— Покажи мне, — пробормотал Габриэль, его голос был грубым после сна, а губы прижались к моему уху.

Я оторвалась от Райдера, повернулась между ними и протянула ему журнал, где все еще красовалась золотая карта.

Габриэль взял ее и золотой кубик, положив журнал на маленький кованый столик, и отошел от меня.

Он закрыл глаза, его дыхание было медленным и глубоким, и он призвал свою связь со звездами, чтобы они направили его, прежде чем он бросит кости.

Я смотрела, затаив дыхание, Райдер крепче обхватил меня за талию, прижимая к твердой поверхности своего тела, и мы наблюдали за броском костей.

Он кувыркался снова и снова, казалось, что он движется наугад, как и ожидалось, а потом вдруг резко дернулся влево и остановился так резко, что это выглядело не совсем естественно.

Я поспешила вперед, Райдер не отставал от меня, и мы втроем посмотрели вниз на цифру пять, которая твердо стояла на городе Дестинель.

— Что это значит? — вздохнула я. — Как ты думаешь, он может быть там, или…

— Один бросок ничего не значит, — ответил Габриэль. — Не наверняка, — он снова поднял кости и бросил еще раз, мы с Райдером молчали, чтобы сохранить его концентрацию.

И снова кубик словно дернулся в неожиданном направлении, но на этот раз он упал на город Голиаф. И снова на нас смотрело число пять.

Габриэль молча бросил еще раз. И еще раз. Он повторял это снова и снова, пока игральная кость останавливалась на бесчисленных различных городах и поселках, ни разу не попав в мертвую зону сельскохозяйственных угодий, джунглей или пустыни. Всегда какая-нибудь форма цивилизации и всегда число пять.

Это должно было что-то значить, но я никак не могла понять, что именно, и комок в горле становился все плотнее, пока Габриэль продолжал бросать кости.

Но когда солнце взошло на горизонт, золотые чернила начали исчезать, и я, задыхаясь, бросилась за журналом, желая, чтобы он остался и дал нам больше времени, чтобы разобраться в этом. Но не успела я поднять его в руки, как игральная кость снова опустилась на страницу, и пять точек стали последним, что я увидела, после чего на меня снова смотрел лишь первоначальный набросок горизонта.

— Габриэль? — спросила я, боясь произнести хоть слово больше, чем это, и умоляя его увидеть что-то еще.

Он посмотрел на меня своими стальными серыми глазами, нахмурил брови, протянул руку и обхватил мою щеку своей большой ладонью, его большой палец прошелся по моей скуле, в его глазах была боль.

— Я не могу его увидеть, — вздохнул он, и я поняла, что ему было больно произносить эти слова почти так же, как мне было больно их слышать. — Я испробовал все, что мог, но там нет ответов для меня.

Я покачала головой в яростном отрицании. — Нет. Здесь что-то есть. Какой-то ответ. В той записке явно говорилось о том, что я найду его. Очевидно, у него был план, и он оставил его для меня, чтобы я смогла его найти. Это карта, Габриэль, которая должна привести к нему!

Я услышала, как мой голос повысился в тональности, когда отчаяние вцепилось в меня когтями, а глаза Габриэля вспыхнули болью, когда Райдер притянул меня к себе, чтобы я посмотрела на него.

— Он делает все, что может. То, что ты выходишь из себя, ничему не поможет, — прорычал он на меня, словно я была каким-то глупым ребенком, и моя рука врезалась в его щеку, прежде чем я успела подумать о том, что делаю.

Райдер зарычал на меня, его рот растянулся в мрачной улыбке, когда он переместился прямо в мое личное пространство, прижавшись лбом к моему. — Ты хочешь отыграться? — бросил он вызов. — Хочешь причинить кому-нибудь боль? Это прекрасно, детка, я буду твоей грушей для битья, если это то, что тебе нужно. Но это не поможет тебе найти ответы, которые ты ищешь.

Мои кулаки сжались от желания снова наброситься на него, как он предлагал, и мои клыки оскалились, когда гнев свернулся в моем нутре, но прежде чем я смогла поддаться ему, Габриэль поймал мою руку и заставил меня посмотреть на него.

— Число пять было последовательным, — сказал он, как будто это могло что-то мне предложить. — Оно означает свободу и тягу к приключениям. Если это число связано с Гаретом, то, возможно, это потому, что он действительно где-то там испытывает эти вещи.

Я ухватилась за эту мысль изо всех сил и кивнула, пытаясь вспомнить, была ли пятерка одним из нумерологических чисел Гарета или нет. Оно было знакомым, так что возможно, но моя общая ненависть ко всему, что слишком сильно зависит от судьбы, не позволяла мне быть уверенной. Я никогда не обращала внимания на все, что утверждало, что наша судьба находится под контролем, потому что я всегда была полна решимости быть хозяйкой своей собственной. И я действительно плохо разбиралась в нумерологии.

— Иногда Зрение — это проклятие в той же степени, что и благословение. Оно не работает по первому требованию. Оно не всегда дает нам ответы, которые нам нужны. А некоторые из ответов, которые оно дает, настолько ужасают, что я хотел бы даже не знать, что нас ждет, — Габриэль перевел взгляд на Райдера, и его брови сжались, прежде чем он снова посмотрел на меня. — Я не перестану искать ответы на наши вопросы, но иногда наши судьбы не в наших руках. Все, что мы можем сделать, это молиться звездам об отсрочке, даже если эти молитвы останутся без ответа.

— Я не смирюсь с этим, — прорычала я.

— Я тоже, — поклялся он. — Я просто хотел бы видеть больше.

— Проведи жертвенное чтение, — твердо предложил Райдер, и глаза Габриэля расширились, когда они устремились на него.

— Нет, — мгновенно ответил он.

— Почему нет? — потребовала я, хотя и понимала, почему он колеблется, но я бы отдала все, чтобы найти Гарета.

— Потому что это темная магия, и она невероятно опасна. Даже если бы это было не так, мне бы понадобилась кровь и прочее как от тебя, так и от меня самого, а потом еще и кинжал для отвода, потому что кухонным ножом этого не сделаешь. У меня нет ничего подобного, и я не хочу, чтобы меня отправили в тюрьму Даркмор за то, что я раздобыл такой нож, — твердо сказал Габриэль.

— Но тогда ты сможешь его увидеть, не так ли? — Райдер надавил, игнорируя вспышку ярости в глазах Габриэля, в то время как моя грудь вздымалась от надежды на эту идею.

— Прекрати вбивать подобные идеи в ее чертову голову, — шипел Габриэль, словно желая исключить меня из этого разговора. — Кроме того, я ни черта не знаю о темной магии и о том, как ее можно использовать для подобных гаданий. Все, что я знаю наверняка, это то, что люди, которые возятся с Царством Теней, не понимая, что они делают, могут быть затянуты внутрь, и их души будут вырваны прямо из их гребаных тел.

Мои глаза расширились, и я посмотрела на Райдера, гадая, знал ли он об этом, но он только пожал плечами, подтверждая, что знал. — Так, может, нам нужно найти кого-то, кто уже знает, как с этим обращаться, — отчеканил он, но Габриэль уже качал головой.

— Нет. Ни за что, блядь. Знаешь, Райдер, иногда я позволяю себе забыть, какой ты на самом деле псих, но в такие моменты, как этот, я вспоминаю, почему я раньше думал, что ты не годишься для нашей девочки.

Габриэль прижался коротким поцелуем к моему лбу, а затем без лишних слов взлетел в небо, ускоряясь так быстро, что через несколько секунд он был лишь точкой в небесах.

Я повернулась к Райдеру, пожевав нижнюю губу, так как слова предостережения Габриэля боролись с отчаянным желанием сделать все возможное, чтобы снова воссоединиться с братом, чего бы мне это ни стоило.

В течение нескольких долгих секунд глаза Райдера были темными от того, что, я могла бы поклясться, было больше, чем просто ярость — как будто слова Габриэля действительно только что пробили твердую оболочку его сердца и разрезали его. Но в мгновение ока этот взгляд снова исчез, и он обхватил мои щеки ладонями, придвинув свое лицо так близко к моему, что наши губы соприкоснулись, когда он заговорил со мной.

— Я психопат, детка, — прорычал он. — И в отличие от твоих других парней с их высокими моральными принципами и границами, которые они отказываются пересекать, я хочу, чтобы ты знала, что нет такой глубины, до которой я бы не опустился ради тебя. Я готов обменять свою душу ради тебя. Я сделаю все что угодно ради тебя. Никогда не ошибайся, думая, что я этого не сделаю. Так что если мне придется пожертвовать собой, чтобы найти твоего брата и залечить ту боль, которую я чувствую в твоем сердце, считай, что я сделал это. Неважно, какой ценой, я заплачу. Даже если мне придется перерезать себе горло и истечь кровью у твоих ног. Я умру счастливым, зная, что это было ради тебя.