Тело древнего встрепенулось. Последовавшая темная вспышка расшвыряла всю гоблинскую рать в стороны. Минору поднялся и гулко заговорил. Каждое слово отзывалось в воздухе эхом, а выглядел он снова минотавром.

– Я пришел только за Каввелем, – произнес потусторонний голос с тихим шелестом, и до Гарба дошло, что слова исходят вовсе не от дракона.

Вселившаяся тень взяла верх над обессиленным и израненным титаном.

– Отдай мне предателя, и я пощажу их! Отдай мне братоубийцу! – добавил фантом в теле Минору, протягивая темные щупальца сразу ко всем сородичам Гарба.

Гоблины отчаянно заверещали, узнав отправившую их в ад тварь. Никто из них не успел избежать хватки порождения Умбры.

Шаман взглянул на друга, лежащего без сознания, перевел взгляд на вопящих от ужаса соплеменников и зарычал не хуже дракона. Посохом не дотянешься – расстояние футов тридцать. Магией бить долго и рискованно.

– Миноруаррригаурандар! – с трудом выговорил он, боясь ошибиться хоть в одном звуке.

Этого хватило, чтобы тело титана неподвижно застыло. Древний все еще сопротивлялся и охотно отозвался на свое имя.

– Пока рука смертного не остановит его, – процитировал с ухмылкой гоблин и метнул в дракона посох, как копье.

Гобмобом хоть и не был остро заточен и сбалансирован, но прилетел прямиком в лоб Минору. Теневые щупальца тут же вспыхнули яркими зелеными кострами и осыпались пеплом. Загорелось и тело дракона.

– Нет! – зарычал падший и исчез в клубах смрадного сизого дыма.

Посох самостоятельно вернулся в лапы Гарба, и шаман нежно погладил резную поверхность древесины. Гобмобом потерся о шерстку гоблина в ответ.

– Ну вот, а говорил, тобой драться нельзя, – с усмешкой произнес Гарб, пытаясь определить потери среди призрачного воинства.

Выяснилось, что никто серьезно не пострадал, и только Каввель все еще не пришел в себя.

– Стоп, какая еще рука? – запоздало удивился гобхат и недоверчиво посмотрел на свои ладони. – Лапа же!

***

Плато Тхирабшунг, разгар нападения драконов

– Так, источник запаха нашелся, – елейно произнесла Рахимана, глядя на бойню в долине впереди. – Я весьма счастлива, собрат алхаким, что ты привел нас в это место. Не кажется ли тебе, что, когда вон те милые ящерки покончат с пуутами, они еще не будут достаточно сытыми и займутся нами?

– Кажется, – смущенно буркнул Муфад'ал. – Предлагаешь поспешное тактическое отступление?

– Ты велик в своей мудрости, собрат алхаким, описывая спасительное бегство столь красивыми словами, – из-за шлема было невозможно понять, какое у серхенги в этот момент выражение лица, но произнесено все было совершенно серьезным тоном. – Прикажешь настроить портал домой?

– Если в такой ситуации ты не в состоянии принять правильное решение сама без прямого приказа, то…

– Обижаешь, повелитель, – хмыкнула дьяволица в зачарованных доспехах. – Пять попыток уже сделали, пока ты тут любовался побоищем.

Муфад'ала словно ужалил песчаный горихвост.

– П-п-попыток? – задрожала его нижняя губа.

Рахимана молча кивнула и оперлась обеими руками на длинный меч, воткнутый в каменистую почву. По оружию периодически пробегали зеленоватые всполохи, а камень возле лезвия зашипел и начал плавиться. Описание катастрофы не нуждалось в словах.

– Что мы еще можем предпринять? – робко спросил жахани.

Из-под забрала золотистого шлема не было видно лица, но серхенги позволила себе его представить и презрительно ухмыльнулась.

– Ты же алхаким этого круга, – напомнила Рахимана, пожав плечами. – Командуй. Мы готовы умереть за дело Эльжахима, но лично я предпочла бы пожить еще хотя бы пару тысяч циклов.

Муфад'ал сглотнул и затравленно посмотрел по сторонам. Темный густой лес справа казался едва ли не опасней драконов впереди и бурной реки позади. Влево уходила неширокая горная тропка, теряющаяся в туманной дымке.

– Я сгоняю туда на разведку, – махнул рукой алхаким. – Вы затаитесь здесь. Можете даже окопаться, если получится. В бой вступать только для самозащиты.

Серхенги слегка склонила голову в знак подчинения. Даже такое подобие решимости со стороны вчерашнего библиотекаря ей нравилось больше, чем его обычное поведение. Все-таки она ожидала от такого начитанного жахани большего. Хотя бы знания тактики и стратегии, что ли. Неужели он не читал учебников по военному делу?

***

Горы Твамкланг, разгар бойни

Хиенне стало хуже. Михель, позабыв обо всем на свете, усердно молился Вседержителю, стоя на коленях, но исцеление все никак не наступало. Мог ли Део отвернуться от своего служителя в наказание за нечестивый ритуал? Человек даже не желал думать о такой возможности. Не тот ли самый Создатель сам даровал ему силу на подобное? Михель продолжал неистово молиться несмотря ни на что. Или, прервался он на мгновение, это наказание за запретную любовь? Гнев потихоньку нарастал в монахе.

– Может быть, дело в любви? – вдруг осенило человека. – Конечно!

Он принялся покрывать поцелуями лицо и руки возлюбленной, жадно впился в ее посеревшие губы своими. Это тоже не помогло, и приунывший монах вернулся к молитвам. Они пока еще давали хоть какую-то надежду.

Аггрх с Адинуком искоса поглядывали то на поле боя, то на друзей, не зная, что предпринять. Все вокруг окутывал довольно плотный слой облаков и тумана, но кое-что виднелось в просветах.

Ящеры до поры не обращали на компаньонов особого внимания. Через какое-то время одного из хищников отклонило от курса мощным порывом ветра. Лимонно-желтая туша в попытке выровняться сменила направление полета и понеслась прямо на Адинука. Змеиные глаза широко раскрылись, когда дракон увидел соломенноволосого барда. На морде читалось мечтательное «давненько я не едал свежей эльфятинки». Ящер вытянул вперед задние лапы и выставил вперед чудовищные когти, каждый из которых мог бы проткнуть барда целиком.

Адинук быстрым движением отшвырнул в сторону котомку, сорвал с плеча лук и извлек из колчана стрелу. Левую сторону ему прикрывала отвесная скала. Аггрх выхватил мечи и занял позицию справа от товарища в надежде успеть приложиться по вражине, если стрелок промахнется или стрела не причинит вреда. Дракон видел все движения добычи, но не придал им значения. От жертв его отделяли считанные секунды полета, а их жалкое оружие не способно справиться с его непробиваемой чешуей и древней, почти безграничной мощью.

Острое жало стрелы вошло в брюхо прямо в стык между чешуйками. Неглубоко, потому что кожу дракона тоже просто так не пробьешь. У ящера вдруг все начало расплываться перед глазами. Он уже не видел, как орк с эльфом бросились прочь от падающего прямо на них тела. Стофутовая туша прочертила брюхом по скале, зацепилась за края широкой ямы, сделала сальто и полетела вниз с противоположной стороны площадки, закидав все вокруг прочной чешуей лимонного цвета.

Орк с кряхтением отлепился от базальта и поднялся на ноги, отряхиваясь от пыли. В кожаном нагруднике прямо по центру зияла прорезь с неровными краями. Из дыры во все стороны торчала пакля разодранного поддоспешника. Адинук покачал головой, слегка морщась от занывшего после выстрела места перелома.

– Ты цел? – спросил он.

– Орочьи кости просто так не ломаются, хотя синяков будет много, – с кривой ухмылкой ответил зеленокожий щупая абсолютно целую мифрильную кольчугу внутри. – Надо же, подарочек Мерилит спас мне жизнь. Я бы расцеловал красотку, да, боюсь, Антонио не оценит искренний порыв моей широкой души. Ну, и она нас, вроде как, предала.

Воин нагнулся, подобрал одну из чешуек и повертел ее в мясистых пальцах.

– Крепкая, – оценил он качество, потирая квадратную челюсть свободной рукой. – Стрелы отравлены, я полагаю?

– Яд мэн’гмумы смертелен, – передразнил сражающегося внизу Квимиаля бард. – Не то чтобы он подал мне идею, о которой я сам не думал, но напомнил о ней в нужный момент. В Подземье яды применяют чаще, чем некоторые дышат.