— Ну, я дал тебе выбор, — сказал я просто, мои пальцы скользнули по спине Элис, чтобы погладить ее шелковистую кожу.

Мне не нравилось, когда мне говорили не делать что-то, и особенно мне не нравилось, когда мне говорили не трахать мою девочку. Она ухмыльнулась, наклонилась и откинула мою голову на одну сторону.

— Ты проголодалась, ангел? — спросил я, задыхаясь, когда ее клыки обнажились.

— Проголодалась, — вздохнула она, а затем глубоко укусила меня за шею, сорвав стон с моих губ.

Райдер вышел из ванной, натягивая рубашку, его короткие волосы были влажными, и от него исходил запах мыла. — Он уже успокоился?

— Нет, но как ты смотришь на то, чтобы спеть ему «Акуна Матата»? — серьезно спросил Данте, и Райдер разразился сухим смехом.

— Я бы скорее вырвал себе глазные яблоки, Инферно, — он направился на кухню, взял банку сухих макарон и насыпал их в миску, после чего бросил одну в рот и захрустел.

— Клянусь звездами, — выругался я, когда Элис вытащила свои клыки из моей шеи и залечила укус. — Я приготовлю нам завтрак.

— Ооо, блинчики? — голодно спросила Элис.

— Все, что захочешь, ангел, — я поставил ее на ноги и направился на кухню, выхватив из рук Райдера миску с сухими макаронами и покачав на него головой. — Если бы ты хотел, чтобы я приготовил, ты бы мог просто попросить.

— Я вполне счастлив есть это.

— Ты даже не знаешь, что это такое, да? — я сузил глаза.

— Это хлопья, — сказал он, пожав плечами.

— Даже близко нет, — я высыпал пасту обратно в банку и взял все необходимое из нашей сумки-холодильника, чувствуя, как любопытный маленький Штормовой Дракон подплывает ближе, пока Райдер отправился посидеть с Элис.

Я учил Данте готовить блинчики, пока он нарезал банан, не торопясь, он идеально нарезал их, а затем посмотрел на меня, чтобы получить одобрение. Волчья кровь в нем была заметна, и он улыбался по-собачьи каждый раз, когда я его хвалил. Я разложил блины на пять тарелок, полил их сиропом и оставил Данте разложить на каждой из них его специально нарезанный банан, а сам направился к двери спальни.

Я тихонько постучал, но Леон не ответил. — Я приготовил завтрак, — позвал я. Ответа по-прежнему не было, поэтому я пожал плечами и направился к кухонному острову, где все собрались, чтобы поесть.

Элис сидела рядом со мной и поглощала свой завтрак с такими сексуальными звуками, что мой член в надежде подергивался в штанах.

— Будешь продолжать в том же духе, и я засуну тебе в рот что-нибудь еще, детка, — поддразнил Райдер, прежде чем пропихнуть между губами огромный кусок блинчиков с бананом. Трудно было не думать о том, как мы все участвовали в той вечеринке, когда были здесь в последний раз на Рождество, и я обменялся взглядом с Данте и Райдером, что говорило о том, что они думают о том же.

В дверь постучали, и мы все в замешательстве переглянулись.

— Кто это, черт возьми? — спросила Элис, как раз когда Зрение дало мне представление о том, кто это был.

Я соскользнул со своего места, выражение моего лица было суровым, когда я распахнул дверь и обнаружил Леона снаружи с большой охапкой дров в руках, снегом на плечах и шерстяной шапкой на голове.

Его золотистые глаза упали на блины, и ужас пересек его черты. — Я вылез в окно и пошел рубить дрова, чтобы согреть нас всех, а вы тут завтракаете без меня, — он бросил деревянные бруски к моим ногам и с рычанием пронесся мимо меня. Он снова вошел в спальню и сильно хлопнул дверью. Он разыгрывал драму, этот парень был огненным Элементалем, ради звезд, нам не нужны были дрова.

— Этому гребаному Льву пора повзрослеть, — Райдер поднялся со своего места, его пальцы сжались в кулаки, и он направился к двери Леона. Я встал на его пути, прежде чем он успел дойти, и он зарычал на меня.

— Уйди с дороги, Большая Птица.

— Нет, — я сложил руки. — Ты только усугубишь ситуацию, если войдешь туда.

— И что же нам делать? — потребовал он.

— Должно же быть что-то, Габриэль? — с надеждой спросила Элис.

— Если только Райдер не хочет спеть… — начал я, но взгляд Райдера сказал мне, что этого никогда не случится, и возможная судьба растворилась перед моими глазами.

— Я буду делать что угодно, только не петь, — прошипел он, и я почувствовал, что перед нами открывается новый путь.

— Ох, — вздохнул я, а затем начал смеяться. — Ты действительно сделаешь все, что угодно.

— Что это значит? — прорычал Райдер.

— Ты позволишь Леону сделать фотосессию тебя в тех крошечных шляпках, которые он купил для тебя.

— В каких крошечных шляпках? — прошипел Райдер.

Дверь позади меня открылась, и Леон выглянул через небольшую щель. — В чем дело? — спросил он с любопытством.

— Райдер собирается позволить тебе сделать змеиную фотосессию с нарядами и прочим дерьмом, — сказал я, и Леон задумался.

— И с декорациями тоже? — спросил Леон, надувшись.

Мы все с надеждой уставились на Райдера, и его губы сжались в гневе.

— Он не будет этого делать, — пробормотал Леон, собираясь снова закрыть дверь.

— О, ради любви к луне, — шипел Райдер. — Ладно. Ты можешь провести со мной десять минут в форме Василиска, и если кто-нибудь из вас проболтается об этом кому-нибудь еще, я вас выпотрошу, — он стянул с себя рубашку, сердито отшвырнув ее в сторону, и Элис с визгом возбуждения бросилась за ним со всей своей скоростью. Она расстегнула ему брюки, спустив их вместе с боксерами до лодыжек, и он превратился в змею размером с питона.

Леон выбежал из своей комнаты и подхватил Райдера на руки, обвил хвостом свою шею и поднял его голову, чтобы поговорить с ним.

— Поменьше, — приказал он, резко согнув брови.

Райдер яростно высунул язык и уменьшился вдвое.

— Еще меньше, — ворчливо произнес Леон, и Райдер зашипел, но уменьшился до самого маленького размера и свернулся калачиком на ладони Леона. На лице Леона расцвела улыбка, и он осторожно передал Райдера Элис, а затем со смехом побежал в спальню. — Я принесу костюмы!

— Не забудь про пиратский, — позвала Элис, и я захихикал, когда Данте разразился смехом.

— Это должно быть интересно, — Данте ухмыльнулся, бросившись на диван, чтобы занять место в первом ряду на шоу.

Взмахом руки я починил разбитый журнальный столик, и вскоре мы все собрались вокруг него, пока Леон устанавливал целый миниатюрный пиратский пейзаж, а затем надел на голову Райдера крошечную пиратскую шляпу и приделал к его хвосту маленькую ножку.

Леон делал бесчисленное количество фотографий, пока Элис меняла декорации и наряды Райдера. Он должен был сидеть на маленькой пластмассовой лошадке в ковбойской шляпе, свернуться калачиком на клочке искусственной травы в окружении пасхальных яиц в ушах кролика. Потом была маленькая пожарная машина в желтой каске и с настоящим работающим шлангом, шезлонг с нахлобученной шляпой от солнца, купидон в шляпе с сердечком и крошечным золотым луком и стрелами. Больше всего мне понравился шлем астронавта на фоне всех планет и крошечной ракеты и, конечно же, миниатюрные сани, шапка Санты и подарки, которые были установлены с помощью ведра снега, которое Леон прихватил с улицы. Я так смеялся, что у меня чуть не лопнуло легкое, а потом, ровно через десять минут, Райдер снова превратился в огромного голого мужика, сорвал с головы сверкающую шапку и сжал ее в кулаке.

— Теперь доволен, Симба? — он схватил с пола свои боксеры и натянул их, пока Леон сиял от уха до уха.

— Очень. В моем распоряжении двенадцать съемочных площадок и достаточно снимков, чтобы делать из них календарь каждый год, по крайней мере, в течение следующих десяти! — он перевел взгляд на Данте. — Я верну этот медальон, приятель. Игра началась.

— Нет никакой игры, Leone, — мрачно ответил он. — Он мой.

— Конечно, — Леон подмигнул. — Нет никакой игры, — он взял эти слова в воздушные кавычки, подмигнув еще раз, и Данте нахмурился.

Мои глаза остекленели, когда видение овладело мной, и я увидел Ориона, прибывшего в хижину. Когда я удивленно моргнул, на моем Атласе появилось сообщение от него, и я взял его, читая слова.