Я знала, что теперь не усну. Я буду лежать здесь всю ночь и ждать, ждать, ждать, ждать, пока он проснется, и тогда я вскочу и закричу, чтобы сказать ему, что Санта был в этом году. Тогда он улыбнется так широко, что у меня засияет все внутри. Мы оба знали, что это был не Санта. Это был он. Единственный человек, в котором я когда-либо действительно нуждалась. Но мы оба хранили этот секрет, и когда я вновь вернусь в школу после каникул, все остальные девочки будут так завидовать, что это сожжет их изнутри.

Пальцы Гарета пробежали по моей щеке, прежде чем он поцеловал меня, и мое сердце заколотилось от любви к нему. Он был единственным, что я действительно хотела получить на Рождество. Только мой старший брат с его большим сердцем и миллионом приключений, ожидающих нас в будущем…

Я вздохнула, когда проснулась, ощущение пальцев Гарета, проводящих по моей щеке, было настолько реальным, что я потянулась, чтобы погладить это место, но вместо него обнаружила там только слезы. Я слегка улыбнулась при этом воспоминании. Как сильно я любила эту чертову куклу-балерину. Я так и не рассказала ему, что после Рождества все остальные девочки больше не приносили кукол в школу. Им всем подарили новых плюшевых Пегасов с радужными волосами и блестящими глазами, а надо мной с моей балериной смеялись. Но мне было все равно. Мне не нужен был глупый плюшевый Пегас, и я не хотела, чтобы они были моими друзьями. Они были мне не нужны. Мне нужен был только Медведь Гэр, и он всегда будет со мной. Или я так думала…

Леон потянулся ко мне и притянул меня ближе к себе в темноте, и я свернулась в клубок, когда он обхватил меня руками, мои колени прижались к его животу, а я обняла себя руками за грудь. Я сильно сжимала руки, чувствуя, как все мои частички пытаются рассыпаться, так как моя боль от потери Гарета искалечила меня на несколько мучительно долгих минут.

Леон прижался лбом к моему, с его губ сорвался тихий болезненный рык, и я подняла взгляд, чтобы встретиться с его глазами, золотистый цвет которых, казалось, клубился в серебристом свете луны, проникавшем через окно. Я не хотела его будить и даже удивилась, что разбудила, учитывая, как крепко он обычно спит, но, полагаю, он знал, что был мне нужен в это мгновение.

— Я должен был быть ему лучшим другом, — вздохнул он, в его голосе слышалось чувство вины. — Я не должен был позволять ему отталкивать меня. Я должен был заметить, что что-то не так. Действительно не так. Может быть, тогда я смог бы…

Я прижалась губами к его губам, когда всхлип вырвался из моей груди, и он притянул меня ближе, медленно целуя в ответ. Это не был обмен, наполненный похотью, скорее, это была общая скорбь и потерянная надежда, но это помогло мне собрать осколки моего сердца обратно в единое целое.

— Если мы не найдем его, я не знаю, переживу ли я это, — вздохнула я, мои глаза щипало, а конечности дрожали, когда я признавала это. — До сих пор я справлялась только потому, что могла сосредоточиться на том, чтобы разобраться во всем этом. На мести и на том, чтобы заставить кого-то заплатить. Но теперь я знаю, что Король — Титан, а я думала, что он был моим, моим… Я думала, что он заботился обо мне. Я думала, может он даже любит меня, хоть немного, Леон. Я знаю, что глупо чувствовать себя настолько преданной, но он был первым взрослым за всю мою жизнь, который дал мне почувствовать, что я важнее всего того, что я могла им дать. Я думала…

Рыдание снова застряло в моем горле, и кровать прогнулась позади меня, когда Райдер переместился обратно в свою форму фейри, его тело изогнулось вокруг моего сзади, когда он поцеловал меня в шею и обвил рукой мою талию.

— У тебя есть мы, детка, — пообещал он. — К черту Титана. К черту всех остальных, кроме нас пятерых. Мы все любим тебя больше, чем тебе может понадобиться, и ни одному бесхребетному ублюдку не сойдет с рук причинить нашей девочке такую боль.

Леон прорычал свое согласие, и я кивнула, не находя слов для выражения своих чувств и просто скучая по брату так чертовски сильно, что не знала, что с этим делать.

Ни один из них не оттолкнул меня, они просто остались здесь, обхватив меня руками, крепко держа меня и позволяя мне горевать.

Мы лежали в постели Данте в оплоте Оскура, который стал нашим новым местом отдыха по выходным, поскольку нам нужно было избегать Лунной территории, где находилась квартира Габриэля. Когда мне наконец удалось взять слезы под контроль, я лежала в их объятиях, слушая вой Волков, бегающих под луной. Данте был там с ними, возглавляя стаю и летая по небу, отдаленные звуки грома становились все ближе, пока он создавал бурю над нашими головами.

Габриэль тоже хотел полетать с ним сегодня, и я знала, что он корит себя за то, что не разгадал истинную сущность Короля раньше, но я не винила его за это. Никто из нас не ожидал такого развития событий. Он был таким невинным, таким милым. Но сейчас, когда я лежала между своими мужчинами и перебирала в уме все, что он сказал мне как в роли моего профессора, так и когда он держал меня в плену, маскируя свою личность, все начало сходиться.

Он сказал мне, что ему жаль, когда он похитил меня. Он пытался заставить меня понять, что он хочет сделать с Алестрией. Почему он делал то, что делал. И в извращенной, мании величия, я могла понять, к чему он клонит.

Он горячо любил свою дочь, а насилие банд украло у нее жизнь. Все его идеи были основаны на стремлении свергнуть лидеров банд и даже Небесных Советников, чтобы остановить подобные злодеяния, думая, что он сможет защитить всех, если будет править железным кулаком.

Но он причинял боль гораздо большему количеству людей, чем мог бы помочь, и я не могла понять, почему он этого не видит. Он охотился на уязвимых людей, поощряя их отдавать за него свои жизни. Вся ситуация с Киллблейзом была просто ужасной. Он повсеместно распространял наркотик на улицах, подсаживая на него самых уязвимых фейри, не заботясь о последствиях такой зависимости. О преступлениях, совершенных ради того, чтобы получить очередной удар, о семьях, пострадавших или разрушенных из-за этого. Не говоря уже о самых беспомощных фейри из всех, которые в итоге покончили с собой из-за этого. И все же он продолжал убеждать себя, что то, что он делает, — во имя высшего блага.

Я лежала и не могла уснуть, не зная, сколько прошло времени, пока в конце концов мое внимание не привлек звук приземления Данте и Габриэля на крышу.

Я напрягла уши, прислушиваясь к гулу их голосов, когда они дразнили друг друга по поводу того, кто из них лучше летает, и мне удалось слабо улыбнуться, когда они засмеялись. Это был всего лишь украденный момент счастья среди темноты, но осознание того, что они сблизились и наслаждаются обществом друг друга, немного успокоило мою душу.

Эта связь между нами четырьмя была не только между мной и каждым из парней. Они нуждались друг в друге так же, как и во мне. Они нуждались в любви и доверии, которые росли между всеми ними, и я начинала чувствовать, что звезды действительно знали, что делали, когда выбрали нас друг для друга.

Люк открылся, и я увидела, как они вдвоем спускаются по спиральной железной лестнице в углу комнаты. Габриэль удалил воду с их плоти с помощью своей магии, а Данте взял пару боксеров и натянул их.

Райдер поцеловал меня в шею, а затем перешел в форму Василиска, его гладкая чешуя скользила по мне, пока он прокладывал свой путь по моему телу, чтобы освободить место на кровати.

Мгновение спустя Габриэль опустился на свое место, а Данте опустился в пространство за Леоном, придвинувшись к нему вплотную и положив руку поверх его спящего тела, чтобы он мог переплести свои пальцы с моими.

— Спи, — дышал мне в ухо Габриэль, прижимаясь ко мне, а мгновение спустя он расправил огромное правое крыло над кроватью, укрыв нас всех под ним. — Спи, маленький ангел.

Я испустила долгий вздох, позволив глазам снова закрыться и утешаясь прикосновением всех четырех моих королей, окружавших меня. Возможно, я была потеряна и горевала снова и снова. Но никто не мог отнять это у меня. Мы все пятеро были здесь. Семьей. Семья, которую мы создали сами и которую никто никогда не сможет у нас украсть. Пять разбитых, страдающих душ, которые так нуждались друг в друге, что, несмотря на множество препятствий, поставленных между нами, мы наконец-то поняли, где наше место в этом мире.