— А что с Изабо Моро? — спросила я.

Он какое-то время молчал, потом всё же заговорил:

— Изабо устроилась лучше всех. Она — Дама Полуночи, фаворитка альдора. У неё большая власть. Вы её увидите, но вот станет ли она с вами говорить, это другой вопрос. С нами она не разговаривает. Мы для неё теперь — мелкая сошка.

Некоторое время я обдумывала услышанное и, наконец, вынуждена была признать, что действительно, каждый получил своё. Даже бедняжка Джильда.

— Ладно, вы рассказали о трёх силах, — кивнула я, — но их пять?

— Четвёртая — это Тёмные Эльфы. Ничего о них толком не знаю. Вы их тоже увидите, они приглашены на праздник. Их боятся, за ними стоит сильная чужая магия. Альдор предпочитает находиться с ними в дружеских отношениях, если такое вообще возможно. Их не так много, и живут они на востоке в лесах. Говорят, что появились не так давно, но откуда, опять же никто не знает. Они говорят, что вышли из чрева Грозовой горы, но сказать можно, что угодно. Тут чем чуднее, тем скорее поверят и больше будут уважать. Они, как и Повелитель теней, вроде, ни во что не вмешиваются, но ревностно охраняют свою жизнь от чужих глаз. Поговаривают, что за деньги они проводят какие-то ритуалы смерти, с помощью которых можно избавиться от надоевшего врага, или просто действуют в ночи. Яд, кинжал, стрела… Правда, точно я ничего не знаю. Это опять же только слухи. Но одно точно — они всё обо всех знают.

— И пятая сила?

— Бароны. У каждого есть небольшая армия, они дерутся друг с другом за землю, грабят население и друг друга, продают военные услуги всем, кто согласен платить. Алкорцы или потомки землян, неважно, разницы нет. Они объединяются в союзы, ссорятся. Думаю, если б возможно было смешение наших видов, они б давно перемешались, как норманны и саксы. Реальной силой они не являются только из-за своих междоусобиц, но кто привлечёт на свою сторону больше баронов, тот и будет иметь большую армию, правда, пока есть деньги платить наёмникам. После этого они снова расползутся по своим грязным замкам с очагом под дырявой крышей и прошлогодней соломой на полу.

В его голосе прозвучало презрение. Я вспомнила, как недавно он резко ответил Оршанину, даже не обернувшись. Похоже, он уже сжился с новым образом высокопоставленного рыцаря, и Кирилл был для него чем-то вроде слуги. Хорошо хоть ко мне он относился с почтением, видимо, учитывая, какой статус я могу получить при дворе альдора. А какой? Я размышляла о том, что ещё вчера я стояла на мостике своего звездолёта, а сегодня оказалась в каком-то диком феодальном мирке. Неужели и мне придётся так же, как и моим коллегам с «Паладина», вживаться в новую роль? И какой будет эта роль? Алонсо сказал, что здесь каждый получает своё. А что моё? Чего я хочу? Пока я хотела одного: собрать оба экипажа, восстановить работоспособность систем обеих баркентин и вернуться домой. Но наверно и стрелок-исследователь Гершман, торгующий амулетами, и старший радист Триггви, устраивающий спиритические сеансы, и стрелки Набиев и Устунов, опекающие где-то в лесах охотников и крестьян, ещё не так давно хотели того же, но получили другое, может то, чего они желали в глубине души. И я, быть может, желаю чего-то другого?

Я снова окинула взглядом свою жизнь. Я всегда комфортно чувствовала себя на мостике звездолёта, а потом когда улетела, где я только не побывала, что только не делала, но ни на одном месте, ни на одном роде деятельности не могла задержаться надолго. Меня всегда тянуло дальше, дальше, дальше, пока я не поняла, что хочу и могу вернуться домой, а мой дом — Земля, моя работа, причём, любимая — поисково-спасательный космофлот. И я вернулась. И была последние годы счастлива, в том числе и ясным осознанием того, что теперь мне уже не нужно куда-то уезжать, что-то искать и чего-то добиваться. Я, наконец, была на своём месте. И что станет делать с этим великий звёздный олень, на рогах которого покоится этот мир? Снова рассердится и замотает головой, чтоб скинуть непонятную муху со своей игральной доски? Что ж, я не против, только вместе с остальными членами экипажей и баркентинами. Потому что ничего я не хочу так сильно, как этого.

— Возможно, вы чувствуете себя здесь не очень уверенно, — осторожно заметил Алонсо. — Но вам будет достаточно сказать, что вы хотите оставить меня при себе, и я помогу вам разобраться во всём, и пока вы не освоитесь с языком, буду вашим переводчиком.

— В этом нет необходимости, — раздался голос Оршанина. — Я знаю энхилдер. Я тоже могу быть переводчиком.

Как я и ожидала, Алонсо резко обернулся и бросил назад свирепый взгляд.

— Возможно, первое время я воспользуюсь вашим предложением, — заметила я, — а там — посмотрим.

— Альдор наверняка предложит вам пост в своей армии, — тут же проговорил Алонсо. — Я мог бы быть вашим адъютантом, тем более что ординарец у вас уже есть!

Кирилл рассмеялся:

— Ладно, Алонсо, пока мы в пути, и до дележа чинов далеко, скажи-ка, куда делись инспектора, которых вы привезли с Марония?

— О, эти узкоглазые уже развили бурную деятельность на благо своей фирмы и собирают информацию! Один устроился в свите короля Ричарда, второй как-то затесался к Тёмным эльфам, а девчонка — камеристка у Изабо.

— А как же то, что она азиатка? — поинтересовалась я.

— Очень хорошенькая азиатка, — усмехнулся Алонсо. — Очень вёрткая и умненькая. Изабо оценила её достоинства. К тому же госпожа Ланфэн, хоть и пользуется вниманием мужчин, блюдёт своё целомудрие. Так что в свите Дамы Полуночи она явно при деле!

Я снова обернулась назад и взглянула на Кирилла. На его губах появилась удовлетворённая улыбка. Пусть он так и не стал Звёздным инспектором, но прежние связи никуда не уходят, и он прекрасно знал, что на любого инспектора в любой точке Галактики всегда можно положиться. И в этом я была с ним совершенно согласна.

Тонни Хэйфэн не стал задерживаться возле «Паладина» и вскоре после отъезда командира с Антоном и Кириллом начал собираться в дорогу. Ему не нравилось, то, что их сопровождал Кабрера. Тонни его не любил. Ему пришлось столкнуться с ним на турнире космофлота по кэндо.

Тонни и сам не считал себя особо приверженным к строгим правилам. Как многие китайцы, он с детства изучал восточные единоборства, но настоящей школой стала для него служба под началом командора Таро Кацухиро. Таро называли «звёздным самураем», но это было неправдой. Таро был ниндзя, он бился не ради чести, а ради победы, и тому же учил своего младшего друга. Тонни много зла сотворил за свою не слишком долгую жизнь. Он был наёмным убийцей. Его называли Чёрным Ветром, потому что когда-то он проносился сквозь толпу со своей катаной, сея смерть и боль. Чудом было, что он встретил командора Северову, она помогла ему прекратить этот страшный марафон и взяла в свой экипаж. Но и на борту «Пилигрима» ему пришлось долго добиваться доверия и дружбы других членов экипажа, чтоб его прозвище Ветер, ассоциировалось у них с быстротой и ловкостью, а не со смертоносной энергией.

И всё же Тонни оставался собой, предпочитая выигрывать любой ценой. Однако во время флотских соревнований всегда придерживал свои способности, чтоб объективно оценить возможности соперника и позволить ему получить то количество очков, которое он заслуживает. Поэтому его ошарашил неожиданный удар в грудь во время поединка с Кабрерой. Странным было то, что тот не прикасался к нему ни рукой, ни бамбуковым мечом. Это был удар силовым полем. Тонни знал, что этим навыком обладают бойцы элитных спецподразделений Земли. Например, такой удар мог нанести Кирилл Оршанин. Такой, да не совсем. Для Кирилла это было напряжение всех сил, когда он выплёскивал энергию для единственного поражающего удара, после чего ему требовалось время на восстановление сил. Кабрера делал это легко, потому что обладал таким даром. И то, что он использовал свои паранормальные способности в поединке с обычным, как он считал, человеком, говорило, по мнению Тонни, о том, что он жульничает. То, что естественно в бою, недопустимо в спортивных состязаниях. Поэтому ни командор Северова, ни старпом Хок, ни старший астронавигатор Булатов никогда не участвовали в них. Их уровень заведомо превосходил уровень обычных участников. И Тонни разозлился. Алонсо не мог знать, что подобные удары были в ходу и у Таро Кацухиро, и Тонни научился им противостоять столь успешно, что в течение последующих двадцати секунд выиграл поединок, не дав противнику опомниться и нанеся три решающих удара — в голову, в грудь и в горло. И когда Алонсо снял шлем, Тонни заметил в его глазах ревнивую злость. На Хэйфэна это не произвело впечатления, разве что он понял, что с этим парнем не стоит связываться. К счастью, он служил в другом экипаже.