Было что-то такое сексуальное в мужчине, который верил в мой потенциал еще до того, как я смогла его реализовать. Постепенно я влюбилась в него, но из-за его очевидного отсутствия интереса отступила.

Я пыталась забыть его, понимаете. Я даже встречалась, но посмотрите, к чему это привело.

Кроме того, таких парней, как Лэндон, просто нет. Ни одного с его остроумием, обаянием и макиавеллистским взглядом на мир.

Я не очень одобряю последнюю часть, но никто не идеален, верно?

— Инициация была жестокой, — говорю я в ответ на его последний вопрос. — Вот что я имела в виду, говоря, что мне удалось сбежать. Неповрежденной. В основном.

Он пристально смотрит на меня, его рука поглаживает руль в медленном ритме.

— Никаких проблем, кроме этого?

Были только проблемы.

— Охранник перепроверил меня, когда сканировал приглашение, но пропустил, так что не думаю, что были какие-то проблемы.

Лэн молча кивает.

Язычники редко приглашают студентов из КЭУ на свои инициации, учитывая соперничество с Элитой и тому подобное. Однако в этот раз они прислали пять приглашений. Все — студентам, которые не входят в Элиту, но близки Лэндону. То есть, его друзья — мои друзья. Не я, а мальчики.

Естественно, никто из них не пошел, и Лэндон обратился ко мне с этой безумной идеей. Что если мы направим их оружие против них самих? Мы можем воспользоваться одним из приглашений, которые они прислали, чтобы пробраться внутрь их комплекса и самим посмотреть, что там происходит.

Он не мог пойти лично, так как никакая маскировка его не замаскирует. А Лэн был под большим флагом со стороны Язычников, Змей и всего КУ.

Поэтому я вызвалась помочь с невидимостью.

Теперь я не уверена, что это было правильное решение, и могла ли я позволить себе быть такой дерзкой, даже если это было ради Лэндона.

Это стоило мне более ценных вещей, чем деньги или материальные блага.

Это прощупывало запретные фантазии, которые я прятала в темных уголках своего сознания, надеясь, что они будут забыты.

Лэн одаривает меня своей золотой мальчишеской улыбкой.

— Что ты можешь рассказать мне о внутреннем устройстве их комплекса?

— Вместо этого я могу показать тебе. — Я достаю свой телефон и перехожу к простой демонстрации, которую я нарисовала на своем iPad еще в квартире.

Лэндон выхватывает телефон из моей руки. Наши пальцы соприкасаются, и у меня перехватывает дыхание, но он совершенно не обращает внимания на электрическую войну, которую начал простым прикосновением.

Он наблюдает за моим творением, приподняв бровь, а затем ухмылка поднимает его губы.

Люди называют ее злой ухмылкой, ухмылкой неприятностей. Когда он ее носит, все либо убегают, либо прячутся, потому что Лэндон всегда замышляет одно, манипулирует другим и тянется к самому горизонту.

Если бы у него была возможность, он бы пинал планеты и играл со звездами.

Все в нашем кругу друзей, включая его брата-близнеца и младшую сестру, избегают его как чумы, потому что он может и будет использовать их в своих грандиозных планах.

Я? Я думаю, что они видят только поверхностного Лэндона. Да, он методичен и практически не имеет морального компаса, но он не такой мрачный, как все думают.

— Это впечатляет, — говорит он через некоторое время. — Ты даже нарисовала расположение камер.

— Это те, которые я видела на тропинках, по которым ходила. Должны быть и другие в местах, куда я не ходила.

— Не скромничай. Даже самые великие шпионы не смогли бы получить такой уровень детализации. — Он отправляет себе копию, удаляет оригинальный файл, затем дает мне мой телефон и гладит по макушке мои волосы так же, как гладил бы свою сестру и мою подругу Глиндон. — Ты такой хороший работник, Сес.

Я улыбаюсь, даже если какой-то части меня не нравится этот комплимент.

Хотя меня беспокоит не сам комплимент, а все остальное, что с ним связано.

Как он прикасается ко мне, как к своей сестре. Как он смотрит на меня без огня, который я храню для него в глубине своего сердца.

Продолжая оказывать ему услуги и просто существуя в его орбите, я не смогу приблизиться к нему. Если я не сделаю что-то с тем разбитым лимбом, в котором мы находимся, я никогда не стану для него чем-то большим.

Я заправляю прядь серебристых волос за ухо, чувствуя себя посвежевшей, когда на мне нет надоедливого парика.

— Что ты планируешь делать дальше?

Он наклоняется вперед к рулю, на его лице очаровательная, но садистская улыбка.

— Что еще я могу планировать, кроме неприятностей?

— Могу я присоединиться?

— Нет. Это опасно. — Он ухмыляется. — Дядя Ксан будет гоняться за мной со знаменитым ружьем своего деда и нарисует дыру там, где раньше была моя голова, если я стану причиной того, что его драгоценная дочь окажется в опасности.

— Не беспокойся о папе.

— Ты видела своего папу в последнее время? Он посылает нам ежедневные напоминания, что если с тобой что-то случится, мы все заплатим. Кровью. Мне это вроде как нужно внутри моего тела, а не снаружи.

Я вздрогнула.

Я до смерти люблю своего отца, и некоторые утверждают, что я — папина дочка, или была ею до того, как моя жизнь резко покатилась к чертям. До того, как он доверился мне, а я предала его самым ужасным образом.

В любом случае, папа слишком заботлив, и я это понимаю, но он не обязан быть таким лишним.

— В любом случае, ты так хорошо справилась, что МИ-6 будет хорошим вариантом, если ты когда-нибудь задумаешься о смене профессии. — Он откидывает голову назад на сиденье, выглядя так, словно он сошел с картины — нет, как статуя. — А теперь просто сиди и смотри, как горят Язычники.

Меня это не волнует.

Мое пренебрежение к КУ в основном на академическом уровне, потому что я проявила неуважение к члену их клуба американского футбола, сказав ему «нет, спасибо», когда он пригласил меня на танец в пабе. С тех пор он и его приспешники продолжают воровать мои учебники и быть занозой в моей заднице.

Хотя в последнее время это случается нечасто, так что они, вероятно, потеряли интерес. В остальном, я не обращаю внимания на их клубы или занятия.

— Я могу быть полезной, — спорю я с Лэном.

— Ты была не просто полезной, ты была лучшей. — Он снова поглаживает мои волосы. — Но мы оба знаем, что ты изящная принцесса и сломаешься, как хрупкий фарфор, при первом же намеке на жесткие вещи, так что позволь мне позаботиться об этом, хорошо, любимая?

Ощущение метафорической пощечины заставляет мою кожу пульсировать и покалывать.

Все слова, которые я хотела сказать, застряли в горле, отказываясь быть произнесенными вслух.

Я никогда не умела выражать свои мысли — я слушатель, а говорю редко. По крайней мере, когда речь идет о вещах, которые меня волнуют.

Я проклинаю себя за эту черту, когда выхожу из машины Лэндона и слышу, как он заводит мотор. Он делает супер-экспертное движение задним ходом по идеальному кругу, прежде чем вылететь на улицу, как пуля.

На секунду я остаюсь на месте, обнимая себя руками и позволяя прохладе моря проникать под мои кости. Шум разбивающихся волн разбивается о враждующие мысли в моей голове.

Все они начинаются и заканчиваются тем, что я должна была сказать, но не сказала.

С моим характером я, вероятно, никогда не смогу произнести их вслух.

Мой единственный выбор — показать ему.

Я должна показать Лэндону, что я не нежная принцесса и что могу и буду принимать жесткие вещи.

Если это он, я могу позволить ему увидеть эту часть меня.

Скользнув в машину, я закрываю дверь и запираю ее, прежде чем открыть браузер на своем телефоне.

Он находится на домашней странице клуба извращенного секса, членом которого является Лэндон.

Даже Глин не знает этого факта о своем брате. Я узнала об этом только через его двоюродного брата и моего друга детства Крейтона.

Он рассказал мне об этом, включая наклонности, которыми увлекается Лэндон, чтобы я поняла, что парень, в которого я влюблена, дефектный.