Муфад’ал тактично покашлял, привлекая к себе внимание.

– Были. Это ведь означает их полное отсутствие в настоящее время за исключением данного экземпляра, моя госпожа? – уточнил жахани, не скрывая торжества в голосе.

– Верно, раб, – холодно подтвердила суккуба. – К чему ты клонишь?

– Ваш верный раб знает, как восстановить численность столь полезных существ, – скромно поведал жахани. – У нас есть особая магия на такой случай, только нужно его изловить и приковать.

– И ты готов это сделать в обмен на «небольшую» услугу с моей стороны? – сузила глаза Хиенна.

– О да, моя догадливая королева, – чинно поклонился Муфад’ал. – Я даже готов не настаивать на большой услуге, ведь в результате непременно пострадает ваша сестра.

– Вот ведь маленький мстительный негодяй! – восхитился Адинук вполголоса, что не осталось незамеченным со стороны жахани.

– Извините, что прерываю, – взволнованно перебил их Антонио, – но я, кажется, чувствую какие-то портальные возмущения. Это не к добру.

– За мной! – скомандовала Хиенна и решительно устремилась к казематам.

«Олифанты клопов не давят!»

– Некто огромный, рогатый и страшный

Гарб разрывался между желанием последовать за Хиенной и заботой о товарищах, которым было трудно передвигаться самостоятельно. Оставлять их рядом с затаившимся где-то неподалеку Квви он тоже не хотел.

– Беги, – отправил его Адинук. – Мы будем потихоньку двигаться в вашу сторону. Этот рифмоплет нас не достанет.

– Я, между прочим, все слышу, – раздалось издалека утробное бульканье так, что все вздрогнули и заторопились покинуть негостеприимное место.

Шаман убедился, что друзья могут о себе позаботиться, и побежал догонять суккубу, бросив на прощание многозначительный взгляд на Михеля. Монах кивнул в ответ.

Группа, почти наполовину состоящая из временно небоеспособных, поволоклась вслед за шаманом.

– Ну что, как вам досуг с другой суккубой? – как будто буднично поинтересовался Адинук, волоча на себе Антонио.

– Удовольствие малосовместимое с жизнью, – слабым голосом ответил Аггрх, мешком вися на плече Михеля.

Довольная улыбка никак не желала сходить с его клыкастой физиономии.

– А ты сравнить хочешь, что ли? – нашел в себе силы пошутить Антонио. – Так еще сестричка у Хиенны осталась. – Только я бы и сам не против с ней…

– Заткнитесь все, – раздраженно буркнул Михель. – Я напоминаю, что они сами не в восторге от того, что приходится делать.

– Смотри-ка, святоша вступился за девичью честь, – хмыкнул Аггрх. – Сам-то давно хотел их всех поубивать?

Монах оглушительно промолчал. Наказать наглецов все равно нельзя: хворые они, да и друзья к тому же как-никак. Говорить же значило еще больше развязывать им языки. Молчание, впрочем, подействовало слабо.

Муфад’ал крался за смертными сзади в полнейшем недоумении. Неужели все их мысли так или иначе связаны с женским полом и размножением? Это же невыгодно! Жахани тщетно пытался понять их поведение, но так и не смог.

***

Извилистый коридор со множеством дверей привел гоблина к уже знакомой роскоши зала для особых церемоний. Еще на подходе нечто сильно насторожило шамана. Магические возмущения как будто бы немного улеглись, но гоблин почти кожей ощутил, как это затишье предвещало опасность. Явно что-то происходило, и это что-то настолько пугало, что короткая шерстка на затылке Гарба встала дыбом.

Царила тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием факелов и какими-то чавкающими звуками. Гарб осторожно заглянул в распахнутые двери. Брызги и лужицы запекшейся крови покрывали пол и стены вокруг, обломки развороченных лежаков валялись по всей зале. Хиенна стояла чуть поодаль от входа и широко открытыми глазами смотрела, как исполинская фигура в самом центре зала пытается целиком заглотить безжизненное тело мертвой королевы.

– Проклятье, жрец! – повернулась она к гоблину, уловив краем глаза движение. – Наши беды стали общими. И, если наука о числах для тебя не в диковинку, знай – теперь их во сто крат больше!

Гарб присмотрелся к происходящему магическим зрением и пришел в ужас. Сила королевы суккуб – жизненная и волшебная – вместе с кусками заглатываемой плоти медленно, но неотвратимо перетекала в фурора, меняя его изнутри и снаружи.

Шаман рефлекторно сжал посох покрепче и перевел взгляд полный сожаления на Хиенну, ничего не ответив. Суккуба тяжело вздохнула, тихонько подошла к гоблину и сжала его огромную волосатую лапу своей миниатюрной ладошкой. Так они оба и стояли, не в силах помешать творящейся истории и не в состоянии оторвать от этого зрелища взгляд.

Когда Каввель закончил, он уже не был фурором в полном смысле этого слова. Гарб в своей жизни не видел более прекрасного и величественного существа, если не считать Бирканитры. Шаман, правда, даже не подумал сравнить друга со своей богиней, но восхититься ему это не помешало.

Размеры фурора уменьшились, и теперь он был немногим выше гоблина, подросшего за время нахождения в девяти кругах Эльжахима. Зато рога стали длиннее, толще и тускло мерцали матовым синим цветом. В какой-то момент между ними проскользнула довольно яркая фиолетовая искра. Как и у Каввеля, у этого гиганта не хватало одного уха. Фурор выпрямился, утер ладонью рот и повернулся в сторону выхода. Его глаза больше не были налиты кровью. Вместо этого они светились так, словно в черепе фурора кто-то зажег с десяток свечей.

– Вы первые свидетели моего возвращения, поэтому я пощажу вас на сей раз, – низкий голос фурора пробирал до костей. – Идите и возвестите миру, что Минору вернулся, якорь мне в глотку.

Брови Хиенны взметнулись вверх, а лоб прорезали глубокие морщины. Суккубу как громом поразило.

– Каввель? – гоблин не нашел ничего лучше, чем позвать минотавра по имени.

Минору задорно расхохотался, из-за его спины взметнулись кверху черные как ночь кожистые крылья.

– Смертный потомок очень помог, но пришла пора с ним попрощаться, салаги.

Послышался тяжелый топот ног и лязг доспехов. Минору с некоторым любопытством наблюдал, как в двери нестройной толпой входят молчаливые стражники. Потеснив Хиенну и Гарба, они заняли все пространство перед выходом.

– Взять его! – вспорол тишину приказ Мерилит.

Йаамы слаженно двинулись в сторону фурора. Тот выждал, пока стража доберется до границ ритуального круга, топнул копытом и исчез, презрительно бросив напоследок:

– Сухопутные крысы!

– Он не использовал портал, – уверенно заявил гоблин. – Я бы почувствовал.

– Но все же его тут нет, дорогуша, – сообщила Мерилит, опасливо косясь на сестру – не бросится ли. – Так куда он подевался? Невидимость?

Стражи замерли на границах круга, немного потоптались на месте, развернулись и, не меняя хаотичности построения, побрели к выходу.

– Кажется, я знаю, кем стал Каввель, – игнорируя соперницу, обратилась к Гарбу Хиенна, делая шаг в сторону, чтобы дать дорогу йаамам.

– Кем же? – шаман тоже посторонился, чтобы его не затоптали.

– Минору! – громко сообщила Хиенна, проходя мимо сестры к выходу и увлекая за собой гоблина.

Гарб, рассчитывая на продолжение объяснений, последовал за Хиенной. Лицо Мерилит в этот момент перекосилось от злобы, страха и растерянности.

– Этого не может быть! – выкрикнула она. – Это детская страшилка!

– Ты сама все видела, сестрица, – Хиенна резко остановилась и обернулась к принцессе, отпуская шамана. – Поверила наконец в пророчество? А не помешала бы поединку...

– Ты! – выставила вперед руку Мерилит, направив когтистый указательный палец на Гарба и Хиенну так, что непонятно было, на кого она показывает. – Это твоих грязных лап дело!

– Между прочим, я мою лапы, – смутился Гарб. – И даже иногда принимаю ванну.

На всякий случай он поплевал на ладони и быстро вытер их о кафтан.

Мерилит нервно рассмеялась.