Мама Ксюши приготовилась ответить что-то резкое, вот-вот разгорится ссора на ровном месте. Иногда родители детишек ведут себя хуже, чем их отпрыски!

– А вам, Евгения, я дам еще один день на то, чтобы Боря принес свою поделку, – выделяю нужное слово.

– Но вот же… – пытается мне всучить медведей, над которым корпела явно сама.

– Свою, Евгения. Позвольте сыну тоже приложить руку к изготовлению поделки, подсказывайте, поправляйте, но не замещайте его старания своими.

Вижу, как мамаша недовольно поджала губы, но замечаю, как в дверях класса появилась Алька и машет мне рукой.

– Извините, я отлучусь на минуту, – отхожу к подруге.

– Ты сегодня рано ушла, Лиль! – замечает Алька после обмена приветствиями.

– Не спалось, решила прогуляться немного, подышать свежим воздухом.

– Ясно, а я спала, как убитая. После занятий ноги болят, нагнуться сложно, но в следующий раз должно быть полегче!

– В следующий раз? – уточняю.

– Да, я буду ходить на занятия, а ты?

– По чужой карте? – понижаю голос.

– Нет, – на миг Аля замялась, но через секунду растягивает вишневые губы в широкой улыбке. – Я вернула чужую карту, якобы нашла. Там даже проверять ничего не стали, но в благодарность выдали мне свою, с бонусными занятиями и хорошей скидкой для друга. Хочешь?

– Нет! Извини, но ты сама. Без меня! – поджимаю губы.

– Какая муха тебя укусила? – хмурится подруга. – Впрочем, поболтаем позднее. Я к тебе не просто так зашла. Директриса хочет тебя видеть.

– Зачем? – настораживаюсь.

– Не знаю. Но говорит, дело срочное и илцо у нее было такое недовольное! Иди, не зли грымзу. Я пригляжу за твоей ребятней, у меня все равно история только вторым уроком. Иди скорее! – буквально выпихивает меня из класса в коридор. – Сама знаешь, с грымзой шутки плохи.

Дурное предчувствие подкатывает к горлу противным комком, сжимая в удушье. До кабинета директрисы добираюсь быстро, но робею перед тем, как постучать и войти.

– Входи, Андреева! – окидывает меня нехорошим взглядом...

Дурное предчувствие подкатывает к горлу противным комком, сжимая в удушье.

– Андреева! Золотая ты наша! … – расплывается в широченной улыбке тучная директриса.

У нее всегда волосы прилизаны туго и ровно, а крошечная дулька на большой голове смотрится немного комично, но смеяться над этой вредной и крайне придирчивой женщиной мне бы и в голову не пришло!

Застываю, не зная, чего ожидать.

– Добрый день, Ольга Васильевна.

– Проходи, Андреева, присаживайся! – машет пухлой рукой в сторону кресла.

Мне предложили сесть? Непривычно очень! Обычно грымза вызывала всех к себе и держала у порога, даже стул не предлагала. Но сейчас – кресло?

Я даже не сразу поняла, что нужно сесть. Только после повторного приглашения я занимаю место напротив Ольги Васильевны и складываю ладони на коленях. Они мгновенно покрываются влагой, вытираю их незаметно о себя.

Сердце грохочет в горле.

Возникает пауза.

Директриса переводит взгляд вправо, и я только сейчас замечаю мужчину довольно крупной комплекции, стоящего возле окна, у темно-синих штор. Я не сразу его заметила, костюм сливается с тяжелыми шторами. Высокий, с залысинами на голове и непримечательным лицом. Он кажется мне знакомым, словно видела его мельком. Мужчина пристально осматривает меня сверху вниз, а потом переводит взгляд на директрису и кивает ей, словно на прощание.

Но почему мне показалось, что это не совсем так?!

– Оставлю вас, – улыбается. – Не забудьте, пожалуйста, Ольга Васильевна, о чем мы договаривались. Все в силе.

– Разумеется, Александр Альбертович!

Мужчина еще раз бросает на меня странный взгляд и покидает кабинет директора. Едва за ним закрывается дверь и шаги умолкают вдалеке, директриса меняется, улыбка меркнет в тот же миг, уступая место обычному выражению лица.

– Андреева, есть важное поручение. О популяризации спорта слышала?

– Конечно.

– В программе активное участие принимаешь?

– Само собой. Я показывала план. Мы с ребятами… – готова расписать все, как по методичке, но директриса обрывает:

– Хорошо. Вот тебе еще одно задание. От меня лично. Встретиться с важным гостем из министерства культуры и спорта, рассказать о том, как мы прививаем детям любовь к спорту с малых лет.

Понимание ослепляет меня вспышкой!

Мгновенно вспоминаю, где и когда я видела мужчину, покинувшего стены кабинета директрисы несколько мгновений назад. Кажется, он был в составе чиновников, проверяющих школу.

– Когда подготовить презентацию?

Сама мысленно стискиваю зубы: еще одна презентация? Недавно, ради этой проверки, несколько ночей готовила презентацию для себя, еще и Альке помогала разобраться со слетевшей анимацией на ее слайдах.

Но ничего не поделаешь. Работа преподавателя не только в обучении, но и в разной бумажной работе, не всегда интересной, скорее, даже занудной.

– Самое важное, – стиснув губы тонкой линией, отвечает директриса. – О презентации речи не идет. Презентацию мы уже провели, по всем пунктам и весьма успешно. Речь о другом. Видела Александра Альбертовича? Секретарь комиссии… Без его ведома ничего не происходит, и нашу заявку на дополнительное финансирование могут зарубить на корню. Но к счастью, нам выпал шанс обойти некоторые сложные моменты бюрократической системы. При непосредственном твоем участии… – внимательно посмотрела на меня и замолчала.

Я тоже молчу.

Немая пауза длится не меньше минуты.

– Ну?

– Извините, я не понимаю, Ольга Васильевна, к чему вы клоните.

– Что тут понимать? Школе необходим новый спортивный зал. Все маты вытертые, мячи сдутые, парные лыжи найти – целое приключение! Школе нужна поддержка и субсидии из бюджета, и мы почти заручились согласием властей уделить больше внимания нашей среднеобразовательной школе, но… есть препятствия. Препятствия, которых не станет, если Александр Альбертович приложит некоторые усилия. Но без стимула, увы, этого не получится.

Снова смотрит на меня, выпучив глаза, словно намекает на что-то.

А я просто не пойму, о чем речь! Может быть, напряжение последних дней сказалось? От того я стала немного тугодум?!

Директриса теряет терпение, процедив сквозь зубы:

– Придешь сегодня вечером на личную встречу, составишь компанию и окажешь некоторые знаки внимания заинтересованному лицу. То есть Александру Альбертовичу. Он приметил тебя сразу же, еще на спортивных соревнованиях, где ты бегала с детворой, зарядку делала, приседала…

Вспоминаю мероприятие «Неделя спорта»! Чуть больше десяти дней назад… Да, я действительно с детишками соревнования устраивала. Бегала, прыгала, приседала!

Говорили, что комиссия проверяет, не знаю, может быть, и был кто-то на наших соревнованиях – посетителей было немало, родители, учителя… Всех не рассмотришь!

Но выходит, кое-кто рассмотрел меня?!

До меня, наконец, доходит смысл намеков директрисы.

Вскакиваю с места:

– Я?! Ни за что! Как вы могли подумать обо мне, будто я соглашусь на подобное?! – меня затрясло от гнева.

– А что такого? Или ты у нас не детдомовская? Всем известно, как у вас там обстоят дела, быстрое взросление, созревание и половая активность.

– Я отказываюсь!

– Послушай, Андреева! – стучит толстым пальцем по столу. – Когда я принимала тебя на работу, то выбрала именно тебя из множества кандидатур, дала шанс, хотя могла отдать предпочтение более опытным преподавателям. Пошла навстречу бедной сиротке! Пора отплатить добром за добро!

– Ни за что.

– Или мне вспомнить о жалобе Потаповой, матери Потапова Дениса, твоего ученика, который на переменке лоб расшиб – три шва наложили и запястье вывихнул? – нагнетает тоном. – Я, между прочим, шумиху замяла, на твою сторону встала и жалобу подальше убрала. Но могу и достать… Тем более, Потапова хотела и на телевидение обратиться, и в местные печатные издания. Сама знаешь, как обожают истории о нерадивых учителях! Останешься без рабочего места и о карьере в сфере преподавания можешь забыть! Ну так что?!