— Заткнись, дядюшка, — отчётливо произнёс Фарок и открыл глаза.

Я села на пятки и выпрямила спину. Обернувшись, я ожидала увидеть выжженную долину, но ничего подобного. Там всё тем же пасторальным пейзажем расстилались зелёные луга, пышные дубравы и серебрилась извилистая речка, через которую был перекинут симпатичный горбатый мостик. А в самом центре композиции возвышался замок, венчавший собой острую скалу.

— Занятно, — пробормотала я.

Фарок посмотрел на меня и спросил:

— Что это было?

— Я полагаю, галлюцинация, — ответила я.

— Ага, — нерешительно кивнул он.

— Мы уходим! — заявил Сёрмон и настороженно посмотрел туда же, куда и я.

Снизу появились тёмные эльфы, ранее угрожавшие мне оружием, и наперебой начали объяснять, что дошли до самого низа, и ничего не случилось. Долина снова на месте.

— Не важно, — оборвал их Сёрмон. — Это всё не наше дело. Мы возвращаемся домой. Вы с нами? — он резко обернулся ко мне.

— Пожалуй, — кивнула я и, опершись на подставленную Антоном руку, поднялась.

Мне очень хотелось слетать до замка, и осмотреться там, но поскольку я, даже стоя на ногах, слегка пошатывалась, это приключение стоило отложить на потом.

Хок пролежал в постели два дня. Не то, чтоб он проникся беспокойством своего лекаря, просившего его оставаться в лежачем положении до полного выздоровления. Ему хотелось встать скорее. Он не привык лежать, если не собирается спать. Но попытка встать на ноги вызвала у него такое сильное головокружение с мигренью, что он предпочёл прислушаться к совету и немного полежать. В конце концов, ему уже приходилось пару раз оказываться на больничной койке, и ничего, пережил. И мир не рухнул в Тартар в его отсутствие. Жаль только, что, на сей раз, у него не было под рукой телевизора или хотя бы книги, чтоб скоротать время. Лежать в тишине было скучно, и он задумчиво смотрел в окно, предаваясь безрадостным размышлениям о том, что какой-то Алонсо Кабрера, лентяй и выскочка сумел так просто его обломать. А он-то уже привык считать себя, если не непобедимым, то хотя бы достаточно опытным бойцом. Эти размышления только портили настроение, что, скорее всего, мешало выздоровлению. Чтоб отвлечься, он решил заняться медитацией. Тишина и покой очень этому способствовали, но тут вмешался Киса. Он каким-то образом научился через окно выбираться на черепичные крыши замка и шастать там, где не ступала нога человека. И стоило Хоку погрузиться в созерцательное молчание, как на грудь ему деловито взгромоздилось тёплое мохнатое существо и настороженно обнюхало его лицо, щекоча усами.

— Слезай, поросёнок, — проговорил Хок, открывая глаза. — Где ты шлялся столько времени? Перезнакомился со всеми кошками во дворце? Среди них есть блондинки?

— Одна, — мурлыкнул Киса и улёгся на бок, чтоб вылизать лапку в белом тапочке. — Глупая и толстая. Ошейник с камушками. Киса пытался заговорить, кошка не поняла.

— То есть, тут нет говорящих кошек. Ты одинок, приятель.

— У Кисы есть папа, — возразил Киса и принялся вылизывать вторую лапу, но вдруг замер и посмотрел на хозяина. — А у Василия нет папы. Где Василий?

Хок пожал плечами. Он только теперь вспомнил о том, что на «Паладине» был ещё один говорящий кот, сибиряк по имени Василий. Он был старше и мудрее Кисы, являясь не столько питомцем, сколько наперсником Азарова. Азаров погиб, но куда делся Василий, никто не знал.

Киса встревожено смотрел на Хока. Василий был его единственным соплеменником в этом жестоком мире, старшим другом и советчиком, относившимся к молодому собрату немного снисходительно и при этом очень заботливо.

— Я постараюсь узнать о нём при встрече с кем-то из экипажа «Паладина», — пообещал Хок и погладил Кису по голове. — Я уверен, что он остался на звездолёте и о нём заботятся.

— Кисе жалко Василия, — покачал головой кот. — Потерять папу очень плохо. Больно.

Хоку нечего было возразить, и он кивнул, снова подумав о том, что зря взял Кису с собой в это опасное путешествие. Если с ним что-то случится, то, что станет с Кисой?

— Если потеряешься, найдёшь дорогу к «Пилигриму»? — на всякий случай спросил Хок.

— Киса будет искать папу, — уверенно заявил кот и снова вернулся к вылизыванию лапы.

Наконец, Хоку удалось встать. Он со всеми предосторожностями приподнялся, сел на кровати и спустил ноги на пол, потом встал и, немного постояв, подошёл к окну. На улице снова было темно, но по площади перед дворцом, освещённой факелами на стенах и кострами, горящими в больших чашах, ходили люди, должно быть, был тёмный день. В дверь постучали, и в комнату вошёл молодой слуга, который принёс еду. Увидев, что Хок встал, он спросил, не нужно ли помочь ему одеться. В первый момент Хок хотел отвергнуть такое странное предложение, но потом заметил, как побелели его пальцы, которыми он держался за подоконник. Он с трудом стоял на ногах, но мысль о том, чтоб вернуться в постель, снова отлёживать бока, казалась ему невыносимой. Юноша спокойно стоял в ожидании ответа. Кажется, он не видел ничего особенного в том, чтоб одевать взрослого мужчину. И Хок нехотя кивнул, в знак того, что с благодарностью примет такую помощь.

Этот день он провёл сидя в кресле у окна и глядя на то, как маршируют по крепостным стенам стражники, а по улице чинно проходят придворные и пробегают деловитые слуги. Вскоре его навестил Донцов, а потом, узнав, что он, наконец, встал с постели, наведывались Линдар и Элот. Оба капитана были полны участия к нему и негодования к Кабрере. Элот по секрету сообщил, что следствие о предательстве уже окончено, и это преступление бывшего рыцаря не подтвердилось, значит, казнь ему не грозит. Однако, как заметил, холодно поджав губы, Линдар, кража драгоценностей альдора уже очень серьёзное преступление, так что легко он не отделается. Молодой капитан охраны был уязвлён тем, что его подчинённый шпионил в казармах и к тому же своим поведением бросил тень на доблестную дворцовую охрану. Пожелав Хоку скорого выздоровления, капитаны ушли, а Хок в очередной раз потянулся за аптечкой, чтоб сделать инъекцию восстанавливающего препарата.

Первый светлый день он встретил уже на ногах. Головные боли и головокружения, к счастью, прошли. Рука не болела, хотя двигалась немного скованно. Но Хок спокойно проделал упражнения для разработки, которые помнил ещё с тех времён, когда, сорвавшись со стены горящего дома на учебном полигоне, повредил плечо. Он собирался позавтракать с друзьями в казарме, но неожиданно в дверь постучали, и на пороге появилась хорошенькая незнакомая служанка, которая сообщила, что Дама Полуночи приглашает его на завтрак в свои покои. Хок нахмурился. Никаких добрых чувств к Изабо Моро он не питал, и видеть её не испытывал ни малейшего желания. Но, с другой стороны, отклонить её приглашение было бы невежливым, тем более что девушка пояснила, что Дама Полуночи хочет лично выразить ему признательность за спасение её чести. Вздохнув, он согласился и вслед за служанкой отправился в дальние покои дворца.

Изабо встретила его в уютной гостиной, где был накрыт небольшой столик на две персоны. В стороне на низкой скамеечке устроилась Ланфэн с каким-то рукоделием. Она поднялась лишь на мгновение, чтоб поклоном приветствовать гостя, и снова занялась своим шитьём. Её госпожа в бордовом платье с рубиновым колье на шее мило улыбнулась и указала Хоку на одно из кресел возле стола.

— Будет ли удобно мне оставаться в ваших покоях, миледи? — нерешительно спросил Хок.

— Если вы беспокоитесь о приличиях, то зря, — Изабо рассмеялась серебристым смехом. — Альдор знает, что я пригласила вас, чтоб отблагодарить, и отнёсся к этому решению с одобрением.

— Вы уже отблагодарили меня, — заметил Хок, поправляя кружевную манжету новой рубашки.

— Она пришлась вам впору! — обрадовалась Изабо. — Эта вещичка выражает лишь малую толику моей признательности вам, командор. Вы спасли не только мою честь, но, возможно, и жизнь. Я понимаю, что втянув вас в это дело, я подвергла вашу жизнь опасности. Я и подумать не могла, что этот подлец Кабрера обладает таким даром… — она осеклась и снова улыбнулась. — Нет, я, конечно, знала, что он владеет даром гравитационного удара, но чтоб это было так опасно… Я полагала, что вы легко справитесь с ним. О вашем мастерстве фехтовальщика ходят легенды.