Между тем к куче моих вещей на снегу из багажника полетели аптечка и небольшой топорик по типу томагавка — все, больше нечего доставать из полезного. Кроме последнего: буксировочный трос. Выхватив который, я подскочил к качающему рядом матрас Вячеславу. Тот снова испуганно дернулся, но меня интересовал не он, а матрас.

— Слава, молодец, давай качай-качай-качай, — подбодрил я коллегу.

Не глядя на него, я принялся обвязывать буксировочным тросом полунадутый пока матрас, выбирая размер петли. Так, чтобы когда матрас полностью надуется, трос держался плотно и не соскакивал — лучшей волокуши для Ани мне сейчас придумать сложно.

Пока обвязывал матрас, Вячеслав рядом шипел уже лишь чуть тише чем свистящий «вжух-вжух» насоса. Устал. Ну да, тягая вверх-вниз офисную кружку днем и пивную вечером выносливость прокачать непросто.

— Отдохни, — отодвинул я плечом Вячеслава и заменив его, принялся активно качать в бешеном темпе. Полминуты, и все было готово.

Как раз в этот момент щелкнула дверь — Марина, похоже, решила выйти из машины.

— Слава! — обернулся я.

— Да!? — вздрогнул Вячеслав Аркадьевич. Он сейчас приплясывал на снегу, одновременно пытаясь согреть дыханием руки.

— Разбуди пожалуйста Константина Геннадиевича. Скажи ему, что к происходящему я никакого отношения не имею — также как и вы я не понимаю где мы и что мы. И будь убедителен, прошу тебя. Понял?

— А я хотел спросить, а что…

— Слава, ты понял? Не слышу! — резким окриком я заставил Вячеслава осечься.

— П-понял.

— Действуй, раз понял. Марин, пойдем! — постучал я по багажнику и жестом поманил выглянувшую из машины девушку.

Подхватив из кучи вещей спальный мешок, и схватив трос волокуши из надутого матраса, я быстро направился к месту, где лежала Аня. Хорошо идется, прям тропинку здесь уже протоптал. Не оборачивался, но слышал как Марина меня уже догнала. Обернулся — заметно дрожит, зуб на зуб не попадает.

Мороз градусов десять-пятнадцать как минимум, кусачий.

Остановившись рядом с Аней, бросив спальник и конец троса в снег, я подождал Марину.

— Ближе, ближе подойди. Замри.

Когда я взял за ворот платья, Марина дернулась. Я же мысленно чертыхнулся — действуя без лишних движений, я просто забил на некоторые элементарные моменты. И Марина явно удивилась, когда я оттянул ей ворот платья далеко вниз, обнажая (небольшую, машинально отметил) грудь в бюстгальтере. Правда, Марина пусть и удивилась, но не отстранилась и даже мои руки отбросить не попробовала. Глаза ее расширились — она заметила амулет, который я достал из кармана.

«Эй-эй, она сама это должна делать!» — проявилась демоническая красотка.

— Возьми и вот сюда приложи, только к голой коже, — прислонил я амулет между чашечек бюстгальтера, обозначая место.

Марина, явно желающая задать немало вопросов, сохранила молчание. Она взяла у меня горящий ледяным пламенем амулет, расширила глаза когда магическое пламя на мечах засияло ярче. Все также не задавая вопросов, девушка приложила себе к груди амулет. Сработало — по коже пошла голубая нитка расширяющейся защитной сферы. Я сразу отпустил ворот платья, возвращая на место.

–Это что? — в крайнем удивлении прошептала Марина.

— Сам еще до конца не знаю. Потом объясню, но при этих об этом молчи, — кивнул я в сторону копошащихся у машины коллег.

— Хорошо.

— Помогай.

Действуя быстро и по возможности аккуратно, мы с Мариной переложили Анну на матрас, устроив в заранее раскрытый спальный мешок.

— А для нее такой есть? — спросила Марина, явно имея ввиду амулет.

— У меня только два. Но на ней не сработает.

— Ты пробовал?

— Да.

— А у тебя такой есть?

— Да.

— Откуда?

— Нашел.

— В снегу?

— Марин, давай все вопросы позже.

— Позже — когда?

— Когда у меня будут на них ответы. Все, уходим, нам надо спешить.

— Почему?

— Потому что иначе мы погибнем. Если будешь слушать меня, шанс выжить у тебя еще есть. Пойдем.

Оставив волокушу с Анной, мы с Мариной вернулись к машине. Вячеслав здесь уже заканчивал беседу с Константином, глядящим на меня исподлобья красными глазами. Подняв руку, я пощелкал пальцами, привлекая внимание коллег.

— Господа, мы в снежном лесу, у нас нет связи. Остаться здесь — верная смерть, поэтому я предлагаю идти искать жилье. Идти вон туда, — махнул я рукой в сторону, которую указала мне демоническая красотка.

— П-почему т-т-туда? — спросил Вячеслав, заметно дрожа от холода.

— Потому что почему бы и нет, вот почему. Предлагаю вам идти с нами, если нет, нет. Второй раз повторять не буду.

Говорил я уже на ходу, обходя машину и закидывая за спину свой рюкзак.

— Можно остаться здесь и разжечь костер, — произнес Константин все также не очень внятно. — Обивку с сидений снять можно…

Что-то мелькнуло видимо у меня в глазах, так что Константин осекся на полуслове. Я так резко выпрямился, глядя на него, что он похоже испугался моей реакции.

Видимо, трезвеет.

Я же смотрел уже не на коллегу, а на свой красный ягуар со свернутой мордой, криво стоящий у дерева. Если сделать пару шагов вбок, будет выглядеть как новый и неповрежденный — смятое крыло и капот, как и выбитое лобовое, оттуда не видно.

Тяжело, конечно. Но нужно уметь расставаться с вещами. Как бы это ни было трудно — вздохнул я. Прекрасно понимая, что оставшийся от отца ягуар — это теперь все, очередная графа в списке «потрачено». Порвалась последняя материальная нить, связывающих меня воспоминаниями с той удивительно счастливой и благополучной жизнью, которой я жил до тринадцати лет.

Забрав из кучи вещей рюкзак, я закинул его на плечо. Топорик и аптечку взял в руки, плед по моему жесту подхватила Марина. И только после этого я посмотрел на Константина.

— Колеса еще можно сжечь, — кивнул я. — Можно вообще машину всю спалить. Флаг в руки, можете оставаться, мы пошли.

«Что значит «можете оставаться?» Ты их с собой хочешь взять?» — возмутилась демоническая красотка.

— Слышь, паренек. Как там тебя, Андрей? — окликнул меня Константин в спину.

Остановившись, я глубоко вздохнул.

Во мне сейчас боролись два ангела — светлый, и темный. Светлый говорил, что нельзя людей на гибель бросать, темный при этом многозначительно молчал. Константин между тем сформулировал мысль, причем получилось это у него даже почти вежливо, в отличие от недавнего нашего общения:

— Андрей, ты конечно мастер кулаками махать, но мне кажется, что ты слишком много на себя берешь…

«А чего он тебя Андреем называет? Ты же Максим?»

Еще раз вздохнув и выругавшись сквозь зубы, я обернулся и посмотрел Константину в глаза.

— Да мне вообще фиолетово, что тебе кажется.

Резким движением сбросил с плеча рюкзак, я дернул молнию и достал «удостоверение ветерана боевых действий». Подержал немного, пока оба прочитали золоченую надпись под гербом, после раскрыл, показывая свою фотографию.

— Если вам что-то кажется, можете сидеть здесь и делать что душа пожелает. Хоть как стая волков в морозном лесу… ладно-ладно, не смотрите так, анекдот просто вспомнил.

Судя по взглядам и выражениям лиц, Константин с Вячеславом этот анекдот знали. Ну да, точно, его ведь Волков из логистики совсем недавно на общем совещании рассказывал, пока учредителей сидели ждали.

Мда, не очень удачно получилось.

— В общем, если есть желание жить, тогда ноги в руки и со мной пошли, я знаю что и как делать. Нет, оставайтесь здесь, — звучно захлопнув удостоверение, я убрал его обратно в карман рюкзака.

Показывал его второй раз в жизни. Первый был, когда только прилетел в Москву после далекой командировки и возвращался из клуба с малознакомой красивой девушкой. Тогда был остановлен в метро нарядом полиции — из-за того, что с новой подругой мы были лишь слегка трезвы и с алкоголем в руках. По рассказам парней, когда у них возникали подобные ситуации недопонимания, частенько демонстрация удостоверения помогала — если без агрессивного поведения. Вот и тогда, в утреннем метро, молодые парни-полицейские меня легко отпустили, лишь попросив не наглеть и бутылку в пакет спрятать. Хотя лучше бы в обезьянник закрыли, а случайную знакомую домой отправили — некстати попросилось вспоминание.