— Я вернулся с Ближнего Востока за шесть месяцев до… ну, до того, как они пришли. Там было жарковато. Пытался устроиться на работу, но все, что получил, работу уборщика на дерьмовой стройке торгового центра. Жена хотела, чтобы я добивался большего, как будто ее работа парикмахером делала ее жизненный статус ближе к королеве. — Он замолчал, я увидел, что в глазах у него появились слезы. Похоже, жена не в числе тех кому посчастливилось вернуться на Землю. — В любом случае, когда они появились, между нами было не все хорошо. Я хотел, чтобы они положили этому конец. Взорвали нас. Сделали так, чтобы мои воспоминания больше никогда ничего не значили.

Он сделал еще один глоток кофе. Магнус приблизился, внимательно прислушиваясь к рассказу о событиях, участие в которых мы принимали.

— Только они не стали взрывать нас, вместо этого забрали. Оказавшись там, никто не знал, где мы, черт возьми, оказались и что нужно делать. Я оказался в одном из таких помещений. Некоторые были в каком-то подобии комы или чего-то в этом роде. Стазис. Я слышал, как они потом называли такое состоянии. Большинство же из нас были в сознании. Нас свалили в кучу, как какую-то скотину, без разбора, людей разного цвета кожи, вероисповедания, пола. Больные лежали среди здоровых. Там даже одна родить в первые часы умудрилась. Слышал, та малышка сейчас жива и здорова. Маленькое чудо.

Он исподлобья метнул на меня взгляд, наверное, смутился тем, что показал уязвимость.

— Как бы там ни было, больные умирали, у нас не было ни еды, ни воды. Когда мы поняли, что наши клетки были еще и на других уровнях, некоторые решили исследовать то место, понять, где находимся. Это было похоже на какую-то больную игру. Металлические решетчатые полы, раздвижные гидравлические двери и никаких пришельцев. Никаких угроз. Только время. Люди ссорились, близкие находили друг друга, а мы пытались создать систему, разделить людей. Больных определили на один этаж, других, кто со временем ослабевал, отправляли туда же. Врачи и добровольцы пытались им помочь, но без лекарств, еды и воды они мало чем могли помочь. Это было ужасно.

Он снова замолчал, а я откинулся на спинку стула, отпил немного уже остывшего кофе. Парень чуть заерзал, усаживаясь поудобнее.

— Потом я увидел их. Гибридов, как их теперь называют. Группа мужчин и женщин, выглядящих одинаково. У них было оружие. Многие из нас погибли, пытаясь остановить их. Я не стал лезть, знал, что они скосят нас, как уток на стрельбище, так что держался в стороне. Позже немного последил за ними, узнал, на каком уровне они базируются. Через некоторое время отправился туда и когда один из них подошел ко мне сзади, чуть не обделался.

Истории о происходящем на кораблях было тяжко слушать, особенно потому, что тем немногим, кого не забрали, не пришлось быть свидетелями там происходящему. Мы только видели последствия, одно это было тяжело. Вспомнилось первое судно, на которое мы наткнулись на пути к солнцу. Тот, где встретились с Мэй… и уничтожили остальных гибридов. Чувство вины поднялось изнутри, угрожая вызвать рвотный позыв, но я подавил его. Нужно дослушать. Другого выбора нет.

Парень, должно быть, заметил, как я побледнел, поднял бровь.

— А потом что? — спросил я.

— Они привели меня в какое-то помещение, запретную зону, в которую могли попасть только они. Я был уверен, что меня там и прикончат. В смысле, почему бы и нет? Я шпионил за ними. Вместо этого мне предложили сесть, дали стакан воды. Я думал, он отравлен или что-то в этом роде, но решил, что проще было пристрелить меня там, где я попался, так что воду выпил. Потом дали батончик с чем-то съедобным. Никто ничего не говорил, тот парень просто положил его передо мной на стол. — Пленник виновато посмотрел на меня. — Я его съел. Как только откусил, почувствовал, как желудок скрутило от того, что в него хоть что-то попало, и понял — отныне я принадлежу им. Почувствовал себя виноватым, но мне было все равно. Насколько понял, мы все равно уже были мертвы.

Интересно, какая у гибридов была конечная цель на этих кораблях? Знали ли они, что в конце концов рухнут в огненные глубины солнца? Что делали внутри кубических кораблей?

Прежде, чем успел спросить, стрелок продолжил:

— Поначалу они попросили меня прислушиваться и примечать все, что неуместно. Бунты и все такое. Я и примечал. Пару раз подслушал у пленников идею совершить переворот и, прежде, чем эти идеи воплощались в жизнь, гибриды об этом узнавали. Они всегда узнавали. Никто не подозревал, что это из-за меня.

Я заметил, как он назвал людей пленниками и, судя по рассказу, кажется, не включил себя в их ряды. Магнус, судя по тому, как нахмурился, похоже, тоже заметил.

— К тому времени, как я додумался достать оружие, чтобы хоть как-то переломить ход событий, и поменяться ролями, погибло еще больше людей. А потом и вовсе стало поздно. Появились герои Земли и помешали гибридам уничтожить нас. С тех пор каждую ночь я лежу, сон не идет, говорю себе, что если бы они не пришли, я бы нашел способ, по крайней мере, остановить корабль. Знаю, что обманываю себя, но это все, что могу, чтобы спасть по ночам. — Он сделал еще глоток кофе, после чего поставил стаканчик на стол.

Герои Земли. Глупое название, но это одна из тех вещей, которыми нас приветствовали после возвращения. На мгновение в комнате воцарилась тишина. Парень прищурился, переводя взгляд с меня на Магнуса и обратно. Тут до него, похоже, дошло, кто перед ним, и он побледнел еще больше.

— Это ведь вы. — Он закрыл лицо руками, глубоко выдохнул. — Я изливаю душу, рассказываю, как работал на врага, и кому? Тем, кто на самом деле помешал им прикончить нас всех. Слушайте, знаю, вы осуждаете меня, но, если бы меня не забрали, может быть, я тоже поступил бы так, как вы.

— Уверен, так бы и сделал. Какой у тебя был выбор? — сказал я, уверенный, что, окажись на его месте, никогда бы не сделал того, что делал он. Но вот самого себя полностью убедить оказалось сложновато. Но, в опасении, что он может замкнуться, придется остаться на его стороне. — Мы хотим знать о сегодняшнем дне. Почему ты стрелял в того человека?

Забежал вперед, конечно же, но если хочу поскорее со всем закончить, нужно жать на газ.

— Мне жаль. Они поймали меня. За те несколько дней они сделали меня одним из своих. Рядом с ними я чувствовал себя, как дома. Тайком внедрялся к людям, зарабатывал на том, что добывал сведения. Сейчас понимаю, перенос, или как, черт возьми, вы хотите это назвать. Меня обратили к новым идеям и сейчас я вижу, каким должно было быть будущее. Мне жаль, — тихо закончил он.

— Ты был полностью их, но что случилось после того, как мы вернулись домой? Я что-то упускаю? — поднялся с места Магнус, и мне захотелось, чтобы он как-то уменьшился, что ли, чтобы быть не настолько пугающим.

— Как только вы появились, кто-то из них поверил вашей истории. Слышал, они там чуть не подрались, но, в конце концов, смирились с ситуацией. Думаю, закоренелым фанатикам Краски было трудно согласиться с новым положением, и вряд ли бы они согласились, но увидели возможность для чего-то. Именно они и держали меня около себя. Потом они хорошо ко всем относились, все мы слышали их раскаяние, за последний год сколько их было, но если вы думаете, что они стали хорошими, забыли свои корни, тогда вы обманываете сами себя.

Далхаузи была права, держа их всех в изоляции в лагере для военнопленных на Лонг-Айленде. Их хотели получить русские, но мир проголосовал за США. Скорее всего, все они погибли бы от какого-нибудь случайного взрыва, но если то, что я услышал последние несколько дней, может даже, такой исход был бы лучшей альтернативой.

— Сомневаюсь, что кто-то считает их беззубыми, — сказал Магнус. — Давай теперь вернемся к сегодняшнему выстрелу.

— Прежде, чем нас переплавили обратно на Землю, двое из них подошли ко мне и сказали, чтобы я оставался на связи. Они внедрили в меня какое-то устройство, я так понял, для слежки. — Он указал на затылок. — Ввели его сюда. Больно не было.