─ Артём, привет, ─ Ее взволнованный голос пробирает до мурашек. Обожаю эти чуть истеричные нотки. ─ Ты забыл подписать новый договор аренды. Всю неделю обещал и не подписал!

Она ─ хороший референт. И правда, всю неделю бегала за мной с этим договором, а я все тянул время, чтоб позже использовать его как предлог.

─ Привет! Слушай, извини. Замотался совсем. ─ говорю бодрым, но немного разомлевшим голосом. ─ Я тут недалеко, в баре «Зеленая фея». Можешь занести? Я подмахну быстренько, и можешь ехать домой. А завтра возьми выходной в награду за все неудобства.

─ Хорошо, ─ бросает Лера, чуть подумав. ─ Я сейчас.

На удивление быстро согласилась. Сбрасываю вызов и вновь смотрю на часы. Будет здесь через десять минут.

Гляжу на Тори и чувствую разочарование: красивая азиаточка, но естественная до скучности, словно поутру росой умылась и все. Мне всегда нравилась некая театральщина: чтоб не гейша, конечно, но что-то с закосом под героинь аниме или хентая. Но это было до Леры. А на ней мне нравился макияж, который можно описать английским словом «messy»: потекшая тушь, размазанная помада. Как ни странно, все это только подчеркивало ее невинность. Лера никогда ее не теряла, как бы я ни старался забрать. Словно инопланетянка, что свалилась с луны. В этом была ее прелесть. В этом есть ее прелесть.

─ Прости, ─ улыбаюсь я Тори. ─ Рабочие моменты.

Ее лицо лишь на миг искажается тенью печали. Нельзя показывать эмоции, вот и сейчас Тори вновь послушна и благожелательна, хотя и понимает, что моими мыслями и сердцем владеет другая, а это свидание закончится максимум соитием на скорую руку. А после мы бы сделали вид, что ничего не было.

Дверь бара приоткрывается ─ робко так. Я почти отработанным движением хватаю Тори за шею, притягиваю к себе и целую. Ее губы теплые и сладкие, а в этом поцелуе нет ничего интимного. Он ничего для меня не значит. А для нее, должно быть, событие. И для Леры, которая застыла на пороге, тоже. Ее всегда выворачивало наизнанку от таких моих выходок. Лера ведь не раз смотрела, как меня целуют другие, и должна была счастливо улыбаться, потому что я так приказывал. И ее целовали на моих глазах. Я сам этого хотел. И почти умирал, когда получал желаемое.

Лера резко разворачивается на высоких каблуках и выбегает из бара, словно я не целовал кого-то, а ублажал прямо на стойке.

─ Тори, прости меня ради Будды, ─ бросаю я и бегу вслед за Лерой.

Я не ожидал такой реакции. Думал, что моя «железная» леди сделает вид, что ничего не произошло и хладнокровно кинет мне в морду бумажки на подпись, но нет. Сердце у меня колотится в разы активнее, чем на беговой дорожке, обещая сокрушить ребра и пасть к ее ногам. Очередной вьетнамский флешбэк ─ такое уже было годы назад.

Она расстроена и едва семенит на высоких каблуках. С чего вдруг секси-шпильки? Так растаяла от букета? Лера же знает, что я на такое ведусь. Гарпунит намеренно?

─ Подожди, ─ кричу я, разрезая вечернюю тишину.

Резко останавливается, будто мой голос нажал какую-то кнопку или прожал болевую точку. Разворачивается. Плачет, прикрыв рот ладонью и размазывая по щекам черные от туши слезы. Молчит и только смотрит на меня ненавидящим взглядом.

С чего вдруг такая реакция? Я же не трогал ее, как Лера и хотела. Или все же она хотела обратных действий и только играла со мной, устроив ментальную порку? «Дотронься до меня!» ─ умоляет ее взгляд. «Дотронься не так, как было большую часть времени». Лера хочет, чтоб я утер ее слезы, собрал их своими губами. Как бы она ни кайфовала от наших игр в Доминанта и Сабу, ей всегда хотелось нежности. И я бы сейчас дал ей океан нежности, если бы Лера только разрешила приблизиться.

─ Почему убежала? Давай уже документы, ─ добавляю в голос немного раздражительности, чтоб моя крошка не догадалась, что свидание с Тори — это наскоро состряпанный фейк.

Делает решительный шаг вперед и впечатывает пластиковую папку мне в грудь. Я ощутил ее прикосновение сквозь бумажки и одежду. Пусть и полное ненависти касание, но такое приятное. Я бы позволил ей себя отхлестать, лишь бы прекратила игнорировать.

─ Не хотела тебе мешать, ─ парирует Лера, утирая слезы тыльной стороной ладони.

─ Не помешала, но к чему такая реакция? Ведь моя жизнь тебя совсем не касается.

Я точно знаю, что мой тон делает ей больно и…подогревает кровь. Сейчас в ее жилах кипит высокооктановый бензин.

─ Верно. Не касается, ─ выкрикивает зло и очень этим палится. ─ Подпиши бумажки и можешь возвращаться к своей…, ─ запинается. Я точно знаю, что она хотела сказать «девке».

─ Дай, пожалуйста, ручку, ─ прошу я невинно.

Протягивает мне ручку, но вместо того, чтоб взять ее, обхватываю пальцами Лерину тонкую дрожащую кисть. Прощупываю грани дозволенного. Не убирает руку. Буравит меня взглядом исподлобья, но стоит послушная. Какая же она красивая! Как пьянит запах ее волос!

Ручка падает в грязь, как и папка, выскользнувшая из ее руки. Я крепче сжимаю Лерины пальцы и мягко, но настойчиво притягиваю свою крошку к себе. Она упирает ладошку второй руки мне в грудь, робко умоляя отпустить. А взгляд уже совсем другой: просящий не останавливаться.

Стоим, как два нарка, и трясемся ─ так хочется получить дозу, да и иглы уже воткнуты в вены. Осталось только поршни прожать.

Подушечкой большого пальца утираю остатки слез из-под глаз и губами касаюсь кончика носа. Всепоглощающей страсти сегодня не будет. Если только она сама меня не спровоцирует.

Сон уже давно выветрился, и я только притворяюсь спящей. Мозг вовсю работает, пытаясь понять, как все так закрутилось. Ведь благодаря Артёму менее чем за неделю я стала совсем другой Лерой. Лерой, которая умирает от любви и изнемогает от желания принадлежать Тёме ─ так я называю его про себя ─ каждую минуту жизни. Хоть уже и не сплю, из кокона его рук выбираться не тороплюсь. Они, кстати, гораздо мягче, футона, который заменяет кровать и ощущается как доска. Если бы не простыни, он бы расцарапывал кожу в кровь.

Так чувствуешь себя, когда начинаешь заболевать: голова тяжелая и ни о чем не хочется думать. Но это другая болезнь. Любовная горячка. Она облачком заволокла мозг, выбив все прочие мысли, кроме тех, что о нем. Я забыла о своей квартирке-мышеловке, тетушке со скрипучим голосом и работе. Работе! Должно быть, я давным-давно опоздала.

Поворачиваю к себе массивный циферблат его наручных часов, которые так и остались на руке, что по-хозяйски покоится на моем бедре, и почти взвизгиваю, увидев, что уже перевалило за десять.

Пытаюсь тихонечко выскользнуть из-под горячей и тяжелой руки, но Артём только крепче прижимает меня к себе. Так крепко, что я чувствую бедром его утреннее возбуждение. Впервые я просыпаюсь рядом с мужчиной. Мой единственный бывший всегда смывался до десяти вечера.

─ Ты куда? ─ сонно спрашивает Артём, уткнувшись носом мне в затылок и затянувшись так глубоко, словно я тортик или дорожка кокаина.

─ Мне на работу нужно, ─ шепчу я чуть не плача: так не хочу уходить.

Реагирует он бурно и резко. Хватает меня, рывком перекатывает на спину и оседлывает, нависнув прекрасной мускулистой громадиной. Я смотрю в его янтарные глаза, в которые божественная рука закатала кусочки золота, и принимаюсь водить пальчиками по внушительным грудным мышцам. Мысленно прохожусь по волшебной дорожке, которая начинается от мужественного подбородка с красивой ямочкой, пробегает между грудными мышцами, рассекает столбики кубиков пресса и медленно перетекает в лобок, покрытый кудрявой черной порослью.

Подминает меня под себя и закидывает мои руки к изголовью. Оно напоминает обычную металлическую решетку, вмонтированную в стену.

─ Зачем тебе туда? ─ спрашивает Артём и прикусывает мой сосок, который бесстыдно оголился, когда с груди соскользнула простыня.

─ Так надо, ─ бормочу я в замешательстве. Так странно, когда взрослый мужчина задает элементарные вопросы.