От подобных мыслей стало жутковато.

— Так, вступление, думаю, можно пропустить, но твой дерзкий стиль написание меня совершенно не устраивает, — раскрыл журнал, и продолжил, — …Господин Гордеев откровенно мне признался, что является частым посетителем в джентльменских клубах, любит исключительно роскошных ночных бабочек, а так же проводит с ними все свое свободное время, ведь, как оказалось известно, он разорвал отношения со своей женщиной из-за своей работы. Но в его словах я нашла несоответствие — Господин Гордеев находил время на клубных бабочек, а свою женщину, видимо, заставлял волноваться и ожидать его дома каждую ночь. Разрыв предсказуемо был неизбежен. Теперь, ощутив полную свободу, Господин Гордеев решил удовлетворять свои потребности как, когда и где именно ему удобно. На мой взгляд, всем женщинам, которые положили глаз на успешного очаровательного бизнесмена, придется быть очень аккуратной с различными инфекциями. Я могу пожелать только крепкого здоровья Максиму Викторовичу и найти настоящую женщину, которая станет его путеводителем в жизни… — его взгляд сурово поднялся на меня, и я впервые почувствовала, как становится стыдно. Он читает отрывками, выделяя особые абзацы.

Я с неудобством отвела взгляд в сторону, пытаясь думать о том, что статья была написана в порыве тех не сдерживаемых эмоций после нашей ночи. Я сделала все правильно, и знаю это! Черт, я была изначально уверена в том, что будет множество хейта, и аудитория разделится на два лагеря, но сейчас глядя в усталые, немного со злым блеском голубые глаза мужчины, я чувствую себя очень неловко.

Похоже, я обидела его, как бы он не пытался это скрыть за своей яростью.

— …Увы, но Максим Викторович изрядно дисциплинирован и деспотичен. Одного взмаха руки достаточно, чтобы за ним поспешила дюжина телохранителей, которая ничем не отличается своим послушанием от повадок верных псов. Вопрос только один: как он их натренировал подобному поведению? Охрана Господина Гордеева меня тщательно обыскала перед входом в помещение, так что не ждите теплого гостеприимства от нашего Господина, сперва его охрана обчистит вас от ключей машины до лака для волос, а если на вас окажется летнее платье — запустит руки под юбку на наличие оружия… Ярослава, ты решила каждую минуту со мной настроить против меня же? И удивительно, что у тебя это вышло на высшем уровне. Сколько недовольства, иронии и сарказма! Знаешь, что меня больше всего раздражает? Ты ни разу не высказала подобного недовольства, особенно когда насаживалась на мой член! — он подобрался ко мне слишком близко, примерно на расстояние вытянутой руки, продолжая искать те строки, которые его, по-видимому, задели больше всего.

Я не могла сдерживаться от своих эмоций. Он действовал на меня иначе. Даже когда мой босс отчитывал меня на своем ковре, я держалась крайне холодно, безразлично. Но точно не сейчас. Я ощущаю, как горят мои щеки. Подумаешь… Статья. Будто она первая такая в свое роде. Какой неженка.

— …Господин Гордеев горько заметил, что должен держаться в строю как можно ровнее, ведь каждый шаг мужчины отслеживают репортеры и камеры. Интересно, какие еще увлечения может таить весьма богатый и такой восхитительный Гордеев с миллионами в кармане? Это все еще остается для всех нас загадкой.

Больше он не смотрел на меня, продолжая выделять самые пикантные или жесткие высказывания, кружа вокруг меня, как перед нападением.

— …Тело мужчины выставлено на торги в модельных агентствах или это проявление самовлюбленности мужчины? Господин Гордеев признал, что ему нравится подобное увлечение. Увлечение набивать цену не только в плане бизнеса, но и в мире самцов желая быть первым, заставляя каждую женщину обратить на себя внимание. Весь центр Москвы буквально кишит его большими бордами с обнаженным прессом — амбициям Господина Гордеева нет предела. Бесспорно, его тело заслуживает оценки женщин и девушек, но сам мужчина не задумывается, насколько это выглядит вульгарно, и что его фотографии часто встречаются в журналах эротического содержания… Даже перечень составила. Очень информативно, Ярослава!

— Максим, хватит. Это всего лишь статья… — напряженно прошептала я.

— Всего лишь статья… — повторил он за мной, откинув журнал. Тот ударился об стенку и упал на пол, заставив меня невольно вздрогнуть. Уп-с. — Ты выставила меня каким-то сутенером, который инфицирован всякой дрянью от проституток. Рассказала о том, что я деспот и не уважаю своих сотрудников — отношусь, как к собакам в ошейниках. Рассказала о том, что я не приветлив, заносчив, самовлюбленный мужлан, который может потратить свой миллионный бюджет на криминальные развлечения. Ты так же упомянула порнографический журнал, который может использовать мои фотографии! Черт, да где же были твои мозги, когда ты писала эту дрянь, Ярослава?

— Я выполняла свою работу, — шепотом ответила я на довольно громкую тираду Гордеева. Я уже была настроена на его взрывной ответ, поэтому держалась стойко. Было немного стыдно, но не больше. Просто при мне никто из героев статей вот так не читал мою статью подобным тоном, обвиняя.

— Работу? Неужели я тебя так плохо трахнул в ту ночь, что ты как была стервозной сукой, так себя и повела себя! — он закричал, взмахнув руками, а я заворожено следила за каждым движением мужчины.

— Разве я оклеветала тебя? — выдохнула я.

— Да, именно это ты и сделала. Ярослава, ты самая настоящая… Лицемерная дрянь! Сама раздвинула ноги, а в итоге обвинила меня в том, что я имею связи с проститутками, — он ткнул в меня пальцем. — Да кто сейчас не трахает шлюх из элиты? К тому же… Легла бы ты под больного венерическими заболеваниями мужчину? Нет. Решила поиграть со мной, девочка? Ты очень сильно напрашиваешься на последствия.

— При твоем успехе и положении люди тебя воспринимают по-разному. В чем проблема? Я изложила свое мнение, так что не стоит на меня так громко кричать, и я указала положительные твои стороны на перевес с не самым чистым пятнам твоей репутации… Это справедливо. И не сгребай все в кучу, Максим, статья и наша ночь — разные вещи, которые не пересекаются. Мы об этого говорили, — попыталась я высказать свою мысль как можно спокойнее. — То, что было той ночью — одно из того, что должно оставаться тайной, Максим. Да, я бы не хотела познакомиться с персонажем из статьи, ведь в постели ты совершенно другой мужчина, чем снаружи, — я недовольно отвернулась, не предполагая ранее, что могу вызвать такую бешеную реакцию мужчины. Да, я немножко напакостила, но кто вообще из его фанаток поверит в это?

Меня в два раза хуже опустят ниже плинтуса. Последствия уже есть, и я даже не захожу на свой профиль онлайн-журнала. От греха подальше!

— Черта с два, Ярослава. Такое, — он указал пальцем на журнал, — не прощаю.

Я шокировано открыла рот, недоуменно моргая.

— У тебя достаточно денег, времени и обаяния, чтобы переубедить всех в противоположном, особенно своих преданных фанаток. Каждая из них просто выкинет журнал, оставшись твоей воздыхательницей… Но ты мне обещал молчать о том, что было, — я сбавила свой тон почти до шепота. Узнай кто-то о моей связи с Гордеевым, меня тут же лишат лицензии.

— Я ничего не обещал. Твое желание не имело ничего общего с договоренностями. Ты встала, разделась и раздвинула ноги… А я теперь читаю это дерьмо, — он стал говорить тише, но вот ярости в нем с каждой секундой скапливалось все больше.

— Неправда! Это ты сделал мое желание неконтролируемым, ты добывался подобной реакции, ты хотел, а не я! — несдержанно выкрикнула в ответ, сделав к нему несколько шагов, но не решаясь подойти слишком близко. И что самое неожиданное для меня, Гордеев сам делает несколько шагов ко мне, грубо толкает в мои плечи, из-за чего я падаю на кровать.

— Ярослава, ты сама веришь в то, что говоришь? — спросил он, на что я не дала ответ, запутавшись в эмоциях, в словах и желаниях. — Значит будем квитами, конечно, после ряда моих требований. Ты меня устраиваешь в плане секса, поэтому радуйся, что ты еще остаешься журналисткой с лицензией. Но с таким отношением, Ярослава, я могу очень сильной расстроиться… Например так сильно, чтобы пойти на исповедь к одному журналисту, допустим, к Резнику Игнату Ростиславовичу, мне он точно не откажет в беседе об одной очень дерзкой девочке, на камеру с последующей статьей, — он нахально усмехнулся, стоя надо мной со сложенными руками на груди.