– Да, конечно. Сейчас буду. Лежи…

Хотелось, чтобы Лиля снова уснула, но она довольно бодро садится в кровати. Когда я прихожу с ней с графином воды и двумя бокалами, в ее взгляде уже ни капельки сна.

Наполнив один из бокалов водой, я сразу передаю его Лиле. Присев на кровать, наблюдаю, как она жадно пьет, осушает глотками. Сам медленными глотками убвиваю жажду. Лениво замечаю взглядом телефон, что валяется на полу.

Он лежит молча, но индикатор назойливо подмигивает.

Я поднимаю его с пола и открываю…

Закрываю в тот же миг, отбросив подальше.

Меня словно потеряли все, кто только мог. Сообщения от отца даже открывать не стал. Думаю, он просто в ярости, и меня ждет жесткая взбучка!

Если не худшее.

– Все хорошо?

Повернувшись к Лиле, я обнимаю ее за плечи, целую в висок.

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты взял телефон в руки с видом, будто тебя не ждет ничего хорошего. Что стряслось?

– Я должен был выполнить поручение отца, выразить соболезнование семье погибшего, разузнать кое-что, – говорю осторожно, чтобы не прорезались лишние детали.

– Но ты не поехал, а провел время со мной. Почему?

– Потому что я этого хотел.

– Твой отец будет сердиться.

Телефон снова вспыхивает индикатором. Я давлю вдох, готовый вырваться из груди. Думаю, отец уже зол. Ерунда. Справлюсь.

– Я бы снова повторил. Даже зная, что придется выслушать позднее нотации от отца.

– Почему, когда ты говоришь об этом так спокойно, у меня в груди чувство, что все намного сложнее.

– Так и есть, Лиличка. Большие деньги – большие проблемы. Ответственность, завистники… Мало кто задумывается, что к пухлому счету в банке обычно бонусом идет куча неприятностей. В особенности, когда дело касается семьи вроде мой. Нужно быть всегда начеку!

Неожиданно Лиля запускает руки мне подмышки и щекочет. Я подживаю предплечья к торсу, издав невольный смешок.

– Сейчас ты был не начеку!

– Да уж, подловила.

– Извини, глупая шутка.

– Хорошая шутка. Все хорошо…

Я снова обнимаю Лилю, она буквально тает в моих объятиях. Сейчас Лиля не запирает свои эмоции и чувства, и боже, как меня уносит, когда ей со мной приятно… Ее удовольствие размазывает меня по поверхности кровати. Мне лень пошевелить даже кончиком пальца, я вообще не хочу шевелиться, чтобы не спугнуть это трепетное ощущение полета в груди.

– Я думаю, ты должен поехать и решить все свои дела.

– Прогоняешь? – удивляюсь.

– Не прогоняю. Просто понимаю, что у тебя есть семья и обязательства. Выполни их и возвращайся ко мне.

– Всегда.

– Что?

– Всегда к тебе. Но только, пожалуйста…

– Да?

– И ты не убегай тоже. Договорились?

– Хочешь, чтобы я здесь осталась?

– Безумно.

– Хорошо.

– Хорошо?

Ее согласие окрашивают темноту в самые яркие летние цвета.

– Да. Я буду здесь.

– К утру надеюсь вернуться. Завтра забьем шкаф твоими новыми шмотками! – говорю с улыбкой, от которой щеки могут треснуть. – Запишем тебя в хорошую клинику. Пора взяться за ум, Лиличка, ты станешь мамой.

– Хорошо. Я буду тебя ждать.

Я торопливо одеваюсь, долго целую Лилю, попросив напоследок:

– Не шали без меня!

Любой кретин сказал бы, что ехать к Байсаровым с соболезнованиями уже слишком поздно. Приличные люди не совершают такие поздние визиты… Но я из породы тех кретинов, что всегда доводят задуманное до завершения. Обещал навестить, значит, приеду. Не знаю, как буду оправдываться перед отцом, ни один из вариантов не кажется достаточно серьезным, чтобы он простил мне этот серьезный проступок.

Будь, что будет…

В поместье Байсаровых меня запускают, предварительно и тщательно осмотрев на входе. Меры безопасности на высшем уровне. Несмотря на поздний час, во дворе Байсаровых ютится неисчислимо большое количество машин, а окна ярко освещены. Значит, в доме полно скорбящих родственников и близких.

Взлетая вверх по ступенькам высокого крыльца, понимаю, что пришел с пустыми руками, вооружен только словами, которые еще нужно сложить в толковую речь.

Войти не успеваю.

Дверь распахивается и на фоне широкого освещенного прохода возникает все еще крепкая, статная и широкоплечая фигура моего отца – Анварова Ильяса. Он тепло прощается со вдовой Байсаровой, чуть поодаль я замечаю Айбику в траурном платье и платке. Так непривычно видеть ее без ярко накрашенных глаз и тела, выставленного напоказ.

– Ратмир! – припечатывает отец, оттеснив меня на ступеньку ниже.

– Отец, я…

Мы с ним одного роста, но он стоит на ступеньку выше, поэтому у него преимущество в росте. Отец наклоняется и выдыхает мне в лицо:

– Где тебя носило? Я просил тебя выполнить поручение. Ты пообещал мне, – делает паузу, слово в слово воспроизводя сказанное мной. – «У Байсаровых буду в течение часа, отчитаюсь….» Но вместо этого ты был с женщиной. С девкой какой-то.

– Откуда ты…

– От тебя несет удовлетворенной сукой!

Перед глазами вспыхивает алым. Мощный раскат ярости по крови приводит меня в бешенство. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прописать в табло собственному отцу.

– Еще раз ты отзовешься так о ней… – говорю глухо. – Забери свои слова назад.

Я приподнимаюсь и застываю на одной ступени прямо напротив отца: его негодующий взгляд против моего, никто не желает уступать. Мне хватило бы запала сверлить отца взглядом на протяжении долгого времени, а ему хватает мудрости сказать:

– Отойдем, – бросает коротко.

Отец еще раз прощается со вдовой Байсаровой и первым отходит в сторону парковки. Немного помедлив, я иду следом за ним.

– Ты не пришел! – упрекает меня отец, сложив руки под грудью. – Был с…

Я едва слышно рычу, напрягшись, сжимаю пальцы в кулаки.

– Развлекался, – меняет окончание предложения. – Я все понимаю, кроме одного. Если ты не собирался приезжать, зачем было обещать мне? Зачем давать слово?!

– Так вышло.

– И все?

– И все. Да, я был с девушкой. Мы долго не виделись.

– С той самой девушкой, которую ты хочешь представить в роли своей невесты?

– Все так и будет. Она – моя невеста.

– Может быть, познакомишь прямо сейчас?

– Что? Нет!

– В чем же дело? В отсутствии оной или нанятая девка не разучила свою роль? – спрашивает колко.

– Не понимаю, о чем ты. Но девушка у меня есть, и я тебя с ней познакомлю. Но не сейчас… Уже поздно. Это просто неприлично, вламываться к спящей и заставать ее врасплох.

– У тебя вся шея в засосах. Должно быть, та девушка выглядит похоже?

– Прекрати! – прошу, повысив голос. – Это переходит все границы. Я взрослый мужик, у меня есть отношения. На этом все. Отчитываться не обязан!

– Ты меня подвел.

– Только сегодня. Только сегодня подвел! Часто ли я подводил семью? Ответь! Всегда ставил интересы семьи выше своих, ни в чем не отказывал, помогаю. Я всегда рядом. Всегда! Стоило мне единожды провести время так, как хочется мне, а не так, как выгодно тебе и твоим амбициям, ты готов спустить на меня всех собак! В семье есть и другие интересы, отец! Не только те, что завязаны на твоей карьере…

– Значит, ты думаешь, дело только в этом?

– А в чем же еще?! Впрочем, плевать я хотел. Разбирайся сам! Я больше не участвую в твоих игрищах и завтра же заберу все свои вещи из дома. Все!

Оставив отца, я быстрым шагом направляюсь у дому Байсаровых, я полон гнева и негодования.

– Куда ты пошел? Мы еще не закончили.

– Я закончил. Сказал, что хотел. Я принесу соболезнования Байсаровым, ведь по большему счету вы были приятелями, и наши семьи неплохо общались

Отец отвечает что-то вполголоса, я не разбираю всех слов, но догадываюсь, о чем он говорит. О том, что Байсаровы были неплохими приятелями, пока на горизонте не замаячил жирный пост в министерстве, на который приятель отца вздумал забраться, перепрыгнув через голову Ильяса Анварова.

Ах да… Еще, наверное, отец добавляет свою коронную фразу: семья важнее. Но плевать я хотел на семью, в которой все служит интересам лишь одного человека!