Так, выходит, Мьеригард тестовый полигон? И можно ли считать их эксперимент успешным или же провальным? Почему они все сделали, а сами улетели, бросив обитаемый мир, пригодный для полноценной жизни, на произвол судьбы?

Тряхнув головой, отбросил лишние мысли и вновь потянулся, повторяя движения вслед за Мэрау, проводящей очередную тренировку. На самом деле ничего сверхъестественного она мне не показала, но пахать приходилось на пике текущей формы. И чем больше мое тело шло на поправку, тем жестче и сильнее становились нагрузки.

— Ты самый бездарный воин, какого я видела, — заявила она, когда мы закончили, и я рухнул на свое левитирующее кресло. — Вынуждена признать, что ошиблась, Виктор, даже наш самый ленивый и слабый ребенок сможет больше, чем ты.

— Однако именно в моем доме ты получила новые знания, безопасность и сытую жизнь, — тяжело дыша, парировал я, смахивая рукавом крупные капли пота со лба.

Этот диалог шел по кругу уже месяца два, практически не меняясь ни одним словом. Ничего нового мне Мэрау не сказала, да я и сам видел, насколько у нас разный потенциал физического развития. Еще после первого изученного джаргарского трупа знал, что в ближнем бою мне ничего не светит.

Однако, несмотря на ее заявления, результат на лицо. От моего рыхлого тела не осталось и следа. Окажись я сейчас на Земле, сошел бы за чемпиона мира по бодибилдингу, в каком-нибудь легком весе, например. Каждая подобная тренировка хоть и казалась адской пыткой, но я-то знаю свои пределы, знаю пределы человеческой расы. Да, сверхчеловеком не стал, но по сравнению с самим собой даже в лучшие годы молодости…

— Если так пойдет дальше, — произнесла она, подхватывая свой комбинезон, снятый перед тренировкой, и шлепая босыми пятками по металлическому полу, — можно будет перестать бояться нападения.

Вставать было откровенно лень, да и привык я уже к своему креслу, так что поехал вслед за виляющей бедрами кошкой.

— Я бы на это не рассчитывал, — покачал головой, отводя глаза от мелькающей перед глазами голой задницы.

Как себя не осаждай, но разум хоть и говорит, что передо мной кошка, глубоко зарытые инстинкты напоминают, что я самец, а она самка. Глаза все легче обманываются, и даже постоянно мелькающие когти в подушечках пальцев не отгоняют желания.

Подтянутое тело загорелой спортсменки, высокая грудь, грива волос… Именно, что грива — любая землянка удавилась бы от зависти, такого эффекта даже имплантацией не добиться. И все время ходит голой, рядом, как назло. Инстинкт требовал свое, но я держался, хотя и был уверен, Мэрау бы не отказала, стоит мне лишь заявить о подобном желании. Марлес вот открыто предлагал подложить под меня любую, кого я только восхочу…

— Граддары больше не пытались даже приблизиться, а ведь прошло много времени, — обернулась кошка, заходя под струи горячего душа.

— Ты просто не видела, что творится по ту сторону гор, — возразил я, стягивая с себя прилипшую форму.

Не знаю, почему, но ладжары дали самкам джаргаров всего по две молочных железы вместо восьми типичных для земных кошачьих. И это становилось еще одним фактором, подтачивающим выстроенные мной самим нормы морали. Это чертовски, просто физически нереально тяжело смотреть на голую женщину в шаговой доступности от тебя.

Встав под душ вместе с Мэрау, я быстро смыл пот и вышел под горячие струи воздуха, избавляясь от капель на теле. За спиной раздалось урчание: водные процедуры приводили джаргарку в экстаз. Сказывалось детство и долгие годы в условиях жесткой экономии горячей воды. Это когда граддары явились дела пошли на лад, а так у них даже зары испытывали проблемы в бытовых вопросах.

Хотя, возможно, дело в чем-то другом. Ведь та же канализация никуда не делась, трубопровод имелся. Однако факт остается фактом: правила личной гигиены соблюдались лишь у высшей касты, а так даже солдаты мылись в холодной воде. И пускай их организмы — по крайней мере, взрослые — легко переносили низкую температуру, но мыться в горячей это престижно и дорого. Конечно, всегда можно заготовить дров да нагреть сколько нужно… Вот только фауна местных джунглей не располагала к лесозаготовке, а ведь кроме, собственно, мытья, требовалось и дома обогревать, и еду готовить. Так что неудивительно, что топливо экономили, используя холодную воду.

— Ты же не пускаешь меня туда, и не говоришь ничего, — отфыркиваясь от воды, заявила Мэрау.

Да, доступа в бункер у джаргарки не было. Дверь я заменил на свою, и кодов доступа к логову ладжар даже у помощника не было. Учитывая скорость адаптации Мэрау к работе с компьютером, не исключал, что в какой-то момент она могла бы до них добраться.

Несмотря на прожитое под одной крышей время, я все еще не считал хорошей идеей визит джаргарки в лабораторию, хотя сам иногда туда наведывался, чтобы смотреть за происходящим на остальном континенте.

Мою базу к этому времени окончательно разнесли на куски. К сожалению, я не был свидетелем процесса, но теперь от пушек остались лишь обугленные каркасы, а содранная и пробитая в нескольких местах бронедверь лежала на земле. Примерно неделю назад мое бывшее убежище облюбовали гигантские нетопыри — те самые, о которых рассказывал еще старый гра.

В целом я не жалел о потерянном. В конце концов, уже давно списал первую базу. По-хорошему, стоило наведаться туда, чтобы вывезти оставшиеся ресурсы, но не было уверенности, что хоть что-то внутри можно найти. Полагаю, вскрывшие мой бункер граддары вывезли оттуда все более или менее ценное. Ведь им, в отличие от простых джаргаров, еще предстояло не только изучить мои технологии, но и найти способ открывать двери в другие миры.

— Ты все еще не веришь мне, Виктор? — выйдя из-под струй горячей воды, спросила Мэрау, стоя под струями воздуха.

Ее волосы взметнулись, мгновенно высыхая и становясь еще более пушистыми. Повертевшись вокруг себя, кошка в одно движение влезла в чистый комбинезон.

— Не думаю, что тебе стоит это видеть, — кивнул в ответ, натягивая одежду. — И мне спокойнее знать, что никто не найдет это место, если с тобой что-то случится.

— Я с ребенком на руках дошла к тебе из Мисхи, а ты думаешь, я проболтаюсь на допросе? — фыркнула воительница. — Думаю, ты сам понимаешь, что это не аргумент.

— Может быть, ты права, а я нет. Но пока что ты моя гостья, не более. Не забывай об этом, Мэрау.

Она облизала губы, демонстрируя язык, и, совершенно спокойно кивнув, пошла к выходу из отсека.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы кровь отлила обратно к мозгу, я вышел из бытовки. Кресло осталось в воздухе, впервые за долгое время забытое за ненадобностью.

— Добрый вечер, Виктор, — поздоровался помощник. — Работы по утилизации мертвых ргоров завершены. Уровень радиации признан безопасным. Начата процедура разблокировки доступа в пещеры ргоров.

— А вот это отличные новости, — выдохнул я, наполняя кружку горячим бодрящим отваром. — Время до открытия двери?

— Готово.

Спешить я не стал. Хотя сердце заходилось в груди, предчувствуя новые открытия, не стоило бросаться вперед, не подумав.

Итак, радиации больше нет, пауки отступили. Можно, наконец, заняться делом. Транслируемую картинку цеха я уже давно изучил, все возможные пометки и чертежи, написанные на джаргарском, расшифровал. Сомневаюсь, что там найдутся хотя бы пара квадратных сантиметров, которые мы еще не изучили вдоль и поперек. А потому нужно взять себя в руки и начать с утвержденного плана восстановительных работ. Моя задача — управлять всем этим хозяйством, а не бросаться с пушкой наперевес навстречу опасностям.

— Виктор, иди сюда! — позвала меня из медотсека Мэрау, и я пошел на ее голос.

Войдя внутрь блока, я замер на пороге. Мэрау стояла чуть дальше и, радостно улыбаясь, не отводила взгляда от коробки с наследником.

А малец, сидя внутри, негромко смеясь, взглядом заставлял крышку своей кроватки сдвигаться. Вокруг его тела зримо проступал еще слабый, но уже полный щит, как у Марлеса.