Рука ударила меня по щеке с силой грузовика, и моя голова закружилась, когда я ощутил вкус крови во рту и боль, ласкающую мой грудь. Плохой, мать его, ход.

Мои магические резервы начали питаться болью, но мои руки были сцеплены за спиной в твердый ледяной шар, так что я не мог использовать то немногое, что было в моем распоряжении, чтобы освободиться.

Открыв глаза, я обнаружил Брайса, разжимающего руку от удара, на его лице была самодовольная ухмылка, когда он смотрел на остальных в поисках одобрения.

— Ты только что дал пощечину Лунному Королю, — прокричала Виола, Рассел нервно засмеялся, но когда его взгляд упал на меня, он вскрикнул и отпрыгнул на метр назад.

— Он очнулся, — прошептал он, как будто я не мог его услышать.

Я догадался, что отверстия, в которых когда-то находились его уши, позволяли ему все еще прекрасно слышать, но мне было интересно, насколько хорошо он будет слышать, когда ему отрежут голову и закопают на пятьдесят футов под землю.

Я осмотрел свое окружение и обнаружил, что нахожусь в каком-то пыльном старом каменном здании, где из мебели не было ничего, кроме деревянного стула, на котором я сидел. Пол покрывал слой песка, а квадратное отверстие в одной из стен, где было окно, позволяло полуденному солнечному свету проникать в помещение и окрашивать все в золотистый цвет. Но к тому времени, когда я закончу с этим, все здесь будет красным.

Я дернулся против своих оков, и Рассел поднял руку, чтобы удержать лед на месте, в то время как я бросил на него смертельный взгляд, и он задрожал как лист. Виола прижала ладонь к его руке, предлагая ему больше магии для работы, и лед стал холоднее и крепче прилегать к моим рукам, сдерживая меня. Я не мог измениться с такими руками, я бы оторвал их к чертовой матери.

Блядь.

Брайс улыбнулся, когда я не смог вырваться, шагнул ближе ко мне, и мой взгляд остановился на черновато-синем пятне на его правом плече, где его укусила призрачная гончая. Ухмылка появилась на моих губах, когда я понял, что шавка отравила его. И, очевидно, это была не та рана, которую он мог бы легко залечить.

— Это конец твоего правления, Райдер, — объявил Брайс, подняв подбородок, словно он был каким-то всемогущим засранцем. Он выглядел потным, а его глаза слегка налились кровью. Что бы ни было в яде призрачной гончей, это было неприятно, но и действовало оно, на мой вкус, недостаточно быстро.

— Это мы еще посмотрим, — мрачно сказал я, наблюдая, как Брайс ковал в руке ледяной клинок. Он не спешил приближаться ко мне, словно был большим и плохим человеком, а я просто ожидал со скучающим выражением лица, пока он пытался напугать меня. Боль была моим оружием, но, похоже, он забыл об этом, так как приставил острый кончик лезвия к моему горлу и давил, пока не пустил кровь.

При виде этого он смочил губы, его клыки удлинились, а глаза заблестели от какого-то злобного желания.

— Ты предатель, Райдер, — прорычал он. — Ты подружился с Данте Оскурой. Заключил гребаный мирный договор, даже не спросив у остальных, что мы об этом думаем, — он сплюнул на пол при упоминании этого имени, а я продолжал смотреть на него, не реагируя. — Неужели тебе нечего сказать в свою защиту?

— Я думаю, что единственное, чего тебе, Брюс, удалось добиться этой маленькой поездкой за властью, — это убедить своих друзей, что у тебя маленький член, — спокойно сказал я, и он вонзил ледяное лезвие мне в плечо.

Я рассмеялся сквозь боль, так как она проникла глубоко в мое тело и придала мне сил.

Виола захихикала, а Брайс бросил на нее взгляд через плечо.

— Заткнись, — огрызнулся он. — Это неправда.

— Тогда почему ты всегда принимаешь душ в общежитии после занятий Элементальных боев? — подумал я, и он вонзил ледяное лезвие в мое брюхо, заставив меня сильно закашляться, когда кровь хлынула в какое-то жизненно важное пространство внутри меня.

Он ударил снова, задев легкое, и кровь хлынула мне в рот, где появился вкус смерти. Неужели так в действительности умрет Лунный Король? От рук какой-то крысы и ее друзей-мышей? Я, несомненно, заслужил лучшую смерть, чем эта смерть от звезд.

Я думал об Элис с такой болью в груди, которая заставляла мои запасы магии разбухать. Никогда больше не увидеть ее было гораздо более страшной мукой, чем быть зарезанным этим ублюдком. Если бы мне пришлось умереть, разве я не мог хотя бы посмотреть на нее? Заглянуть в глубину глаз моей милой спасительницы, когда меня бросали в ад за ту адскую жизнь, которую я прожил?

— У меня не маленький член, кусок дерьма, — Брайс начал наносить удары снова и снова, просто доказывая, что это так. А я кашлял от смеха, который звучал все сильнее и сильнее, когда он наносил удар за ударом.

— Прекрати, а то он умрет раньше, чем мы успеем повеселиться! — пожаловалась Виола.

Брайс отступил назад, и я моргнул сквозь дымку темноты вокруг глаз, мои магические резервы были почти полны. Я пытался освободиться, лед трескался, когда я заставлял свою магию земли бороться с замороженным блоком, сковывающим мои руки.

Кровь капала изо рта на грудь, а их голоса доносились до меня сквозь туман в голове.

— … нужно прикончить его сейчас, пока он не сбежал. Я не могу держать его вечно, — шипел Рассел.

— Ты можешь, используй нашу силу и удерживай его на месте, — приказал Брайс.

— Я хочу поиграть с ним еще, — настаивала Виола, и я почувствовал, как ее теплые пальцы коснулись моей щеки.

Исцеляющая магия прокатилась по моему телу, и мои раны начали затягиваться, хотя и не полностью, так как она снова отстранилась. Она схватила меня за подбородок, приподняв мою голову, чтобы заставить меня посмотреть на нее. Она явно была на взводе, ее голубые глаза пылали от возбуждения, пока она держала меня в своей власти.

Она провела кончиками пальцев по моему горлу и перекрыла мне доступ к воздуху своей силой, улыбка растягивала ее губы, пока она не сводила с меня глаз. Я тупо смотрел на нее в ответ, не показывая своего дискомфорта, в то время как мои легкие сжимались от потребности в воздухе.

Лед начал трескаться вокруг моих пальцев, но это чертово чудо без ушей вместе с Брайсом запечатали его снова, их магия воды объединилась, чтобы сформировать мощную печать.

— Дай мне нож, Рассел, — потребовала Виола. — Я хочу отрезать ему язык, когда он посинеет.

— Ты психопатка, — засмеялся Брайс, когда Рассел шагнул вперед и протянул ей лезвие льда. Она усмехнулась, прижав кончик к уголку моего рта. — Улыбнись, сладкий пирожок, — она провела линию по моей щеке с одной стороны, а затем провела такую же линию по другой, и улыбка клоуна залила мое лицо кровью. Я пережил гораздо худшее, чем этот жалкий способ пытки. Я провел месяцы в руках Мариэллы, использовавшей лезвие из солнечной стали, чтобы навсегда оставить на моем теле метку. Это были детские игры от горстки слабых фейри, не знающих тонкостей причинения настоящей боли.

Когда мои легкие были готовы вот-вот лопнуть, она вернула мне воздух, и я с трудом втянул кислород, в котором отчаянно нуждался.

— Двойка с минусом за эту пытку, — сплюнул я. — Плохая попытка.

Ее глаза вспыхнули от ярости, и она засунула пальцы мне в рот, пытаясь завладеть моим языком. Чертова идиотка. Я сильно укусил ее, мои зубы заострились в месте контакта, и я выпустил волну яда в ее вены. Она закричала, пытаясь вырвать свои пальцы из моей хватки, но я укусил сильнее, и она начала колоть меня, пытаясь заставить отпустить. Но я прокусывал плоть и кости, пока не вырвал пальцы из ее руки и не выплюнул обратно в нее. Она с воплем отпрянула в сторону, спеша залечить раны, и Рассел бросился ей на помощь. Но пальцы нельзя было отрастить заново. Они были одним из трех «Не». Голову, сердце и руки невозможно было отрастить, так как они были источниками нашей магии. Как жаль.

Я рассмеялся, отплевываясь от крови во рту и боли, разрушающей мое тело.

— Как жаль, — передразнил я ее.

— Я умру, о звезды, я умру! — причитала она.