жарко мурлычет мне на ухо парень, которому я за считанные секунды заламываю руку, поднимая ее высоко к лопаткам, заставляя парня повернуться ко мне спиной и от острой боли наклониться. У меня брат следователь убойного отдела, я со своими сюрпризами и обучена парочке трюков. — Идиотка, ты что творишь?! — взревел парень.

— Ты обслуживал столик Господина Гордеева в четверг. В два часа дня. Потом был инцидент…

— Не знаю ничего, отпусти! — кричит официант, и я еще выше поднимаю его руку, услышав тонкий противный писк. — Ладно, сука, ладно! Отпусти, больно же! — нервничает парень, пытается выкрутиться, но шипит, делая больно самому себе.

— Информация, — настаиваю я.

— Помню тебя, ты сидела с Господином Гордеевым. Я накрывал вам обед. Ворвался этот легавый, испортил обед своим криком, а потом его изваляли во дворе пятеро мужиков, — буквально на одном выдохе рассказывает парень. — Все! Это все, что я знаю! Отпускай уже!

— Во дворе есть камера?

— Да, есть. Это же ресторан, тупая твоя голова, — рявкает он, и я выпускаю его оттолкнув от себя. Официант морщится, разминает руку, и впивается в меня своим свирепым взглядом. — Нельзя было просто спросить?!

— После смены идешь во второе отделение, находишь следователя Соколовского, и то, что сказал мне, пишешь в заявлении, как свидетель. И советую захватить с собой видео с камер наблюдения. Все ясно? — холодно спрашиваю я парня, который готовится снова выдать новую порцию ругательств и скорее всего применить силу. — Решишь спрятаться, с тобой будут говорить парни так, как разговаривали телохранители Гордеева с полицейским. Так тебе ясно? — раздраженно сменила формулировку, замечая недовольство парня.

— Ясно, — кивает парень. — Сделаю, мне проблемы не нужны.

Я достаю телефон из сумочки, и включив камеру, навожу на парня, который на фотографии получается изумленным и даже напуганным.

— Не глупи, парень, я ведь найду тебя в случае обмана, — предупреждаю я напоследок, оставив ошеломленного официанта в подсобке.

Застегивая свою блузку, возвращаясь на бар, заказывая еще один коктейль. Пишу сообщение Андрею, что есть свидетель. Когда приходит ответ, я провожу пальцем по сообщению, но автоматически попадаю на чат с Максимом, закатывая глаза.

Не хочу читать, но взгляд уже цепляет строчки. Я ужасно злюсь на его выходку, на последствия этой самой выходки, которые будут сходить еще несколько дней. Даже не представляю, как он мог додуматься до таких мер наказания в порыве своей ревности. Обычно парни бросают девушек, но только не Господин Гордеев…

«Не заставляй меня сердиться и принимать меры. Моя сладкая малышка, приезжай ко мне, обсудим то, что тебя так сильно беспокоит»

Похоже, меня считают наивной дурой.

Очень хотелось навестить Артема в больнице. Купила целый пакет фруктов, его любимый банановый йогурт и свежие черничные пончики. Не смогла пройти мимо букета желтых хризантем, купив их у миленькой бабули у торгового центра рядом с больницей. Думала, что придется разрядить обстановку, поэтому цветы в подарок могли бы вызвать его улыбку после случившегося… Чувствую себя отвратительно из-за своей неосмотрительности.

Все мои ожидания встречи с другом рухнули, когда меня не пускают к нему в палату. Состояние Морозова тяжелое, и его пичкают снотворным. Отдала пакет с цветами полненькой медсестре, при этом печально провожая ее удаляющуюся спину.

Не теряя времени, отправляюсь в полицейский участок брата, не желая ходить по городу без дела или сидеть дома в полном одиночестве. Когда забегаю в кабинет следователей, обнаруживаю одного Вадима, который обложился папками на полу у дивана. Вокруг множество фантиков от шоколадных конфет, а он поглощен чтением с важным лицом начальника.

— Как дела? — интересуюсь я, подойдя к Вадиму, сев на диван. Парень вскидывает голову, провожая меня взглядом, улыбнувшись.

— Ты оказалась права, я нашел два незарегистрированных дела, — он кивает в сторону, где отложены папки из общей кучи. — Обвинение в насилии и тяжких телесных, — комментирует он, когда я беру папку в руки.

— Неплохо, — открываю папку, обнаруживая заявление.

— На самом деле все плохо, — Вадим перебирается с пола на диван. — Обычно мы заполняем форму с информацией на каждого потерпевшего, а здесь ее нет. Предполагаю, что кто-то специально забрал форму или вообще ее не заполнял, — выдыхает парень, показывая документы с другой папки, — к тому же в заявлении не упоминается имя потерпевшей. Своеобразный ход подкупного полицейского. Он делает вид, что заполняет информационную форму с личными данными, жертва пишет заявление-обманку и надеется на расследование, а этот козел заметает все следы сразу после ее ухода. Здесь есть его имя, но оно ничего не значит без грамотного наполнения документа.

— Эти женщины, они же могут прийти повторно, если расследование стоит на мертвой точке, — делаю выводы, но парень поджимает губы, качая головой.

— Прийти могут… Вопрос в том, допустит ли Господин Гордеев повторение своей ошибки, — он многозначительно смотрит на меня. — Ты обмолвилась, что за тобой следят. Тебе уже поступали угрозы?

Я отрицательно качаю головой, вспоминая только недавнее сообщение от Максима. Он пообещал рассердиться и принять меры, но у меня есть весомая защита — брат. А Андрей располагает влиянием в полиции, все-таки наш отец бывший генерал и имеет много хороших знакомых, а потому я в безопасности.